Мужчины с древности носили каблуки. Почему это вновь стало модным?  (2)

Однако в действительности мужским туфлям на каблуках много сотен лет. "Лента.ру" разбиралась, как появилась такая обувь в древности и почему она вновь стала трендом в 2021 году.

Обувь, увеличивающая рост, в том числе с помощью каблука, — изобретение довольно древнее. Одним из первых подобных вариантов были сандалии на толстой подошве или подставках вроде крошечных скамеечек: их использовали, в частности, жрецы и актеры античного театра, чтобы их было видно издали. В Древней Греции подобную обувь называли "котурнами". Поскольку в древнегреческом театре играли исключительно мужчины, то и котурны тоже носили именно они.

В Китае и в Японии в древности тоже использовали подобную обувь, но с другой целью. Предпосылкой к появлению "сандалий-скамеек" стали влажный климат этих стран и работа на заливных рисовых полях. В Японии, где такие сандалии (они изготавливались по принципу дианет, то есть с ремешком между пальцами ног) называли "гэта", было принято надевать их на матерчатый носок "таби" с отделенным большим пальцем.

"Люксовые" мужские гэта покрывали лаком и украшали резьбой. Гэта подразделялись на разновидности в зависимости от количества опорных дощечек и их высоты: такай (с двумя дощечками высотой около 10 сантиметров), асида (обувь для непогоды с двумя дощечками около 20 сантиметров), тэнгу (с одной дощечкой высотой до 20 сантиметров). Тэнгу напоминали мини-ходули, но при определенном навыке японцы ходили и даже бегали в них без затруднений.

Разумеется, носили эту обувь только пешеходы, пассажиры повозок и обладатели паланкинов: ездить в гэта на лошади было невозможно, для верховой езды предназначались дзори — плоские сандалии с подошвой из скрученного соломенного жгута.

Человек приручил лошадь в глубокой древности. Сначала наши предки ездили верхом без седла и сбруи. Потом появилась примитивная уздечка, которая позволяла эффективнее управлять конем, а затем — седло и стремена. Седло было значительно комфортнее для длительной езды, чем просто конская спина, прикрытая куском войлока или шкуры. Стремена давали наезднику опору для ног при управлении конем или преодолении препятствий во время скачки. Был еще один важный плюс стремян в сравнении с ездой "охлюпкой", то есть без седла: конный воин мог вставать в стременах, чтобы метнуть копье, дротик, аркан или выстрелить из лука.

Однако у стремян есть и минус: нога может выскочить из стремени на полном ходу, и всадник рискует потерять управление конем или даже вылететь из седла. Именно для предотвращения подобной неприятности кочевники ввели в обиход обувь из плотной кожи или войлока с загнутым вверх носком, позволяющим удерживать стремя даже в самой быстрой скачке или в бою.

Он позволял всаднику-копьеметателю или лучнику уверенно вставать в стременах, опираясь на середину стопы: от выскальзывания сапога назад предохранял загнутый носок, от проскальзывания вперед — каблук. Ходить в таких сапогах было, возможно, менее удобно, чем в мягкой плоской обуви, но кочевники перемещались главным образом верхом.

В Европе, регионе преимущественно оседлом, традиции были иными. Во Франции или Голландии, где климат, как и в Японии, большую часть года население не баловал, простонародье ходило по грязи в огромных деревянных башмаках. Аристократы носили обувь из натуральной кожи на мягкой подошве — примерно такую, как изображена на миниатюрах из средневековых рукописей.

Общение Европы и Ближнего Востока ограничивалось, по сути, торговлей и военными походами. Люди в этих регионах исповедовали разные религии, говорили на разных языках, одевались и обувались по-разному. Но все менялось, и в данном случае — не в последнюю очередь благодаря дипломатии.

Один из ценнейших визуальных памятников позднего Средневековья — начала Нового времени, гравюра "Посольство великого князя Московского к императору Священной Римской империи Максимилиану II в Регенсбурге", датированная 1576 годом, изображает "московитов", бояр из посольства, в обуви на плоской подошве. Нет никакого намека на высокий каблук. Это можно списать на невнимательность художника, но, вероятнее всего, при Иване Грозном высокие каблуки еще не носили даже русские аристократы.

