В любом народе есть невероятные вершины и столь же невероятные падения, уверена писательница Дина Рубина. На прошлой неделе она прочла лекцию в Юрмале, куда вместе с мужем заглянула по пути из Израиля на литовский курорт Друскининкай. Портал Delfi публикует краткий конспект.
"Куда Вы деваете декалитры слез ваших читателей? Был сегодня на встрече с вами - потрясён энергией и пространством вокруг Вас!" - написал на "стене" Дины Рубиной в Facebook один из немногочисленных зрителей-мужчин. Подавляющее преимущество женщин в тот вечер было очевидно - конференц-зал отеля Jurmala SPA стонал от восхищения и умирал от хохота, слал страстные записки и, по команде автора, выстраивался в длинную очередь за автографами на купленных тут же книгах и дисках.
Апогеем читательской любви стала записка из зала: "Читала "Русскую канарейку", когда была беременна сыном, назвала его Лионом – спасибо. Еще толком говорить не умеет, а уже поет. В сентябре родится дочка, как посоветуете назвать?". "Главное, не называйте Диной!" – рассмеялась Рубина. Впрочем, призналась, что имя - счастливое.
"Перед отъездом мой большой друг Игорь Губерман сказал: неужто ты думаешь, что люди там оторвутся от своего главного дела, отдыха, и приедут слушать твои басни?! – начала встречу Дина Ильинична. - А через 20 минут перезвонил и сообщил: я про тебя и про меня стишок сочинил.
Не найдя нас в толпе соискателей,
Ожидающих высшую ссуду,
Бог не только послал нам читателей,
Но еще расселил их повсюду".
Свой опыт лектора Дина Рубина оттачивает с 18 лет. После того как в журнале "Юность" тиражом в три миллиона экземпляров был опубликован первый ее рассказ о школьных учителях, а затем еще два, всесоюзное Общество книголюбов предложило начинающей писательнице нести разумное и доброе по школам и ПТУ за гонорар 8 рублей минус рубль двадцать подоходный налог. C того все и началось.
Историю о том, как она перевыполняла план общения с "интересующейся литературой" молодежью, а напоследок выступила в неожиданном для себя амплуа перед "ватниками" исправительно-трудовой колонии, Дина Рубина оформила в рассказ-талисман "Концерт по путевке общества книголюбов", с чтения которого традиционно начинает лекции в новых местах. Не исключением стала и Юрмала. Вечер продолжился колоритными одесскими зарисовками, отрывками из романа "Вот идет мессия!" и закончился небольшим рассказом о любви. "Это жизнь любит счастливые истории о любви и браке, а литература не любит", - призналась писательница.
В перерывах между чтением собственных произведений, Рубина ответила на записки из зала, сразу решительно отбросив вопросы на околополитические темы. В том числе, об израильско-арабском конфликте: "Не потому, что я чего-то не знаю, не понимаю или боюсь, а просто это встреча другого рода, когда хочется немного отдохнуть от дома".
Об экранизациях романов. Автора нельзя спрашивать на эту тему – его надо просто пожалеть, а лучше – убить до премьеры... Тем не менее я пережила шесть экранизаций, сейчас ведутся переговоры с Голливудом по поводу "Белой голубки Кордовы" и еще одной американской киностудией – по поводу рассказа "Адам и Мирьям"… Я закаленный боец, но муж мне до сих пор повторяет: продать права, зажать в кулаке деньги, повернуться и бежать не оглядываясь. Никогда не смотреть, что получилось!
При этом я человек политкорректный и стараюсь никого не обижать. Когда меня пригласили выступить в Хайфе перед премьерой фильма "Синдром Петрушки", я сказала, что кинематограф – это совсем другой вид искусства, что литературное произведение, перенесенное на экран – это нечто совершенно иное… Но на премьеру не осталась – села в свой автомобиль и уехала. Не могу. Даже когда играют такие гениальные актеры, как Чулпан Хаматова и Женя Миронов. Ты же вынашиваешь своих героев, рожаешь их в муках и видишь совершенно другие лица…
О писательском труде. Хорошо, если рождается абзац в день – это уже замечательное достижение и крупная удача. Ахматова писала "когда б вы знали из какого сора"… Это про поэзию. Из чего вырастает проза? Иногда даже из судебного процесса – скажем, меня судили, оправдали, и это находит отражение… А потом на первоначальный замысел, как на магнит, налипает все – лицо в поезде, книжка с полки в ближайшем магазине…
О родине. На этот вопрос мой муж обычно говорит об исторической родине, сын – о доисторической родине, а я не знаю, как оторвать свое сильное место от своей настоящей родины – дивана. Именно там я комфортнее всего себя чувствую.
