Бывший рижанин, ныне живущий в США режиссер и педагог Борис Фрумин выступил соавтором сценария киносаги про латышских стрелков "Души в снежном вихре" (Dvēseļu putenis). Премьера этого фильма в Риге намечена на 8 ноября. Другой кинопроект Фрумина, связанный с Латвией, был снят 44 года назад - фильм "Семейная мелодрама" с Людмилой Гурченко и будущим банкиром Валерием Каргиным в главных ролях. В интервью Delfi Фрумин объяснил, чем важны фильмы про латышских стрелков — белых, красных и красно-бело-красных.
"Вот увидишь, я сниму только правду, и это будет замечательный фильм" - говорил режиссер Борис Фрумин писателю Эдуарду Тополю, по сценарию которого собирался снять картину "Ошибки юности" (в ней поднималась тема "дедовщины" в советской армии). Этот разговор состоялся в 1977 году.
"В таком случае, зачем нам терять год жизни? — ответил Эдуард Тополь. — Давай сейчас пойдем и подадим документы на эмиграцию". Фрумин все же фильм снял, но публика его увидела лишь десять лет спустя, когда в СССР началась перестройка. К тому времени, и Тополь, и Фрумин уже давно и прочно осели в США. Думали, дверь за ними захлопнулась окончательно. Но судьба рассудила по-своему...
Советская закалка: от цензуры до цензуры
Родители Бориса Фрумина приехали в Ригу в 1945 году. Отец работал редактором кинохроники на Рижской киностудии, где позже начал свой кинопуть Борис - дольщиком в цехе съемочной техники, ассистентом оператора. Во ВГИК Фрумин попал в мастерскую легендарного Сергея Герасимова.
Практику проходил на съемках фильма "Король Лир" другого патриарха советского кино Григория Козинцева. Первая самостоятельная режиссерская работа Фрумина "Дневник директора школы" про "заигравшегося в либерализм" педагога с трудом получила поддержку в Госкино СССР, зато получила положительные отзывы критиков, и ее посмотрело 10 миллионов зрителей.
Сценарий второй картины - "Семейная мелодрама" - "Ленфильм" отказался запускать в производство. "Тогда не было принято снимать кино о неудавшейся жизни, о сложных отношениях матери с сыном-подростком", - пояснил Фрумин. По счастью, Рижская киностудия оказалась не столь категорична — там проект поддержали.
Фрумин сам подбирал актеров: "Валеру (Каргина) я сразу выделил среди учеников 40-й школы — живой подросток, независимый, непредсказуемый". В Госкино картину Фрумина защищал его мастер Сергей Герасимов, с чьим авторитетом чиновникам поспорить было трудно. И все же прокат разрешили в очень ограниченном количестве кинотеатров.
Покорить Америку, не зная английского
- Как вам удалось так быстро вписаться в Америку и работать фактически по профессии?
- Это было непросто. В школе я учил немецкий - английским занялся "по карточкам", уже собираясь в эмиграцию. В Нью-Йорк прибыл с семьей, практически без языка. Там пошел на курсы, где в одной комнате сидели 40-50 взрослых эмигрантов - толку от такой учебы было мало. Мне надо было срочно искать работу, чтобы содержать семью. Помню, я пришел в банк, где висело объявление "требуются кассиры", но мне сказали: у вас в резюме написано, что вы — кинорежиссер, какой из вас кассир?
На первом интервью в Нью-Йоркском технологическом институте, где требовался кино-педагог на факультете Сommunication Arts, я почти не понимал, о чем со мной говорят. Мне повезло, что киноведение там преподавал человек, на которого произвело большое впечатление, что я работал практикантом у Козинцева на съемках "Короля Лира". Меня взяли на работу. Двухчасовые занятия с группой англоязычных студентов давались неимоверными усилиями. Я решил сделать свой курс практическим — снимать упражнения на восьмимиллиметровой пленке: показывать проще, чем говорить.
Когда освоился с английским, увидел в New York Times объявление о вакансии в New York University (любая вакансия, даже если кандидаты уже есть, должна быть объявлена). Долго не раздумывал — ведь это одна из лучших киношкол в США. В то время профессионалов с производственным опытом в киношколах почти не было, а я к тому времени снял три полнометражных картины. Правда, в Америке их никто не видел, у меня не было возможности вывезти из СССР копии своих фильмов. Меня спрашивали, почему вы не работаете по профессии? Мне трудно было им это объяснить.
- Кому вы там преподавали?
- Многие мои бывшие студенты сегодня успешны в американском кино. Скажем, Кэри Фукунага заканчивает нового Бонда. Первые серии нового хита HBO Watchmen (Хранители) снимали Николь Кассель и Андрий Парех. Кирилл Михановский снял фильм "Гив ми Либерти", презентовал его в этом году в Каннах (и в Риге - прим. Ред.). Дебра Граник номинировалась на "Оскар"… Вспомнить всех за более, чем 30 лет работы трудно.
- У вас самого снять кино в Америке не получилось. Почему?
