Взглянув на британскую модель Чарли Говард, сложно поверить, что она относится к категории "плюс-сайз". Но ее размер одежды чуть больше "типично модельного" — по российским меркам это 44-46. Говард рассказала Би-би-си, как ей удалось добиться успеха, не попадая ни в одну принятую индустрией категорию.
"Вы вряд ли захотите увидеть в Vogue свою подругу Джанет, вы хотите видеть людей, которым хочется подражать. Думаю, всем нам нужны люди, чья жизнь кажется нам более привлекательной, чем собственная", — говорит Чарли.
Хоть 26-летняя Говард и считает, что модели не должны выглядеть совсем уж обычно (прости, Джанет), она утверждает, что идеал "не должен ассоциироваться только с одним конкретным телосложением".
"Я смотрю на моделей вроде Эшли Грэм, которые носят 16 размер [российский 50 — прим. Би-би-си], и хочу быть Эшли Грэм, потому что она дико крутая", — объясняет Чарли.
"Не думаю, что женщин притягивают те или иные конкретные формы тела — мне кажется, они больше ориентируются на самих женщин, которых видят в журналах, и их взгляды", — рассуждает она.
В феврале вышла ее книга Misfit ("Белая ворона") — мемуары, где она открыто рассказывает о нарушениях пищевого поведения и психических проблемах, к которым ее привели попытки соответствовать классическим модельным параметрам.
Сейчас Чарли находится в здоровом весе, но раньше она страдала от анорексии и булимии.
Говард рассказывает, что пыталась вписаться в стандарты красоты еще в школьные годы, что привело ее к повышенной тревожности и нездоровому пристрастию к модельному бизнесу в попытке сбежать от окружающей действительности.
"Я не знала, чего хотела в плане карьеры, но потом меня начали преследовать агенты со словами "ты должна попробовать модельный бизнес", — рассказывает она. — Для меня — девушки, которая жила посреди Уэльса в школе-пансионе и чувствовала себя абсолютно одинокой, — это было привлекательно".
"В общем, эта книга о человеке изначально не вполне адекватном и о том, как я думала, что если приду к своему идеальному весу и буду принята модельной элитой, то стану, наконец, счастливой", — рассказывает модель.
Чарли повествует о множестве кастингов, где ей регулярно говорили, что она слишком крупная для того или иного клиента или кампании — несмотря на то, что она кардинально меняла свою диету.
Один из отказов побудил ее написать пост в "Фейсбуке", который стал вирусным, изобличая индустрию и ее требования. "Я отказываюсь ежедневно стыдиться и расстраиваться из-за того, что не соответствую вашим нелепым и недосягаемым стандартам", — написала модель.
По иронии судьбы, этот пост привлек внимание американского модельного агентства. Чарли пошла на его сайт и обнаружила, что там работают в том числе и с полными моделями.
Через несколько дней Чарли улетела на встречу с агентом и подписала контракт. Теперь она постоянно живет в США и работает моделью — хоть и относится к категории "плюс-сайз".
"Чашка бюстгальтера у меня D. У меня есть бедра. Я никогда не войду в суперхудую категорию, — говорит она. — Я подхожу только для работы в "полном сегменте".
Она поясняет, что так произошло, потому что нет никакой промежуточной категории между "полными" и "худыми".
"Нет никого, кто представлял бы размеры 10-12 [российские 44-46 — прим. Би-би-си]. Нужно быть или очень крупной, или очень худой. И я одна из тех девушек, которые показывают — можно быть моделью и с таким, естественным размером. Это разрыв между двумя категориями. И все равно можно заниматься модным бизнесом. Вот о чем я говорю".
И хотя сейчас у Чарли здоровый вес, в прошлом она страдала от анорексии и булимии — заболеваний, природу которых, как признает она сама, многим сложно даже понять.
Болезнь среднего класса
В 2016 году журналистка Джоан Бейкуэлл подверглась критике, когда предположила, что анорексия — болезнь западного мира.
"Анорексии нет там, где недостаточно еды, — заявила она в интервью Sunday Times. — Анорексии нет в лагерях Сирии. Думаю, анорексия может быть связана с нарциссизмом".
Позже Бейкуэлл извинилась, но несколько колумнистов с ней согласились, в том числе Анжела Эпштейн в Telegraph и Род Лиддл в Spectator, который заявил, что это "в первую очередь болезнь среднего класса".
Я осторожно поднимаю этот вопрос в разговоре с Чарли, но она говорит, что понимает такую точку зрения.
"Один из наиболее ранних задокументированных случаев анорексии — у одной из жен Генриха VIII. Куда уж выше классом", — говорит она, имея в виду Екатерину Арагонскую.
"У бедных такой проблемы бы не возникло, потому что у них не было доступа к еде, и они бы не стали мучить себя голодом. Так что я задаю вопрос — может ли доступность еды являться одним из факторов? Так как у меня есть доступ к еде, у меня есть и возможность и ограничивать себя в ней", — поясняет она, признавая, что это и звучит несколько парадоксально.
Главной причиной, побудившей Чарли сесть на диету, по ее словам, было "общество, которое оказывало на меня огромное давление, чтобы я сбросила вес".
Многие сочтут смешным сам тот факт, что Чарли принадлежит к категории моделей "плюс-сайз". Включая и самих полных моделей.
"Многие успешные "плюс-сайз" модели говорят мне — "Ты не "плюс-сайз", — и мне это неприятно. Я ищу способы объединить женщин, но не по размерам их одежды", — заявляет Говард.
"Я довольно молода для модели плюс-сайз, в основном им за 30. Для худых моделей работа заканчивается около 25 лет, 30 — если они везучие. В этом плане я чувствую, что мне повезло", — считает девушка.
Чарли говорит, что для моделей крупнее обычного — "тонны работы", особенно в США; в Великобритании — в меньшей степени.
"Этого я не понимаю, — добавляет она. — Думаю, в Британии все еще странные ассоциации и сомнения по поводу термина "плюс-сайз".
Популярность социальных сетей, особенно "Инстаграма", только выросла с тех пор, как Чарли закончила школу, и стереотипы красоты лишь укрепились."Я бы не смогла в такие времена быть тинейджером. Я была бы тогда в полном раздрае", — признается модель.
"Именно поэтому нам необходимо бодипозитив-движение", — уверена Говард.