Прошел ровно год. Скорбная арифметика. 54 погибших. 104 пострадавших. 365 дней. 275 тонн вещественных доказательств. 200 папок документов. 400 свидетелей. 0 виновных. Вполне возможно, что на этом и поставят точку.
Прошел ровно год. Строительная фирма, которая возвела магазин, до сих пор удачно реализует многомиллионные проекты по всей стране. Должностные лица, несущие ответственность за безопасность проекта, продолжают исполнять (не исполнять?) свои обязанности. Красиво ушедший в отставку премьер-министр Валдис Домбровскис избрался в Европарламент и получил пост вице-президента ЕП по вопросам евро и социального диалога. В Европе-то наводить диалог, наверное, куда легче, чем в родной Латвии. Кстати, за год государство так и не смогло наладить диалог с жертвами катастрофы и их близкими.
Прошел ровно год. Больно до сих пор школьникам Золитудской гимназии, лишившимся родителей. Больно работникам детского сада "Эврика", потерявшим коллег. Больно пострадавшим, которых завалило обломками, порвало арматурой и порезало стеклами. Больно обычным жителям Золитуде, которые каждый день ходили в Maxima за покупками и потеряли друзей и соседей. Все встреченные нами жители микрорайона в один голос твердят: "Виновных не найдут и не накажут!"
Под обломками совести
Чем живет сегодня Золитуде? Для этого не надо проводить специальное исследование за госсчет или заказывать опрос в SKDS. Достаточно просто походить по району, поговорить со знакомыми, заглянуть в магазины.
На металлическом заборе, который установлен на том месте, где раньше стоял магазин, закреплены венки. Там, где раньше был вход в Maxima, лежат цветы, горят свечи. Вот фотография одной из погибших. Много плюшевых игрушек. Мы принесли цветы в память о погибших, и к нам почти сразу подошли пожилые женщины лет 60. Представились: Нина и Зинаида. Спросили: "Вы кого-то потеряли?" Отвечаем, что мы журналисты, готовим репортаж памяти погибших при обвале кровли Maxima. Пенсионерки вздыхают, недоверчиво осматривают нас с ног до головы и сами начинают разговор.
"Мы вот здесь рядом живем, на улице Биезиня. Тот день никогда не забыть. Все под Богом ходим. Кого-то в тот день, как нас, уберег. А ведь совсем молодых забрал. Нашу соседку там убило. Знаете, простая история: решила сходить корм коту купить. Обычный день, никакого геройства. Разве можно вот так?" — говорит Нина.
"Как таких людей земля носит? Как можно строить такие дома, чтобы людей в мирное время давило десятками? Страшная смерть. Но еще страшней, что никому нет дела до того, что ничего не изменилось. Посмотрите: напротив разрушенной Maxima строят новый супермаркет. Мы уже устали ловить себя на мысли, что это тоже недолговечно. Идем мимо, смотрим на стройку и думаем: если вот тут будет касса, то куда можно спрятаться, когда крыша обвалится. Сейчас это называют фобией, а по мне так это обычный инстинкт самосохранения", — говорит Зинаида.
Подходит мужчина, выгуливавший собаку. Представляется Виктором Быковым. Узнав, о чем идет разговор, он резко меняется в лице. "Знаете, как называют эту страшную многоэтажку, которая до обвала соединялась с рухнувшим магазином? Могильная плита. Почему ее не сносят? Этот дом стоял впритык. Как можно оставлять это чудовище здесь? Представляете, если на месте трагедии, как задумано, разобьют парк памяти жертв, а в один прекрасный день этот монстр обвалится?" — возмущается Виктор, которого шокирует и законсервированная автостоянка, над которой установили крышу.
"Я вам скажу, что было самым страшным после обвала. Страшно было позвонить друзьям и близким и не услышать ответа. Мне повезло, а моему другу Николаю нет, у него тут погибла родственница, совсем молодая женщина лет сорока. Он продал квартиру на ул. Паула Лейиня и уехал в Норвегию. Мы даже не знаем, чем он там занимается, жив ли вообще", — вздыхает Виктор.
Жизнь после жизни
Ноябрьские дни 2013-го года до сих пор перед глазами жителей Золитуде. Многие из них не могут сдерживать слезы и начинают плакать. Но их буквально взрывает, когда речь заходит об отношении государства к жертвам трагедии. Кто-то так и не дождался пособия, кого-то провели через жернова проверок и наконец-то признали инвалидом, но при этом не решили вопрос с выплатами. Что уж говорить о гражданской жене погибшего спасателя, которая, потеряв кормильца, осталась один на один со своим горем.
"На кладбище есть целый ряд могил, погибших при обвале в Maxima. Я сам туда ездил. И это жутко. У меня есть сын, я даже не представляю, каково это хоронить своего ребенка. Туда приходят молодые ребята и девушки, чтобы положить цветы на могилы друзьям и подругам. Им бы на свидания ходить, а они плачут, свечи зажигают. И кто, скажите, за это в ответе?" — возмущается Виктор.
"Вот вы спрашиваете, хожу ли я после этой трагедии в Maxima? Так ее больше и нет. Вторая тут на выезде в Юрмалу есть, но я старая, мне до туда пешком не дойти. Хожу в то, что рядом с домом, в Mego, например. Только вот сейчас я уже, как раньше, не хожу от полки к полки, а дома составляю список и стараюсь почти бегом набрать корзинку и к кассе", — говорит Зинаида. "А я зимой была у в гостях у дочки в Плявниеках и зашла в магазин Rimi. Там сработала сигнализация. Я все побросала и выбежала на улицу. Такой дикий страх накатил. Но, знаете, что интересно: таких, как я, нашлось не так уж и много", — рассказывает Нина.
Z-hour
Мы снова и снова слышим слова и первых лиц Латвии с вечным рефреном "виновные будут найдены". И высокопоставленных чиновников, клянущихся, что "мы работаем так, чтобы этого больше не повторилось". И политиков, дающих обещания, которые никто не будет выполнять. Но, как говаривал Эйнар Репше: "Как же можно не обещать?" 54:0 в пользу наглости, вседозволенности и безответственности.
Общество Zolitude 21.11 уже обратилось с просьбой не устраивать на месте трагедии политических популистских шоу в жанре "Скорби с нами, скорби, как мы, скорби больше нас". Это бестактность и кощунство по отношению к памяти погибших.
Трагедия в Золитуде — это история о человеческой жадности и бесстыдстве. О том, как ничтожна человеческая жизнь даже в такой маленькой стране как Латвия. Как государство продолжает действовать по принципу гибель одного человека — это трагедия, гибель миллионов — статистика. Как во главу угла ставится "нас помнят, пока мы не платим за свет".
…В фильме Николая Досталя "Облако-рай" есть трогательный момент, когда главный герой Коля один едет в автобусе и оборачивается назад. Вместо пустых кресел он видит всех своих друзей: улыбающихся и радующихся. Как часто родные погибших пытаются оглянуться, чтобы, обманывая себя, увидеть в толпе лица своих близких? Как часто им хочется вернуться в осень прошлого года, где все еще живы и строят планы на будущее? Никто не хотел умирать тогда. Никто не хочет отвечать за их жизнь теперь.