- Когда я эмигрировал у меня не было имени на Западе. Никто сценарии не предлагал, а мои сценарии не нашли поддержки. Зато статус пожизненного профессора в Нью-Йоркском университете давал возможность брать творческий отпуск и снимать в России — сперва на студии "Ленфильм", потом в Москве (в период с 1991 по 2007 год Фрумин снял четыре картины, - прим. ред.). Но и там все складывалось непросто.
После этого в Россию я долго не ездил. Лишь три года назад по приглашению грузинского режиссера Резо Гигинеишвили взялся писать сценарий к фильму "Заложники" - о том как в 80-х грузины угоняли советский самолет. Фильм был показан на Берлинском фестивале… В целом, с учетом того, что происходит в России, я считаю неправильным туда ездить.
- К Латвии, как я поняла, это не относится?
- Рига — родной город, очень для меня важный. Мое профессиональное возвращение в Ригу произошло благодаря приглашению документалиста Ансиса Эпнерса - после чего я регулярно приезжал, читал лекции и семинары для молодых режиссеров. Лет десять назад пытался запустить свой проект - экранизацию книги Евгении Гинзбург "Крутой маршрут". Нам с продюсером Гунтисом Тректерисом удалось заручиться финансированием в Москве, но этого было недостаточно, а в Риге денег не нашлось.
"Души в снежном вихре" - это латышский "Тихий Дон"
- Как получилось, что именно к вам обратился Дзинтарс Дрейбергс за сценарием фильма "Души в снежном вихре" ("Dvēseļu putenis")?
- Дзинтарс был моим студентом в Baltic Film and Media school – программе Таллинского университета. Туда поступали люди с высшим образованием, чтобы за два года пройти киношколу. Это было похоже на то, чем я занимался в Нью-Йорке. Книжку Dvēseļu putenis несколько раз неудачно пытались экранизировать. Дзинтарс прислал написанный кем-то сценарий, плохой. Я сразу сказал, что с таким запускаться нельзя - мы начали работать.
- Для подавляющего большинства русскоязычных Латвии Александр Грин — это "Алые паруса" и "Бегущая по волнам". Про то, что есть латышский Александрс Гринс, в лучшем случае, что-то слышали. Сами вы давно знакомы с этим автором и этой книгой?
- Латышского писателя Александрса Гринса я не знал, книжку не читал. Перевода Dvēseļu putenis на русский или английский нет.
- Как же вы работали?
- Дзинтарс законспектировал для меня роман по главам. И я выбирал, что можно использовать в сценарии. Здесь важны действие и ситуации, в меньшей степени "объясняющий" диалог. Я просил Дзинтарса не упускать детали — именно они делают фильм. Так мы и шли вперед.
Мне понятно, почему для Латвии "Dvēseļu putenis" имеет большое значение — по сути, это латышский "Тихий Дон": человек проходит войну, через сложный запутанный исторический период, жизнь его бросает из стороны в сторону, из белых в красные, из Латвии в Россию, из России в Латвию…
- Мне этот фильм скорей напомнил про латвийскую киносагу о другом сложном историческом периоде - с конца 30-х по 70-е. В "Долгой дороге в дюнах" главных героев тоже зовут Артур и Марта. Не параллель ли это со "снежными вихрями"?
- Не могу комментировать — не знаю. В 40-е годы уходит судьба самого писателя Александрса Гринса, который служил в царской армии, был стрелком в Советской России, вернулся в Латвию, стал латвийским офицером, а в 1941 году был арестован в Риге и расстрелян в Астрахани. Когда в 30-х годах он писал книгу "Души в снежном вихре" (отчасти автобиографическую), он не мог предположить, как трагически оборвется его собственная жизнь. Роман силен именно благодаря тому, что за ним стоит личный опыт.
Во время работы над сценарием я все время обращался и к выдающейся книге английского писателя Роберта Грейвса, которая называется "С этим покончено" ("Good bye to all that"). Автобиографическая книга человека, покалеченного страшной войной. Он описывает применение отравляющих газов — там есть ужасающие описания их действия. Мы сознательно включили газовую атаку в наш фильм.
Я просил Дзинтарса внимательно посмотреть фильмы про Первую Мировую. В частности, "Большой парад" Кинга Видора (The Big Parade, 1925) и "Окраина" Бориса Барнета (1933). Кроме того, в Латвии издана замечательная книга о латышских стрелках, где собран богатейший документальный фотоматериал — он дает серьезное представление о лицах, деталях одежды, о быте стрелков. Мы консультировались со специалистами…
- Дзинтарс рассказал, что к работе привлекли аж восемь историков!
- Дзинтарс сделал всё возможное. Получилось правдивое кино о войне. Патриотизм в этой картине играет особую роль. В начале Первой мировой войны - в Латвии и повсюду в Европе патриотизм был очень силен. Латышский батальон - это было первое регулярное военное подразделение, созданное по национальному признаку в царской армии. Репутация латышей, как солдат, была очень высока. В своей депеше командующий Северо-Западным фронтом генерал Николай Рузский очень положительно отзывался о латышских стрелках.
