С начала 2015 года в школах Латвии официально зарегистрировано около 140 случаев физического насилия. Кроме того, в распоряжении полиции имеется информация примерно о 30 случаях эмоционального насилия. Однако, как отмечает начальник Управления превенции Главного управления полиции порядка Андис Ринкевиц, эти сухие цифры — лишь видимая часть айсберга, поскольку на самом деле ситуация в латвийских школах гораздо серьезнее.
Руководство общеобразовательных учреждений всеми силами пытается скрыть случаи насилия, чтобы не подпортить себе репутацию, говорит Ринкевиц. "Нужно принимать во внимание, что в нашей стране более 600 школ. Даже на фоне этого официальная статистика, регистрирующая случаи насилия, впечатляет. Но я не думаю, что она отражает реальную действительность. Та информация, что доходит до Госполиции, это лишь, наверное, десятая часть от всего того, что реально происходит в стенах школ", - полагает он.
"Есть школы, которые умышленно скрывают факты о ЧП. Как обычно, в качестве аргумента они приводят свою репутацию. Есть школы, где педагогический коллектив во главе с директором и родительским комитетом прилагают все усилия, чтобы решить эту проблему без привлечения представителей органов правопорядка. Но есть и третья категория школ: там учителя не могут распознать признаки физического или эмоционального насилия. Сознательно ли это происходит или действительно это случайность — утверждать мы не можем. Но для того, чтобы школы могли справиться с потенциальными случаями насилия, мы разработали специальную программу безопасности, как действовать в той или иной ситуации", — рассказывает Ринкевиц.
Как отметил Ринкевиц, большую роль в этой ситуации играют как педагоги, так и родители. Важно не только вмешаться в назревающий школьный конфликт, но и предотвратить его. Например, если в школе на большой перемене в обеденное время часто случаются конфликты между учениками старших и младших классов, то было бы логично сделать обед в разное время. Еще вариант: если в школе есть места, где обычно происходят конфликты и так называемые разборки (рядом с туалетами, в раздевалках спортивных залов, в гардеробах), то там целесообразно установить камеры видеонаблюдения.
"Нужно отметить, что центральную роль в воспитательной работе всегда играет директор школы. Согласно законодательству, именно он и несет ответственность за безопасность в школе. От слаженной работы директора, педагогического коллектива и родителей зависит очень многое. И полиция в этом случае — лишь крайняя мера", — считает глава Управления превенции.
Зачастую педагоги, столкнувшись со случаями насилия в школьной среде, не знают, что делать: решать конфликт вместе с учениками, подключать к решению ситуации директора и родителей или же бить тревогу, обратившись в полицию.
"Например, принес ребенок в школу оружие. И у педагога нет вообще никаких соображений, что делать. Во-первых, у него нет полномочий обыскивать вещи ребенка. В этой ситуации учитель может действовать по примеру охранника в магазине: просто попросить предъявить вещи к осмотру. Или, например, через окно учитель видит, что дети возле школы курят какую-то смесь с использованием бутылки. Нам совершенно очевидно, что речь идет об одурманивающих веществах, но педагог не всегда в этом разбирается и не знает, как ему быть. Именно поэтому и необходимо проводить обучающие курсы, которые введут учителей и преподавателей в курс дела", — считает Андис Ринкевиц.
Сейчас Госполиция и директора нескольких школ занимаются разработкой программы по обеспечению безопасности. Ее цель — работая вместе с директорами школ и педагогами, усилить возможность распознания школьной среды, а также климата в общеобразовательном учреждении. В качестве пилотных проектов выбраны школы, с директорами которых подобная система безопасности и была разработана. Это и теоретические знания о комплексном подходе, и принципы взаимодействия, и практическое обучение о превенции правонарушений, и обмен информацией внутри школы и с родителями и т.д.
Педагоги в рамках этой программы больше получают практических знаний о том, как действовать, если они констатировали правонарушение. Обучение состоит из изучения разных дел (административных и уголовных), на анализе положительных и отрицательных примеров, также разыгрываются и реальные ситуации. Пилотный проект стартует в ряде школ уже летом 2016 года.
В контексте насилия в школах следует говорить о четырех типичных видах конфликтов: ученик против ученика (самое распространенное явление), ученик против учителя (редко, но случается), учитель против учащегося (такие случаи чаще регистрируют в Госинспекции по защите прав детей) а также родители против учеников (например, недавний случай в рижской школе, когда папа одной из учениц "наказал" в присутствии педагога и других детей обидчицу своей дочери).
Рассказать о том или ином случае насилия в школе готовы и учителя, и школьники, и их родители. Но в 99% случаях при этом просят соблюдать анонимность.
"Мы сор из избы вынесем, а на наших детях потом отыграются", — заявил в разговоре с Delfi отец девочки, в классе которой учится агрессивный мальчик, регулярно бьющий одноклассников и издевающийся над двумя педагогами. "Мальчик бросил мне в лицо скомканную тряпку, которой вытирают мел с доски. Повредил очки, зацепил край глаза. Хотела пойти в полицию, да директор отговорила: дескать, это единичный случай, а скандал раздуют на весь город", — говорит учительница одной из рижских школ.