Но спустя два десятилетия все начало меняться. Персидский шах Аббас I, или Аббас Великий, правивший в конце XVI — начале XVII века, как это часто бывает на Ближнем Востоке, конфликтовал с соседней Османской империей и решил искать союзников среди иноверцев. В 1599 году он отправил посольство во главе с Хусейнали-беком Баятом в Западную Европу. Персы гордо вышагивали на высоких каблуках, и это поразило воображение европейцев. Чуть ранее дипломатические отношения завязались у Персии и с Московским царством — не исключено, что мода на мужские сапоги на каблуке у бояр, дворян и богатых купцов появилась на Руси именно тогда.

Договориться о помощи в борьбе с османами в конце XVI века у Аббаса Великого не получилось, а вот культурная экспансия удалась на славу. "Дикие персы" в своих парчовых кафтанах, в сапогах на каблуке, подбитых серебряными гвоздиками, и с оружием, украшенным бесценными самоцветами, поразили воображение европейцев. Непрактичная обувь стала, как сейчас сказали бы, трендом — но трендом, весьма надолго затянувшимся. Любви к экзотике помогло еще одно очень человеческое качество — тщеславие.

Средний рост человеческой популяции постепенно и неуклонно растет. Для мужчин быть рослым всегда оставалось, как бы сейчас сказали, "эволюционным преимуществом": выше — значит сильнее, опаснее в бою, привлекательнее для женщин. Если речь шла о монархах или высшей аристократии, отсутствие подобного "биологического превосходства" компенсировалось властью и богатством, но тщеславия и зависти низеньких правителей к более рослым людям никто не отменял.

Обувь, пришедшая некогда из Персии, была для него настоящим спасением: он носил туфли на 10-сантиметровых каблуках и высоченный парик и, соответственно, производил на подданных и послов более внушительное впечатление, чем без этих ухищрений. Король ввел в моду каблуки, выкрашенные в красный цвет чрезвычайно дорогим природным красителем — кошенилью. Это демонстрировало его богатство не хуже, чем драгоценные бриллиантовые пряжки и парчовые банты.

Заведенная Луи XIV мода в той или иной степени продержалась до конца его правления и далее, практически до начала XIX века. Кавалеристы носили каблуки, потому что это было удобно, "паркетные шаркуны" — чтобы привлечь дам. Конец истории идеологически положил Наполеон: он был всего на пять сантиметров выше "короля-солнца", но считал придворные ухищрения ниже своего достоинства: мол, не правитель должен тянуться к подданным, а они к нему склоняться.

Ироническую эпитафию мужским высоким каблукам огласил Пушкин в IV главе "Евгения Онегина" (увидевшей свет в 1828 году): "Ловласов обветшала слава со славой красных каблуков и величавых париков". Даже кавалеристы и наездники-любители в XIX столетии носили обувь с минимальным каблуком, просто позволяющим удобно держать стремя. А в "наземной" повседневной жизни и мужчины, и женщины надевали практически плоскую обувь. Не были исключением даже балы или выступления на сцене.

О том, как каблук вернулся в женский гардероб, написано немало. Историки моды благодарят за это кафешантаны и девушек с невысокой социальной ответственностью. Во второй половине XIX века в низкопробных развлекательных заведениях — сначала парижских, а потом и всех остальных — плясали соблазнительные дамы в туфлях на высоком каблуке, а обувь с еще более высоким каблуком разжигала воображение фетишистов в "домах терпимости" и на непристойных фотокарточках, продававшихся из-под полы.

Довольно быстро каблук — сначала скромный и невысокий, а уже в 1930-е годы вполне заметный — стал нормой и для "приличных женщин". В 1950-е, на волне диоровского New Look, незамужние и вполне себе целомудренные девушки обувались в лодочки на 12-сантиметровой шпильке, чтобы понравиться своим потенциальным поклонникам и женихам.
А вот до возвращения каблука в европейский мужской гардероб прошло несколько больше времени, хотя началось оно примерно в то же время, что и возвращение женского. Во второй половине XIX века была одна довольно незначительная, но все же заметная группа мужского населения Северной Америки, постоянно носившая каблуки, — ковбои.