Для латышей тот факт, что они вместе, плечом к плечу сражались и умирали, сыграл важную роль. Фильм очень скромен по бюджету (2 105 295 евро, 63 процента от которых покрыло государство, - прим. ред.). Обычно на такие "батальные" проекты тратится гораздо больше денег. Это самоотверженная работа людей (в том числе огромного количества волонтеров), которые во время съёмок проводили часы и дни в снегу и в болотах.
Фильм про красных стрелков — тоже очень нужен!
- Конечно, говоря о стрелках, трудно не вспомнить о красных стрелках, которые охраняли Ленина и были "мотором" ЧК.
- Агитация социал-демократов в рядах латышских стрелков царской армии была очень сильной. По призыву Ленина, латышские стрелки сознательно ушли в Россию, потом с Иоакимом Вациетисом вернулась в Латвию, потом снова ушли в Россию. Часть из них осталась воевать на родине, где в тот момент сложилась конфликтная ситуация у Карлиса Улманиса с Андриевом Ниедре. Время требовало жестко выбирать, с кем ты…
Эти люди искренне верили в идеи, за которые они сражались. Приток латышей в ряды красных стрелков Вацетиса шел и за счет латышей, которые оказались в России и в результате Первой Мировой — туда был эвакуирована большая часть индустриальной Риги. Очень сложная история.
Нельзя забывать, что благодаря большевистской революции в России, Латвия стала независимой — именно Ленин признал то, о чем латыши мечтали и за что отдавали жизни. И среди красных стрелков было очень много достойных людей, которые отдали свои жизни за Латвию, при этом веря в коммунистические идеалы.
Многие латыши-идеалисты из красных стрелков погибли в советских лагерях. Они заслуживают того, чтобы о них сняли фильм. Не ругань, а понимание их пути. Это было множество трагедий. Выдающиеся латыши погибли: Алкснис, Эйхе, Вациетис, Берзинь и другие. Судьба того же Рудзутака. Аресты "националистов" в Москве, включая художника Густава Клуциса. В советское время снять такого рода фильм было нереально, а реально ли сегодня? Кто напишет такой сценарий? Такой книги, как у Гринса о латышских красных стрелках, нет.
- Кстати, в Новом Рижском театре идет спектакль "Последняя елочка Ильича" с Вилисом Даудзиньшем (в Dvēseļu putenis он играет командира красных стрелков) в главной роли Ленина.
- В кино судьба латышских коммунистов не отражена. Я считаю, что это белое пятно.
Почему фильм Dvēseļu putenis важен не только для латышей
- Насколько для вас вся сложность исторических перипетий вокруг Латвии стала открытием? Знали ли вы об этом в советское время?
- Мне книжку Евгении Гинзбург о сталинских лагерях "Крутой маршрут" переводили с французского, когда я учился во ВГИКе — в СССР она не была издана. Советским людям не был знаком и великий писатель Варлам Шаламов…
Конечно, латыши знали об этой теме гораздо больше — это было скрытой трагедией народа. Мы знали, что люди были в Сибири, но всей правды не знали. Роланд Калниньш снял фильм "Камень и осколки" ("Es visu atceros, Ričard!", 1967 год) по сценарию Виктора Лоренца. Я в это время был ассистентом на студии, и помню, с каким трудом картина пробивалась на экран. Это был сдавленный, но очень смелый поступок, начало разговора о том, через что прошли латыши, которые ушли воевать с немцами. Для развернутого отражения этой темы в то время не было возможности.
- Отдельная благодарность вам и Дзинтарсу Дрейбергсу за очень достойный образ русской сестры милосердия, которая буквально материнским теплом готова отогреть раненого главного героя. И вообще, за то, что хоть речь идет о латышских стрелках, но русские в этой картине не стерты подчистую — то тут, то там слышна речь, все, как по-настоящему, а не в выдуманном мире, который в латвийском кино последних лет превалирует.
- Уверен, что этот фильм должны смотреть не только латыши. Для русской аудитории в Латвии важно понимать сложность латышского исторического пути. Фильм вызывает уважение к тем, кто живет рядом. Фильм снят с сочувствием к людям, которые прошли через жернова времени и остались людьми. Мы хорошо знаем, что тему войны и патриотизма можно эксплуатировать в политических целях. А можно с их помощью поддерживать в людях человеческое.
Должен заметить, то. что в современном латвийском кино почти не учитывается присутствие русского населения в Латвии — это большая ошибка. Эта ситуация не отражает жизнь в полном объеме. Фильм Дзинтарса Дрейбергса надо смотреть всем. Если он будет в Европе или Америке — за него не стыдно. Это сильное и современное латышское кино о Первой мировой войне. Его важно поддержать приходом в кинозал, потому что фильмы должны окупаться в прокате, а такие режиссеры, как Дрейбергс, должны получать возможность снимать следующий фильм.
- Я недостаточно разбираюсь в современной политической ситуации в Латвии. Но очень хочу надеяться, что в Латвии есть серьезные и талантливые люди, которые честно трудятся. Сегодня очень непросто сопротивляться огромному потоку информации оттуда и отсюда. И тут важно, какое образование и воспитание получает молодое поколение в школе, семье, насколько ответственно ведут себя СМИ. Главное же — не "говорить", а честно работать.