Недавний случай в 47-й рижской средней школе, когда на уроке физики отец одной из девочек избил ремнем одноклассницу дочери, на слуху у многих. "В Риге, как в самом богатом самоуправлении, в каждой школе дежурит муниципальный полицейский, благодаря чему такие ситуации практически невозможны. Но, как показала практика, случается и такое", — говорит Ринкевиц.
Если говорить о драках и выяснении отношений, то чаще всего это происходит в основной школе. Чем старше становится школьник, тем более латентным становится это насилие.
"Это большая редкость, когда ученик средней школы бежит к учителю и жалуется, что его кто-то из одноклассников обидел или ударил. Обычно в такой ситуации ученики пытаются разобраться сами или же уводят конфликт за пределы школы. Гораздо сложней ситуация с эмоциональным насилием. В последнее время это зачастую происходит с использованием социальных сетей.
Сверстники могут унизить парня или девушку, потом зафиксировать это на фото или видео и выложить в соцсети. К сожалению, мы редко получаем информацию о таких ЧП. До Госполиции доходят лишь вопиющие случаи. Но жертва подобного вида насилия страдает не меньше, чем, к примеру, избитый подросток", — отмечает глава Управления превенции.
По его словам, информация о случаях эмоционального насилия в школах поступает в 3-4 раза реже, чем о ЧП с применением физической силы. Согласно фактам, если физическое насилие больше распространено в среде мальчиков, то в эмоциональном насилии печально лидируют представительницы слабого пола.
"Опираясь на те данные, которые имеются в нашем распоряжении, мы не может с точностью на 100% говорить, что уровень насилия в школах растет или сокращается. Отследить эту тенденцию невозможно, потому что мы не обладаем информацией о всех случаях насилия. На статистику влияет не то, сколько действительно случаев насилия зафиксировано, а сколько о них сообщают. Стали сообщать больше — хорошо, мы видим проблему и мы ее решаем. Но со стороны ситуация выглядит двояко", — говорит Андис Ринкевиц.
Что касается физического насилия, то все реже речь идет об обычных драках. Однако на смену кулачным боям все чаще приходят издевательства и унижения. Например, один ученик забавы ради поджег однокласснику волосы. Еще случай: кампания окунула одноклассника головой в унитаз. В другой школе на глазах всего класса ребенка бросили в мусорник. Или подросток истыкал ручкой товарища по классу, причинив ему травмы. Еще был эпизод, когда мальчика заставляли лизать землю. Понятно, что все это теперь дети фиксируют на камеры мобильников. Таким образом на выходе получается оба вида насилия: и физическое, и эмоциональное.
В зоне особого внимания Госполиции находятся школы-интернаты, где дети не только обучаются, но и ночуют, проводя в стенах образовательного учреждения почти все свое время. В интернатах фиксируется значительное количество случаев насилия, поэтому на помощь директорам часто приходят и социальные педагоги, и психологи. Один из последних вопиющих случаев насилия в интернате — применение 15-летним подростком в отношении сверстника электрошокера.
"Нельзя сказать, что в сельских школах уровень насилия ниже, чем городских. Если смотреть на ситуацию объективно, насилие распространено везде: будь то это самая большая городская гимназия или же провинциальная школа на 200 человек. Конечно, чем меньше школа, тем легче директору контролировать учеников. Однако бьют и унижают детей везде одинаково", — говорит Ринкевиц.
Если в классе появился агрессивный ученик, который своими действиями провоцирует конфликты или же затевает драки, у директора есть право исключить его на время, предоставив для обучения другое место, чтобы он не мешал остальным.
"Но хочется тогда спросить: какова же роль педагога, если он позволяет ходить такому хулигану буквально по головам во время урока? Это вопрос педагогического профессионализма. Без взаимоуважения невозможно работать с детьми. Это камень в огород учителей", — говорит Ринкевиц.
Стоит отметить, что в школах действительно предпочитают молчать о случаях насилия. Часто об этом становится известно от родителей пострадавших детей или от медицинских работников, которые обязаны сообщать о ЧП органам правопорядка.
"К счастью, в латвийских школах не было трагедии, подобной убийству педагога в Вильянди. Но, напомню, расследование этого дела выявило: подросток, по его словам, сам неоднократно становился объектом унижений. И в какой-то час "икс" жертва становится нападавшим. И этой действительно страшно", — говорит Андис Ринкевиц.
Часто ли бывает, что унижаемый сверстниками субтильный мальчик или девочка, ставшая жертвой так называемого троллинга со стороны более успешных одноклассниц, из жертв становятся нападавшими, официальной статистике неизвестно. Но то, что такое случается, опять же на правах анонимности, утверждают многие. Остается лишь надеяться, что ни в одной из школ маленькой Латвии никогда не наступит час "икс", за который придется заплатить здоровьем, а то и жизнью ребенка или педагога.
