Доктор-онколог и пациент: как выстроить отношения и создать команду

Взаимоотношения врача и онкологического пациента складываются по-разному. В идеале больной и доктор создают команду и работают вместе во имя здоровья. Но бывает иначе. Зачастую врач перегружен, у него много пациентов, а лечащийся нуждается не только в протоколе терапии, но и в общении и поддержке. И здесь — явное или сдерживаемое раздражение с одной стороны и беспомощность, непонимание и даже обида — с другой.

Итак, в теле, возможно, есть опухоль. Возможно, опухоль природы злокачественной. У человека есть явные подозрения на это счет. Куда идти?

Здесь может возникнуть путаница, к какому врачу обращаться.

Кто занимается первоначальной диагностикой? Это должен быть врач-онколог. И здесь мы упираемся в возможности. Так обстоит дело в более хорошо финансируемых странах. Онколог подтверждает первоначальный диагноз пациента, объясняет диагноз и стадию рака, предоставляет все возможные планы лечения и рекомендации, наблюдает за ходом лечения, помогает пациенту справиться с симптомами и побочными эффектами, как от болезни, так и от лечения.

В Латвии этого звена, к сожалению, нет, первоначальной диагностикой занимается семейный доктор. Сейчас я поясню, почему "к сожалению".

При подозрении на рак, он должен поставить специальный код на направлениях и рассказать, куда и как идти на обследования.

Как только рак подтвержден, семейный открывает "зеленый коридор" на прием к специалисту-онкологу.

Далее, обследования назначит оперирующий хирург-онколог (если опухоль нужно удалять) или онколог-гематолог (если диагностирован рак крови или лимфатической системы).

После получения результатов проходит консилиум. Химиотерапевт, радиолог и хирург — все или некоторые из них присутствуют. Здесь скажут стадию рака и ход лечения. В каких-то случаях может участвовать и пациент.

Что потом? Часто — химиотерапия до/после операции, если операция есть. Далее, между курсами химии, у пациента возникает масса вопросов о том, как он себя чувствует, опасны ли эти симптомы и что делать. Личный контакт врачи дают неохотно и их можно понять — они перегружены в рабочее время и обоснованно оберегают время личное.

В этот момент куда отправляется жаловаться пациент? Правильно, к семейному, который может быть вообще не в курсе подробностей проводимой терапии и возможных побочных эффектов от нее.

После курса химии, снова возникает ситуация, когда лечащийся теряется, куда ему отправляться дальше и по какой схеме. Безусловно, врач-онколог, который курирует пациента от начала до конца лечения, был бы спасительным решением для уже измотанного заболевшего.

Сайт American Cancer Society: "Вы полагаетесь на то, что ваш врач предоставит вам четкую и полезную информацию, которая поможет вам принять решение о вашем лечении. Ваш врач рассчитывает на то, что вы будете открыты и честны и будете доверять ему. Таким образом, вы и ваш врач — команда, работающая вместе, чтобы убедиться, что вы получите наилучшее лечение".

В Латвийском "Законе о правах пациента", в статье 2, подобное написано канцелярским языком. Сказано, что цель закона — содействие благоприятным отношениям между пациентом и врачом, что значит, что благоприятные отношения законодательно приоритетны. Процитирую статью 4 такого же закона, потому что чаще всего разногласия возникают именно в этой области. "Пациент имеет право на получение от лечащего врача информации о состоянии своего здоровья, в том числе о диагнозе заболевания, лечении, плане обследования и реабилитации, прогнозе и последствиях, а также о функциональных ограничениях, возможностях профилактики, других видах инвазивных вмешательства для получения информации о результатах лечения, о непредвиденном исходе и его причинах". То есть максимальную информацию, и это закреплено законодательно.

В жизни, как всегда, все не так прекрасно.

Часто пациенты жалуются — отсутствие коммуникации между пациентом и доктором, отсутствие эмпатии и недостаток информации. Когда доктор сообщает диагноз "рак", человеку важно все — его интонация, видимое равнодушие или участие, воодушевленность результатом лечения, да просто сочувствие. Считываются все нюансы, и потом прокручиваются в голове — сколько времени уделил, появилась ли уверенность, что доктор понимает, как лечить именно ваш случай, ответил ли на все вопросы, объяснил ли связи между анализами и назначениями лекарств, как ответил на простой и страшный вопрос: "Какие у меня шансы?" Все это влияет на пациента, на его настрой лечиться, на его доверие этому врачу и на уверенность в благоприятном исходе.

Понятно, что у доктора много, да что там, — слишком много пациентов, достаточно сложных диагнозов. Нужно повышать свой профессиональный уровень и постоянно учится, участвовать в обмене опытом на научных конференциях. У врачей в Латвии чрезмерная нагрузка и каким-то образом они сами должны выкручиваться и в ситуациях нехватки должного финансирования. В случаях, когда они знают о существующей схеме лечения, но не могут ее рекомендовать из-за высокой цены лекарства и отсутствия компенсации со стороны государства. Им нужно принять собственную беспомощность в некоторых неподдающихся лечению случаях. Им каким-то образом нужно наращивать внутреннюю защиту от неадекватных реакций со стороны пациента, устоять и не выгореть из-за слез и страданий лечащихся.

Однако, обе стороны движутся навстречу друг другу — врачи признают необходимость и особенности общения с онкологическими пациентами, пишут научные статьи, обсуждают тему коммуникаций на научных конференциях, вырабатывают нормативы — как говорить, что говорить. Ну, а пациенты ищут психологическую помощь у психологов, в группах поддержки, повышают информационный уровень относительно именно своего типа рака, и так искренне любят и благодарят вылечивших их докторов, что и врачи подпитываются энергетикой такой благодарности.

Приведу слова благодарности своим докторам от участниц группы, женщин с раком молочной железы в прошлом:

"Неделя после операции. Что я хочу сказать. У меня просто крутейший доктор. Первые три дня после операции были, конечно, критические. Место пересадки кожи было серое, мертвое. Доктор очень переживала, я постоянно приезжала к ней на проверку. Через несколько дней область пересадки порозовела. Приехала к доктору — она довольная, теперь все действительно идет хорошо. И отпустила меня продолжать лечиться и восстанавливаться. Она рискнула и победила, сохранила мне грудь. И только теперь до меня дошло, что доктор выбрала очень сложное, но лучшее для меня. И чего мы с ней обе избежали только что. Мое уважение к ней просто до неба и выше".

Пусть я покажусь наивной идеалисткой, но надеюсь, что будут изменения к лучшему — снижение нагрузки врачей, использование в практике современного подхода сообщения пациентам травмирующих известий, большая информированность лечащихся, появление в медицинской системе врачей-онкологов, консультирующих пациента во время всего лечения и после. Я призываю пациентов быть храбрее и искать общий язык со своим доктором, просить о переводе к другому, если отношения не складываются.

Всех тех, кто узнал о своем онкологическом диагнозе, лечится или находится в ремиссии, и кому необходима поддержка, приглашаем в группу взаимопомощи онкологических пациентов "Про Жить" (https://pardzivot.lv).

Будем признательны за помощь, в том числе в виде пожертвований, реквизиты группы здесь — https://pardzivot.lv/#contact