Чего боялась Вирджиния Вулф? Икона феминизма, проигравшая битву с душевной болезнью

История жизни Вирджинии Вулф выглядит сейчас необычайно актуально — если вам нужна иллюстрация к популярным спорам о феминизме, ментальном здоровье и полиамории, биография писательницы подойдет идеально.

На ее фоне большинство современников выглядят безнадежно устаревшими — пока мир спорил о том, может ли женщина голосовать и имеет ли право на существование постимпрессионизм, она стала одной из немногих писательниц, зарабатывавших на жизнь литературным трудом, открыто заводила романы с женщинами и издавала экспериментальные романы на собственном типографском станке.

"Если вам тяжело думать о внезапной смерти, не читайте Вирджинию Вулф", — написал несколько лет назад литературный критик Кристофер Физель. То же самое в целом можно сказать и про ее биографию — внезапные смерти родных и друзей преследовали писательницу всю жизнь.

Ее мать Джулия, известная своей красотой и даже позировавшая прерафаэлитам, в 1870 году осталась одна с тремя детьми после смерти первого мужа ("Он потянулся, чтобы сорвать инжир для моей матери; у него лопнул абсцесс; он умер через несколько часов", — писала Вулф в воспоминаниях). Спустя несколько лет она вышла замуж за респектабельного публициста Лесли Стивена (его жена, по словам Вулф, скончалась на следующий день после их знакомства с Джулией).

Она родила от Лесли четырех детей. Когда Вирджинии Стивен будет 13 лет, не менее внезапно от осложнений от гриппа скончается и сама Джулия. "Джордж [сводный брат] отвел нас вниз попрощаться. Когда мы пришли, отец, пошатываясь, вышел из спальни. Я протянула руки, чтобы остановить его, но он прошел мимо, выкрикивая что-то, чего я не могла уловить; потерянный. И Джордж повел меня поцеловать мою мать, которая только что умерла", — писала Вулф в "Зарисовке прошлого".

После смерти матери у Вирджинии произошел нервный срыв. В воспоминаниях она писала, что образ матери преследовал ее, пока она не написала роман "На маяк" в середине 1920-х годов. Сестра Вирджинии Ванесса писала, что Вулф в нем удалось "воскресить" мать.

"Я могла услышать ее голос, увидеть ее, представлять, что бы она сказала или сделала, пока я занималась своими делами", — писала она. По ее записям, впрочем, кажется, что она была не очень рада такому "целительному" воздействию романа на себя.

Образ миссис Рэмзи, которая находится в тени своего занятого интеллектуальными трудами мужа, при этом успевая заниматься благотворительностью, заботиться о детях и оставаться, пожалуй, (хоть и незаметно для окружающих) самым умным и глубоким персонажем в романе, действительно можно воспринять как оду Вулф своей матери.

В 1904 году Вирджиния осталась на попечении братьев, вместе они переехали в богемный лондонский район Блумсбери. Тоби, закончивший Кембриджский университет и скучавший по своему прошлому кругу, начал устраивать вечера по четвергам, подарившие Вирджинии множество интересных знакомств, а миру — группу Блумсбери: интеллектуальный кружок художников, литераторов и философов, объединенных в основном левыми взглядами и неприятием викторианского общества.

Современникам блумсберийцы заявили о себе не манифестом, как это принято у любого уважающего себя течения модернизма (впрочем, цельным направлением они себя точно не считали), а розыгрышем военных, попавшим в газеты и вызвавшим большой скандал. Происшествие получило название "Мистификация на "Дредноуте".

Идея розыгрыша принадлежала аристократу Горацио де Вир Коулу, который отправил британскому адмиралтейству телеграмму, сообщив о готовящемся визите императора Абиссинии (Эфиопии).

Друзья Коула, включая Вирджинию Вулф, нарядились в восточные костюмы, украсили себя фальшивыми бородами и театральным гримом и отправились с инспекцией на флагманский корабль британского флота "Дредноут".

