Семью Павла Санаева знали в лицо все дети и родители Советского союза — лиса Алиса и кот Базилио из фильма-сказки "Приключений Буратино". О том, что было за кулисами этой звездной жизни, все узнали из книги "Похороните меня за плинтусом" — про мальчика Сашу, который живет с бабушкой и дедушкой, потому что "мама променяла его на карлика-кровопийцу и повесила на бабушкину шею тяжелой крестягой" — которую Павел Санаев написал в 26 лет.
Павел не скрывал, что у героев "Плинтуса" были реальные прототипы: Саша — он сам, отчим ("карлик-кровопийца") — Ролан Быков, мама — Елена Санаева, дедушка — Всеволод Санаев, бабушка — Лидия Санаева.
Книга была переведена на десяток языков и выдвигалась на Букеровскую премию. По ней было поставлено с десяток спектаклей (в том числе, один — на латышском языке в театре Dailes) и снят художественный фильм со Светланой Крючковой, Марией Шукшиной и Алексеем Петренко в главных ролях. Правда, автор книги признался, что от киноверсии — не в восторге, "режиссер, по собственному признанию, снимая это кино выяснял отношения с Советской властью, но я писал не про то". И не исключает возможности, что снимет свою версию. "Думаю, фильм может быть сильнее, чем книга — материал позволяет посмотреть на ту же историю под другим углом".
В 2012 Санаев написал вторую книгу — "Хроники раздолбая", в которой читатели, вместе с юным героем, заново проживают и перерабатывают опыт развала СССР и смены экономических формаций. Значительная часть действа проходит в Юрмале, среди писательских дач. Этим летом писатель вернулся в знакомые места, чтобы приняться за написание второй части "Раздолбая".
На встрече с Павлом Санаевым в книжном кафе Polaris поклонников его творчества собралось больше, чем вмещал магазин, а обе его предыдущие книги были выкуплены на корню.
Портал Delfi публикует самые интересные размышления и воспоминания писателя.
Про писательство: я доказал, что не идиот
- Почему я стал писать — это смешная история. В школе я, как все, строчил шаблонные сочинения на темы типа "Один день нашей Родины". Я понимал, что включать голову в такие моменты не обязательно. Главное — вставлять правильные фразы из серии "в едином порыве вся наша страна кует мощь и процветание нашей державы". Когда Ролан Антонович (Быков) это однажды прочел, то сильно встревожился и решил проверить, мальчик — идиот или жертва образовательной системы?
Он выдал мне сочинский сувенир черепашку из ракушек и попросил написать про нее, что угодно. Поскольку тема уже была не абстрактной, отделаться "мощью державы" не получалось, и пришлось включать голову. Я написал в ироническом ключе, который почерпнул у Гашека — в тот период я читал "Похождения бравого солдата Швейка". Получившийся рассказ не представлял собой ничего особенного, но Ролан Антонович был так счастлив, что я не идиот, что вознес меня за него до небес.
Я почувствовал себя королем и решил продолжить зарабатывать очки у родителей, чтобы они разрешали мне делать, что хочу. Я описал еще портрет Мейерхольда, который висел на стене, а потом мы с Роланом Антоновичем стали оставлять друг другу записки в стиле 18-го века: "Достопочтенный Пав, имею честь сообщить вам…" Чтобы окончательно "купить" родителей, я начал описывать истории из своей жизни у бабушки, добавляя к ним какие-то детали, чтобы получалось смешнее. Впоследствии они и легли в основу "Плинтуса".
Про "Раздолбаев": я забеременел книгами, пришлось рожать
- Знаете, думаю, что закончив "Раздолбая-2", я перестану писать книги. Для моей психики писательство — очень скучное и выматывающее занятие. Изо дня в день ты просыпаешься, садишься за стол и пишешь определенное количество страниц. У тебя весь год — День сурка. Меня это выводит из себя и каждый третий-четвертый день наступает срыв. Недавно тапочками швырял об стену. Это занятие не для моего психотипа. Вот съемки кино — это мое. Мне нравится работать с коллективом, каждый день съемок — это отдельное приключение.
Но и не написать свои книги я не мог. Ведь книги не пишутся, а рождаются. "Плинтус" жил внутри лет 20: было некое количество детского опыта (отдельных рассказов и зарисовок), который казалось преступным не переработать в законченную форму. Когда писал первую книгу, у меня не было ни мысли о заработках с нее, ни желания прославиться, было лишь стремление из собранного материала выжать максимум возможного.
То же — со второй книгой. Первые наброски были сделаны еще в 1992 году, сразу после того, как в стране произошли глобальные изменения. Но писать я сел лишь в 2010 году. Писал тяжело, по той же самой причине — сидеть месяц за месяцем за столом мне психологически очень трудно. Но раз уж "забеременел" этой книгой — надо родить, ведь если плод умирает внутри — он может отравить тебя.