Их сапоги с острым носком и довольно высоким скошенным каблуком — это все те же самые "персидские" сапоги наездников, которым приходится часто вставать в стременах. Ковбоям "по долгу службы" приходилось постоянно метать лассо, соскакивать с лошади и снова садиться в седло (едва ли не на скаку), и делать это в обычных сапогах было неудобно.
Постепенно ковбойские сапоги (на сленге их называют "казаками", в чем тоже чувствуется явная связь с верховой ездой) вместе с кожаными брюками и жилетами перебрались из субкультуры пастухов-наездников в более широкую байкерскую субкультуру.

Как это часто бывает в "модном процессе", "казаки", как и почти любая экзотика, стали источником вдохновения для дизайнеров. Из джинсов-клеш с ковбойскими сапогами вырос самый "стиляжный" мужской образ 1970-х: узкие на бедрах и расклешенные книзу брюки, ботинки на платформе и с довольно высоким каблуком, рубашка-батник с остроконечным воротником либо джемпер-водолазка.

В самом концентрированном, даже гипертрофированном виде эта мода воплотилась в сценическом стиле рок- и поп-исполнителей: их брюки были уже, а каблуки выше, чем у "простых смертных". На каблуках ходили Дэвид Боуи и Фредди Меркьюри, а следом за ними — и их поклонники. Параллельно, как водится, моду подхватили субкультуры: в середине 1970-х лондонские панки носили сапоги и ботинки (берцы) на шнуровке, платформах и каблуках выше, чем у самой смелой исполнительницы эротических танцев.

Возобновление интереса к мужской обуви на высоком каблуке вне рамок субкультур пришлось на конец 2000-х. "Это были сезоны 2008-2009 годов, — вспоминает российский дизайнер Арут Арустамян. — Тогда их носили с кожаными леггинсами, джинсами, велюровыми брюками. Эди Слиман, на тот момент — креативный директор мужской линии Dior, а затем Saint Laurent — часто предлагал такую обувь в своих коллекциях и сделал ее мегапопулярной". Из люксового сегмента такая обувь попала в масс-маркет — Asos и другие.

Арут Арустамян, впрочем, находит, что ботинки на каблуке как раз прибавляют мужественности: "Парни, которые считают себя недостаточно рослыми, надевают такую обувь и сразу чувствуют уверенность, это супермегакруто!". В 2010-е в обуви на каблуке не раз были замечены и знаменитости (например, Канье Уэст и Гарри Стайлс), и просто бесчисленные fashionista, гости показов Недель моды.

Эксперты отмечают, что "казаки" и "джонни бутс" (обувь на толстой подошве и массивном каблуке) давно стали нормой в повседневной мужской моде, их выпускают известные бренды и модные дома, например, уже упомянутый дом Saint Laurent. Тот факт, что обувь на высоком протекторе с выраженным массивным каблуком из пластика или резины присутствует в коллекциях Prada и многих других брендов-трендсеттеров как люксового, так и премиального сегмента, означает, что появление в такой паре на публике не вызовет претензий и вопросов к ее обладателю.

Исключение — разве что строгий официальный дресс-код. В этой ситуации обувь на каблуке или платформе считается недопустимым вызовом. Мужчинам, которые недовольны своим невысоким ростом, приходится пускаться на дорогостоящие хитрости, чтобы добавить себе пару сантиметров роста: сарториальные бренды, которые делают обувь на заказ, могут сшить пару ботинок на скрытой толстой подошве.

Тем, кто любит эксперименты и не скован никакими рамками дресс-кода, можно выбрать пару, например, от Rick Owens: их обожают блогеры, модели и редакторы во всем мире. Эксперты спорят, надолго ли сохранится тренд. Общее мнение сводится к тому, что длительность тренда зависит от того, насколько он будет казаться необычным. Привычные вещи надоедают и сменяются новыми, более неожиданными. Впрочем, психология человека такова, что тщеславных людей, желающих стать чуть повыше ростом, всегда будет предостаточно.