Макияж и бороды не позволили им отужинать во время визита и они сослались на религиозные ограничения, а вместо суахили делегация общалась между собой фразами из "Энеиды" Вергилия. Военный оркестр не знал гимна Абиссинии, поэтому сыграл гимн Занзибара. Розыгрыш прошел успешно, но когда через несколько дней о произошедшем сообщили газеты, скандал дошел до парламента.

В этот же период Вирджиния начала работать над романом "Мелимброзия", который в итоге получил название "По морю прочь".

После смерти брата Тоби от тифа, в 1911 году Вирджиния и Адриан переселяются в другой дом, а одну из комнат сдают Леонарду Вулфу, недавно вернувшемуся с госслужбы на Цейлоне.

Спустя год он делает Вирджинии предложение, которое писательница приняла не сразу. В письмах она объясняла свои сомнения тем, что не хочет быть просто "довольно-таки счастливой" или смотреть на замужество как на профессию.

Еще одним препятствием для нее стало еврейское происхождение Леонарда — в письмах она писала о нем как о "еврее без гроша в кармане" (впрочем, критики до сих пор спорят, можно ли считать ее взгляды антисемитизмом — в конце концов, она ведь вышла замуж за Леонарда и занимала очевидно антифашистскую позицию в 30-е годы).

После свадьбы пара собиралась жить на деньги от литературных трудов (Леонард писал в основном о политике, но издал и роман "Деревня в джунглях" по мотивам своей жизни на Шри-Ланке). Вирджиния же закончила "По морю прочь" в 1913 году, однако ее психическое здоровье стремительно ухудшалось.

По наблюдениям биографов, на протяжении всей жизни она испытывала повышенную тревожность перед выходом своих романов. Начало Первой мировой войны также спокойствия не добавляло. Летом ее поместили в лечебницу, но когда ее оттуда ненадолго выпустили, писательница приняла большую дозу снотворного, и ее едва удалось спасти. Вскоре после этого они осели в спокойном (а тогда и почти сельском) Ричмонде, чтобы, как говорил Леонард, спасти Вирджинию от Лондона и от "разрушающей дезориентации" столичной жизни.

Леонард Вулф давно запланировал разместить на чердаке печатный станок — в том числе для того, чтобы Вирджиния отвлекалась от работы. В 1917 году они отпечатали первую публикацию "Двух рассказов", написанных Вирджинией и Леонардом.

Основанное супругами издательство "Хогарт Пресс" (названное в честь дома Вулфов) обладало приятной особенностью — писательнице не приходилось никак менять свои работы, чтобы добиться публикации, и она могла экспериментировать в свое удовольствие. Кроме того, благодаря печатному станку у семейства Вулф завязались новые интересные знакомства — домашнее издательство публиковало, например, новый сборник стихотворений Томаса Элиота, а также переводы работ Зигмунда Фрейда.

Одна из многочисленных новых знакомых писательницы романистка Розамунд Леман писала о том, какой Вирджиния была в то время: "Невероятно красива, строгой интеллектуальной красотой, с большими меланхоличными глазами. […] Она была высокой и худой, с потрясающе изящными руками". По словам Леман, разговоры Вулф были полны воспоминаний, сплетен, "экстравагантно причудливых рассуждений" и серьезных критических комментариев о книгах и картинах.

Одно из самых известных феминистских эссе Вирджинии Вулф называется "Своя комната" — в нем она высказала ставшую знаменитой формулу: "У каждой женщины, если она собирается писать, должны быть средства и своя комната".

По сути же, речь шла о том, что писательской карьере женщин мешают не какие-то возвышенные проблемы или недостаток таланта, а вполне себе бытовые вещи — плохой доступ к образованию, зависимое положение и постоянная необходимость действовать вопреки — обществу, семье и государству.