На самом деле, "Хроники" — это одна большая книга, но так как процесс написания затянулся, издательство попросило выпустить отдельно первую часть. Получилась дилогия. Простите, что вторую часть приходится ждать так долго, но теперь я могу сказать, что скоро уйду в… декретный отпуск. Закончив книгу, окончательно переключусь на кино. Даже понимая, что пока что это у меня получается хуже, чем писать.
Осознаю, что коммерческие фильмы живут не долго. Даже замечательные — много ли людей вспоминают сегодня тот же "Аватар"? Посмотрели, восхитились, забыли — давай новое! Книги труднее даются, но результат — более долговечен. Это занятие более значимое и имеет больше отношения к искусству. Но надо задать себе вопрос, а ради чего ты это делаешь? Ради того, чтобы настоящая жизнь была в радость или, чтобы перед смертью сказать себе: вот, я не зря прожил эту жизнь и что-то после себя оставил. Мне сейчас кажется, что жить с удовольствием важнее.
Не исключаю, что герой "Раздолбая-2" доживет до нашего времени. Ведь в первой части главным фоном были события в обществе, и все заканчивалось тектоническим сдвигом 90-х. У меня есть ощущение, что сегодняшняя ситуация может привести к еще одному сдвигу. Пока не знаю, в какую сторону. Надеюсь, без катастроф.
Про новых русских: я — за пчел
- Мой герой Раздолбай поделил людей 90-х на два типа — "барракуды" и "лещи". Барракудами он называл тех, кто вписался в новую жизнь. В отличие от "лещей", которые совершенно потерялись. Другой вопрос, те, кто вписались — правильный ли путь для себя они избрали? Ведь мир не ограничивается лещами и барракудами. Можно быть, например, муравьем: упорно трудиться и построить муравейник. Или стать пчелой, которая создает мед. Но такие персонажи требуют совсем иных качеств, нежели барракуды.
Достойным примером медоносной "пчелы" я бы назвал главу холдинга Ростсельмаш Константина Бабкина, который пока безуспешно пытается прорваться в российскую политику. После развала Союза Ростсельмаш загибался, "барракуды" мечтали срочно все распилить и продать на металл. Бабкин с командой восстановили предприятие. Сегодня холдинг выпускает новые комбайны и другую технику. Осознавая все сложности ведения дел в России, он создал несколько заводов в Канаде. Когда у него спросили, почему российские трактора производятся в Канаде, расписал на бумажке, что по-другому не получается. Очень хотелось бы, чтобы вот таких людей "пчел" было больше.
Увы, в основном в нашей стране остались либо какие-то мутировавшие лещи, которые даже зубы и плавники отрастили, но быстро плавать не умеют, либо мутировавшие барракуды, которые слегка косят под лещей — иначе их не поймут. Пчел и муравьев немного, хотя, на них все и держится. Я — за пчел.
Про деньги: не согласен с тем, что они — презренная бумага
- Огромное заблуждение, привитое нам со времен СССР — категорически-неправильное отношение к деньгам. Подавляющее большинство бывших советских людей живут в заблуждении, что деньги — это что-то плохое и грязное, вроде использованного презерватива, который все же необходимо иногда брать в руки. Мол, дружба, любовь, научные открытия — это ценности большие и вечные, а деньги — презренная бумага.
Не понимаю, почему должно быть "или-или", а не "и"? Если у любимого человека зуб заболит и окажется, что необходимо протезирование за 60 000 рублей, что вы ему что скажете? Дорогая, я тебя и без зубов люблю?
В Российской империи ничего подобного не было. Даже поговорок о положительном отношении к деньгам было ровно столько же, сколько из серии "не имей сто рублей, а имей сто друзей". Но большевики все это равновесие сломали. Нам с детства говорили, что советский человек — выше денег. В итоге, получили полную финансовую безграмотность, которую я в полной мере ощутил на себе и потратил много времени, чтобы это изменить. Сегодня мне ближе подход, который категорию денег не пытается оставить за скобками. С ними надо уметь обращаться, о чем я может напишу ее одну книгу.
Про воспитание детей: нельзя жить за счет того, кого любишь
- Меня часто спрашивают: как получилось, что вашей бабушке не удалось сломать вам хребет или психику? Знаете, я никогда не ощущал в детстве, что нахожусь "на изломе и вот еще чуть-чуть и…" У меня была своя скорлупа, в которую я прятался. Но конечно, детство подобное моему — это абсолютно уродливая ситуация.
