"Я не говорю, что сделал этот шаг один, но я играл одну из самых важных ролей. В Европе стояли 40 тысяч советских танков и сотни тысяч орудий. В течение 24 часов они могли бы достичь атлантического побережья Франции, однако мы не сделали этого, даже когда "горячие головы" призывали использовать силу в Берлине и сокрушить движение "Солидарность" в Польше.
Сейчас Шеварднадзе полагает, что США помогли организовать его свержение. Он заявил, что подозревает, в частности, американского посла в Тбилиси Ричарда Майлза в оказании поддержки грузинской оппозиции. Шеварднадзе также выразил уверенность, что США финансировали эти силы.
"Я был одним из самых больших сторонников американской политики, — заявил он. Когда им понадобилась поддержка по Ираку, я ее предоставил. Бывший президент Грузии признался, что "не может объяснить, как случилось так", что США, как ему кажется, организовали его свержение.
Вчера утром на машине он ездил в государственную канцелярию, чтобы освободить свой кабинет. На протяжении 30 лет Шеварднадзе стоял у руля грузинской политики. Три дня назад он был вынужден покинуть свой пост, когда десятки тысяч разъяренных демонстрантов пригрозили штурмовать его резиденцию.
На пике кризиса, который разгорелся после сфальсифицированных парламентских выборов 2 ноября, некоторые проводил параллели межу Шеварднадзе и балканским диктаторами Слободаном Милошевичем и Николае Чаушеску.
Это явно его оскорбило. "Кто в мире поверит, что Шеварднадзе может быть как Чаушеску или Милошевич? — спросил он. — В 1989 году я первым посетил Бухарест, когда президент Илиеску был окружен танками. Я сказал ему, что Советский Союз на его стороне".
Он утверждает, что никогда не рассматривал возможность применения силы для разгона огромных демонстраций оппозиции в Тбилиси. "Когда началось народное движение, я увидел в нем угрозу целостности Грузии и принял решение об объявлении чрезвычайного положения. Все было готово — армия, внутренние войска, полиция — но я взглянул на огромную толпу. По их лицам я понял, что их будет невозможно успокоить, что они не бояться ничего, и я понял, что будет кровопролитие. В то утро я сказал своим коллегам, что единственным выходом будет моя отставка".