Сама Вирджиния не получила университетского образования. В то время как ее братья заканчивали престижные школы, а сестра занималась в художественном училище, Вирджиния бессистемно обучалась древнегреческому и очень много читала. Может быть, отчасти из-за этого ее взгляд на литературу стал таким демократичным — в своих статьях она стремилась привлечь к книгам как можно больше людей, вне зависимости от их подготовленности (один из известных сборников ее эссе так и называется: "Обычный читатель").

"Чтение по системе, чтобы стать специалистом или авторитетом, может убить… более человечную страсть к чистому и бескорыстному чтению. Истинный читатель — человек с большим любопытством, с идеями, открытый и общительный, для которого чтение больше похоже на бодрые упражнения на свежем воздухе, чем на учебу взаперти", — писала она в одной из статей.

Но, возвращаясь к "Своей комнате", стоит отметить, что идеальный пример такой комнаты у Вулф был. После переезда в новый дом в 1919 году (еще дальше от Лондона) к нему была пристроена спальня с отдельным входом — попасть в нее, не выходя из дома, было нельзя.

Кабинет, в котором Вулф писала, и вовсе представлял собой отдельный домик.

Когда Вулф писала роман, она обязательно держала карандаш и бумагу у постели. Готовившая для Вулфов кухарка вспоминала, что иногда Вирджиния, лежа в ванне, громко произносила предложения, которые написала ночью, задавала себе вопросы и отвечала на них. Когда она садилась за работу, то обычно писала не за столом, а в низком кресле, с деревянной доской на коленях. Днем она перепечатывала то, что написала от руки утром.

Глядя на дом Вулфов в Сассексе, трудно в это поверить, но Вирджинии в провинции не нравилось. Ей казалось, что она пропускает всю насыщенную столичную жизнь.

Тоска по Лондону особенно видна в самом известном романе Вулф "Миссис Дэллоуэй", где город описан настолько подробно, что маршруты, повторяющие путь персонажей, до сих пор очень популярны (по аналогии с Блумсдеем в Дублине, в Лондоне есть Дэллоуэй дей, который отмечают в июне).

В 1924 году, несмотря на беспокойство Леонарда, Вулфы вернулись в Лондон.

В декабре 1922 года Вирджиния познакомилась с писательницей Витой Саквилл-Вест. Первые записи о Вите в дневниках Вулф не предвосхищают влюбленности, она писала о ее вульгарности, усах и слишком яркой одежде. Однако вскоре между женщинами завязались романтические отношения.

Когда роман клонился к закату, Вулф удалось перенести свое восхищение Витой в литературную плоскость, и она написала комическую биографию "Орландо" — историю многовековой жизни юноши, который, ко всему прочему, где-то между XVI и XX веками успевает сменить пол. Роман сейчас кажется довольно сложным для чтения, однако был очень популярен у современников. Впервые за писательскую карьеру Вулф получила значительный доход от публикации (для сравнения, в 1927 году она заработала 545 фунтов на своих книгах, а в 1929 году уже 2306 фунтов).

Однако психические болезни не отступали. Начало Второй мировой войны перевело ее переживания в более практическую область. Вирджиния и Леонард не только переживали из-за авианалетов, но и опасались возможной нацистской оккупации (Леонард был евреем, а оба они — левыми интеллектуалами). Они открыто обсуждали возможность ухода из жизни.

В конце февраля 1941 года Вулф закончила "Между актами", но осталась недовольна романом и даже хотела отменить публикацию. Она больше не могла писать, все заглушал "внешний рев" войны и новостей о войне.

Она покончила с собой 28 марта, но тело было обнаружено только через три недели. В предсмертном письме Вирджиния просила Леонарда уничтожить все ее бумаги, но он этого не сделал. Вместо этого Вулф до конца жизни собирал и публиковал ее статьи, дневники и письма, живым примером демонстрируя, что поговорка о верной женщине, обязательно стоящей за великим мужчиной, не всегда верна. Иногда бывает и наоборот.