С тех пор, как у меня родилась дочка (Веронике Санаевой 3,5 года) я некоторым образом изменил отношение к своей книге "Похороните меня за плинтусом". Повесть пропитана Достоевским духом, что все надо понять и простить. Мол, бабушка — монстр, но она же так любит. Хотелось бы уточнить — понять и простить нужно несомненно, но вот называть чувства бабушки "любовью" неправильно. Ничего общего с любовью это не имеет. Это искалеченная тяжелым временем психика, которая свою пустоту жизни хищнически заполняет жизнью другого человека, присваивая себе его чувства и эмоции. Такое часто встречается в жизни. И это не любовь.
Мой принцип воспитания дочери прост: мы ее просто любим. Когда по-настоящему любишь — думаешь, как тому человеку сделать хорошо, а не как свою жизнь заполнить за счет него. У меня не укладывается в голове, как можно на ребенка поднять голос или врезать ему подзатыльник.
Про отчима: я знал трех разных Роланов Быковых
- К известности своих родителей я не относился никак. Не было у меня ощущения избранности или повышенной ответственности. Да, родителей узнавали на улице, но для меня в этом не было ничего особенного.
В моей жизни было три Ролана Быкова. В три разных этапа его жизни. Первый — тот, с которым мы познакомились, когда я был маленьким. Мы вместе тогда не жили. В редкие встречи он производил впечатление потрясающе-интересного дядьки, с которым все время хотелось быть рядом. Такой человек-праздник с бесчисленным количеством историй и анекдотов.
Когда мне было лет девять, меня на два месяца забрали у бабушки. Это был остров счастья в океане безумия. У меня появился детский конструктор, я стал машинки собирать, солдатиков расставлять, корабли запускать. И никто не звал меня сволочью. Ролан Антонович тогда делал фильм "Нос" и много рассказывал про свое детство. Он рос в бандитском районе Москвы, и старшие ребята брали его в ватагу "малышкой". Это значит, что ты подходишь к чужой компании и начинаешь обзываться, за что они дают тебе по шее. Тут приходит ватага: чего малышку обижаешь! И начинается драка… На пике этой интереснейшей жизни с родителями они внезапно уехали, а за мной пришла бабушка и забрала обратно к себе, просто как вещь.
Когда мы с мамой и Роланом Антоновичем стали уже жить вместе, началась его печальная история с Фондом кино. Все произошло, как в анекдоте: "Может ли у слона быть грыжа? Может, если он начнет поднимать сельское хозяйство". Когда сменился строй, кинематограф оказался в полном коллапсе. Ролан Антонович верил в то, что дети сегодня — это наш хлеб и сталь завтра. Если не вкладывать деньги в воспитание и образование, у общества не будет будущего. Ради этого он пошел в депутаты и стал продвигать идею создания Фонда (детского кино). Придумал механизм, как добывать финансирование: Ельцин подписал указ, о выделении ему шестиэтажного здания бывшего министерства хлебной промышленности. Один этаж занимал Фонд, другие сдавались, и на эти деньги снималось детское кино.
За семь лет существования Фонда они сняли около 30 фильмов, которые негде было показывать — кинотеатры вообще не работали, а на ТВ был закон, по которому в детское кино нельзя ставить рекламу, и каналы от этих фильм тоже отказывались. В итоге, фильмы показали где-то формально по одному разу. То есть семь лет жизни ушли на адские усилия и очень слабый результат. Плюс бесконечную переписку с чиновниками… В итоге в дневнике Ролана Антоновича появились стихи: "В собственной жизни живу, как высланный, силы нужны для жизни бессмысленной" Это его очень сильно давило. Он тащил свою ношу, как мул, а сбросить ее не мог.
Про новую Россию: у людей сменилась прошивка
Особый путь. То, что сейчас происходит в России, надо рассматривать в контексте всего мира. Причем, очень длительного периода истории, который я бы начинал с 1917 года: все что началось после Октябрьской революции — это принципиально другая Россия, которая на равных с западными державами делила мир, участвовала во всех глобальных играх, интригах и отстаивании интересов. То есть она была такой же западной. Правда, религиозно немного другая.
Петр Первый, Иван Грозный, Екатерина Великая — это все про другую страну. Как современные египтяне не имеют ровно никакого отношения к тем египтянам, которые строили пирамиды, так и жители территории России 80-х годов уже не имели ничего общего с жителями Российской империи. Здания те же и Кремль тот же, но это разные миры. Грубо говоря, людям заложили в голову абсолютно другую прошивку. "Каленым железом" им вбили, что мы — другие, что коллективизм хорошо, а деньги плохо, что мы победим Запад, потому что более правильные, а советский строй — самый прогрессивный, а значит победим и возобладаем. Люди с этим жили.