О женских проблемах. Продолжаю считать, что очень многие женские проблемы, перед которыми пасуют неврологи и психотерапевты, легко решает парикмахер второй категории.
О карьере. Женщинам она, вообще, дается труднее – у них ведь нет жены, которая толкает вперед, тащит по жизни, заставляет двигаться…
Об алкоголе. Это - не выход. Но вход… в прекрасный и удивительный мир.
Об Одессе. Из нее уезжают, а ощущение совершенно особенного населения не меняется... Чего стоят одни объявления - таблички, дощечки, записки. На дверях одной аптеки я видела целых два. Одно - казенное: "Аптека временно закрыта". Другое - рукописное, пониже: "Фима, заходи". А на дверях круглосуточной аптеки висел листик с написанным от руки: "Слышу, уже иду". На табачном киоске видела объявление торопливое, от руки: "Ушла в голубую даль". Оказалось, это название санатория. На киоске "Пиво-воды" видела гениальное объявление: "Пить - нет". И еще одно - "За безденьги - никому!".
О национальной самоидентификации. Я выросла в Ташкенте. В нашей школе учились узбеки, таджики, киргизы, казахи, русские, украинцы, высланные из Поволжья немцы, крымские и казанские татары, уйгуры, богатые корейцы, евреи трех видов – бухарские, ашкеназские и крымчаки… И нам никогда не приходило в голову, что кто-то лучше, а кто-то хуже. Хотя… Мои бабушка и дед жили на Кашганке (район Ташкента, где жили эвакуированные одесситы), и когда мы с приятелем полезли на крышу чинить телевизионную антенну, бабушка вышла на улицу и закричала: "Деточка, этот мальчик – еврей?" - "Нет, бабушка!" - "Все равно я не хочу, чтоб он разбился".
С национальными проблемами я впервые столкнулась в Сочи, когда в 18-летнем возрасте оказалась на пляже, и местный молодой человек стал ко мне подкатываться со словами: "Дэвушка, вы грузинка?" - "Нет!" - "Армянка?" - "Нет!" - "Азербайджанка?" - "Нет!" Тогда он помрачнел и произнес: "Нэ допускаю мысли…"
Потом я уже не раз сталкивалась с тем, что многие люди сходят на национальном вопросе с ума, и надо обладать определенным уровнем интеллекта и широтой взглядов, чтобы понять, что в любом народе есть невероятные вершины и столь же невероятные падения.
На Западе с этим понятием все просто – там человека идентифицируют по трем факторам: это либо страна происхождения, либо твой родной язык, либо вероисповедание.
В этом смысле показателен случай с моей сестрой Верой – замечательной скрипачкой. Как-то ее пригласили на замещающие роли в Веллингтонский оркестр. Это впоследствии она доросла до должности концертмейстера, а поначалу посадили где-то в задних рядах. Как-то дирижировать оркестром приехал пожилой и очень желчный дирижер из города Крайчича, который терпеть не мог женщин… Увидев мою сестру, он остановил репетицию, нацелил на нее палочку и заорал: Where are you from?!!! Трясясь от ужаса, она начала: "Я родилась в Узбекистане…" - "Где это?" - "Это регион на границе с Китаем". – "На каком языке там говорят?" - "Это род тюркского". – "Так ты – тюрка?" - "Я не тюрка – я русская!" - "Ничего не понимаю! А что ты исповедуешь?" Моя бедная сестра, которая никогда ничего не исповедовала, с испугу ответила: "Иудаизм".
Этот допрос повторялся каждый раз, когда дирижер приезжал в тот оркестр. Когда моя сестра, наконец, получила постоянную позицию в оркестре и укрепила свои позиции, она осмелела и в ответ на привычное "where are you from?" решительно ответила: "Маэстро, я уже много раз рассказывала всю мою историю, но вы мне не верите, придется сказать вам правду! Я родилась черным американским мужчиной, но постепенно, мало-помалу, стала белой новозеландской женщиной. Просто у вас тут отличные шампуни!" После этого весь оркестр лег на ноты - пришлось старому м***ку объявлять перерыв.
Творческую встречу с Диной Рубиной организовал журнал Лилит.
