Dina Frost побывала на премьере восстановленной оперы и рассказывает, что из этого получилось.
Опера начинается не сразу, а с небольшого пролога – мужчина, одетый в стиле 30-х годов прошлого века (Калвис Калниньш) включает радио (не абы какое, а VEF Super Lux MD/37, где шкала приемника выполнена в виде карты Европы, выпущенное в 30-е), звучит песня Калниньша на стихи Карлиса Скалбе Tai klusai stundai dziedu… в исполнении директора нашей оперы, всемирно известного бас-баритона Эгила Силиньша. Так дается точка отсчета для соединения трех времен: эпохи Шекспира, которую отражают элементы стилизованных костюмов главных героев; эпохи первой Латвийской Республики, когда была написана опера; и современности, за отражение которой отвечают огромные полотнища картин, формирующих сценографию спектакля.
Гамлет дарит Офелии залог своей любви – бусы. Конечно, янтарные. Ведь и Латвия, и замок Эльсинор расположены на берегу Балтийского моря, так что все логично. Раз берег моря, то и королевскую чету подданные приветствуют после окончания парусной регаты, а все дворцовые интриги будут происходить на тонком льду. А мы все знаем, чем заканчиваются хождения по тонкому льду…
Семь главных персонажей – Гамлет, Офелия, Гертруда, Клавдий, Полоний, Лаэрт, Горацио - и у каждого есть совесть (какая-никакая), проявленная как танцор-двойник персонажа, одетая в серое или белое тень, по которой можно читать намерения. За совестью каждого интересно наблюдать, но не всегда просто – она не всегда следует тенью за своим человеком. А понаблюдать за ней стоит – не всегда все так, как кажется - присмотритесь к финальной дуэли, уверены, что точно знаете, кто машет мечом?.
Нежная и трепетная Офелия (Инга Шлюбовска-Канцевича) нигде не вступает в противоречие со своей совестью, она такая как есть, без двойного дна. Искренняя, любящая Гамлета и рисовать, послушная отцу, ценящая брата. Гамлет (Андрис Лудвигс) сложнее – он тоже честен перед собой, но изображает охлаждение к Офелии, сосредоточившись на мести. А совесть-то хочет любви, счастья и покоя.
Король Клавдий (Янис Апейнис) царственная стать, как глянет на неуклюжих придворных – те врассыпную, вроде убедительный король, но совесть–то выдает, что убил брата, завладел и троном и женой, раскаиваться не намерен. И пусть совести всех других персонажей в него вцепятся – вырвется, своя сговорчивая совесть поможет выкрутиться и найти оправдание любому неблаговидному поступку. И совесть же подслушает, разнюхает, выяснит, что другие затевают, не угрожают ли короне? А иногда ее можно и прогнать, чтобы с глаз долой и не мешала.
Гертруда (Илона Багеле) вполне довольна своей участью, ее совесть не мучает, что "И целы башмаки,/В которых гроб отца сопровождала". Разве что немного переживает за сходящего с ума Гамлета, но не сильно – в роли новобрачной ей гораздо интереснее.
У Полония (Кришьянис Норвелис), опытного придворного интригана, подделывающего картины, совесть изворотливее его самого – внешне то он почти приличный придворный, но если присмотреться – тот еще жук!
Лаэрт (Михаил Чульпаев) и Горацио (Ринальд Кандалинцев) – открытые и честные, но все же разные – темпераментный и вспыхивающий как спичка Лаэрт и сдержанный, вдумчивый Горацио. Суть персонажей проявлена и косвенно – совесть прячется или в хрупкую ракушку (Гамлет, Офелия, Горацио) или в доспехи (Клавдий, Гертруда, Полоний, Лаэрт).
Все сыграли и спели замечательно. Кстати, редкая опера, где большинство персонажей – мужчины, а это ни много ни мало 11 человек, и только три женщины. Без слов для этой постановки введены еще мужчина из пролога и оператор, снимающий театральную постановку "Мышеловка". И это не считая бессловесных двойников. Мужской части труппы пришлось основательно поработать, часть разучила по две партии. Например, Юрис Адамсонс играет актера (Гонзаго) и одного из могильщиков. Второго могильщика играет Арманд Силиньш и это просто театр одного актера! Могильшики у нас немного Хароны и любят выпить.
Разбирать каждую сцену долго и бессмысленно – все хорошие и продуманные, это просто надо видеть. Какая щемящая сцена с сошедшей с ума Офелией, когда она поет свою бесконечно прекрасную арию и разбрасывает эскизы с цветами. Как забавно наблюдать за королем во время бала, когда он по книжечке увлеченно разучивает новые танцевальные движения (да, убил брата и что теперь, не танцевать что ли?). Интересно решен разговор Гамлета и Офелии, который подслушивают Клавдий и Полоний (почти они). Тень отца Гамлета – только голос Эгила Силиньша и маяк, сверкающий в темноте. Придворные "пингвинчики" в ярких нарядах, танцующие на тонком льду – их жизнь зависит от прихоти королевской четы и надо быть очень услужливыми. Сильная сцена, когда Клавдий обдумывает, можно ли договориться с богом о прощении, если каяться он не собирается? Да и ария отличная.
Вообще очень понравилась музыка, а уж песенку могильщиков гарантированно будете насвистывать после спектакля. Шторм, бал, душевные терзания героев – все очень точно передается музыкой.
Очень интересные костюмы для спектакля создала Кристине Пастернака – прослеживаются и отсылки ко временам Шекспира, и национальные акценты в стилистике 30-х годов прошлого века. Характер героя тоже накладывает свой отпечаток на одежду. Самая простая у Гамлета – свободная белая или черная туника, брюки и сапоги. Белое платье атласное платье Офелии, второе – белое с легкими ботаническими эскизами цветов. А чем изворотливее герой, тем многослойнее и вычурнее одежда – королевская чета и Полоний в сложных париках, многослойных юбках – есть где припрятать камень за пазухой.
Нехарактерная для оперы удачная сценография Андриса Эглитиса – огромные полотнища-картины, задающие как сами по себе, так и в сочетании со светом настроение каждой сцены. Одно огромное полотнище висит на заднике большую часть времени, но при разном освещении меняется до неузнаваемости – от растворяющихся в белой дымке едва заметных серо-белых кусков льда до причудливых, переливающихся под полной луной на фоне фиолетового ночного неба торосов.
Обращает на себя внимание и работа со светом (Мартиньш Фелдманис) – в глубине сцены, по льду и парусам проплывают блики так характерные для прозрачного льда в солнечном свете. Будто мы и впрямь на море зимой, а не в зале оперы.
Опера "Гамлет" — повод для гордости. У нас есть опера по великому произведению Шекспира, а вот англичане за 400 лет создать оперу не удосужились.
Публикуется в сокращении, полную версию можно прочесть в блоге автора.