Почему отказались от социалистических идеалов. В какой-то момент выяснилось, что не победим и не возобладаем, и вообще идея… странная. То есть сами же от этой идеи отказались. Причем, отказ шел не от народа, а "сверху" — от людей, которые идею "победим" несли и охраняли. Они решили все переиграть и снова стать как там, на Западе. И начался период: давайте сделаем Россию частью западного мира.
Почему Россия не стала частью Европы. Мы в западном направлении двигались пару десятков лет. Дошли до точки, когда выяснилось, что дальше в ту сторону двигаться не получается — и в плане готовности разных отраслей России, и в плане готовности остальной части мира снова воспринимать Россию на равных (а она слишком большая, чтобы соглашаться на права младших партнеров, как это легко сделали отколовшиеся от Союза небольшие страны, в том числе Балтии).
Запад требовал выполнять все его правила. России не все они нравились. Тем более, Запад сам не выполнял всего, чего требовал от России. Скажем, от нас требовали избавиться от коррупции, при том, что в Греции — демократической и западной стране — коррупция такая, что она чуть не довела до распада ЕС. Или скажем, нам говорят про международное право, но сами его не раз нарушали. Значит и там "все животные равны, но некоторые - равнее".
В какой-то момент стало ясно, что если Россия и дальше будет "открываться западному миру" — она потеряет саму себя. И сегодняшнее желание авторитаризма и особого путь — это не сверху насаждается: люди хотят закрыться, отгородиться и не идти на Запад, чьи порядки им попросту не нравятся. Люди с готовностью внимают тому, что несется с телеэкранов и хотят в это верить. Они инстинктивно понимают, что дальше на Запад двигаться нельзя. Дальше произойдет закуколивание, обособление и выжидание.
Вернется ли Россия на западный путь. Мы не знаем, потому что не знаем, как все будет развиваться на Западе. Если там произойдет поступательное развитие, новые технические открытия, которые откроют новые горизонты, то через какое-то время россияне на это посмотрят и скажут: "ну мы и дураки, мы тоже так хотим, ну ее, нашу особость. Другой вариант, лет через десять все на Западе накроется медным тазом из-за очередного глобального кризиса, и россияне подумают, как же мы правильно и вовремя отгородились.
Это не назад в СССР. Поверьте, это состояние закрытой куколки не имеет ничего общего с СССР. Принципиальная разница в том, что в России сегодня совершенно иная экономическая система. В СССР принципиально нельзя было, к примеру, держать кафе и получать в десятки раз больше рабочего на заводе. Сейчас экономика более свободна. Есть крупные госпредприятия, а есть огромное количество небольшого частного бизнеса, которому не просто, но он борется…
Уютно ли сегодня жить в России. Очевидно, напряжение растет и в какой-то момент что-то куда-то двинется. Куда, пока непонятно. Было ли нам уютно в 90-е, когда все менялось радикальным образом? Не очень уютно, но интересно. Второй раз уже не так интересно. Знаю, что многие на это время решили покинуть Россию — в той же Юрмале сегодня живет немало россиян. Я пока не знаю…
На самом деле, если смотреть телевизор и читать новости — хочется выпрыгнуть из этого сумасшедшего дома немедленно. И дело не в том, что есть плохие и неправые, а есть хорошие и правые — те и другие действуют на уровне дурдома. Но как только отключаешь все новостные источники и просто живешь, общаясь с людьми по делу и не вступая в идиотские идеологические споры — ничего такого страшного в ней ты не наблюдаешь. Точно так же, как в России думают, что по Европе бродят геи-фашисты, похищают детей и заставляют стать однополыми, так и тут думают, что по России бродят упыри-милиционеры, которые забирают честных людей с улиц, чтобы вставить бутылку…
У меня за прошлый год было около 10 контактов с представителями правоохранительных органов разных уровней: от гаишников на дороге до полиции, прибывшей на сигнал об устроенных мною пострелушек из травматического оружия на даче. И каждый раз все было вполне цивилизованно и адекватно. Никто даже намека не подавал на взятку… Приходишь в парк Горького — люди культурно отдыхают, катаются на роликах, играют в теннис… Нормальная жизнь.
Что происходит на Украине. Есть отдельный воспаленный участок — Донбасс и прилегающие к нему области. У меня приятель снимал об этом документальный фильм — там тоже трудно выделить правых и виноватых. Обе стороны делают друг против достаточно жесткие вещи, что вызывает ответные реакции и серьезную взаимную ненависть… Но в мировой истории столько было войн — вражда со временем все же стиралась. Сколько лет прошло сколько со второй мировой, чтобы Германия стала одним из главных проводников России в Европу? Совсем не много.
Чем все закончится. В общем, куда-то все в итоге перемелется и куда-то вырулит. Куда? Ни один человек не скажет. Мы бы хотелось лишь одного, чтобы градус взаимной агрессии снизился.