"Еще несколько месяцев назад любой уважающий себя латвиец критиковал молодое поколение, которое, видите ли, только и умеет, что сидеть перед экраном своего компьютера и чатиться в интернет. Молодежь (так зачастую думали), скорее всего, в скором будущем вообще забудет, как общаться вживую. Но прошла лишь неделя, и вдруг обнаружилось, что молодежь делает то, в недостатке чего их осуждало старшее поколение — собирается в компании и, например, занимается спортом. И теперь уже это поведение стало предметом осуждения", — пишет на Satori.lv о парадоксах, возникших во время пандемии Covid-19 латвийский социоантрополог Клавс Седлениекс.
Он приводит и другие примеры. "Совсем недавно в Латвии был принят закон, запрещающий закрывать лицо в общественных местах, а ведь теперь это считается социально ответственным поведением. Все вверх тормашками". Седлениекс отмечает, что наука характеризует это как лиминальную фазу.
Вряд ли общество выйдет из кризиса обновленным
"Лиминальность — это испытание на пути от изначального состояния к какому-то эволиционно более высокому и полному (хотя в принципе это может быть и путь к менее ценному) состоянию. Допускаю, что многие, кто даже не догадывается о существовании термина "лиминальность", все равно интуитивно чувствуют эту культурную логику и во время пандемии, ожидая, что общество, по сравнению с тем, каким оно было до этого, впоследствии значительно изменится. Можно понять, что люди, следуя логике лиминальности, могут ожидать того, что после пандемии и отмены всех ограничений общество будет другим, изменится в корне своем, поборет свое прежнее "я" и выйдет из всего этого в новом виде", — рассуждает Седлениекс.
Однако, по его мнению, на самом деле нет оснований полагать, что общество изменится радикально. "Огромные потрясения, в ходе которых общество пребывает в лиминальном состоянии, время от времени случаются. Но перемены в обществе происходят лишь постепенно", — подчеркивает он.
Потребность в государстве и видение Левитса
Но изменения все же происходят. Седлениекс указывает еще на один элемент теории о лиминальности — так называемое communitas, то есть особая эмоциональная связь между участниками, которые в процессе ощущают общность и солидарность. Причем у communitas есть тенденция сохраняться и после того, как лиминальная фаза закончилась.
По мнению социоантрополога, знаменитая речь 2008 года от тогдашнего премьер-министра Латвии Ивара Годманиса о том, что латвийцам следует уподобиться пингвинам и сбиться теснее в кучу, чтобы преодолеть кризис, "была попыткой укрепить это ощущение communitas и использовать в преодолении конкретного кризиса".
В качестве примера Седлениекс приводит и наблюдения антрополога Стефа Янсена, который был свидетелем военных событий в Боснии в 90-х годах прошлого века. Янсен подметил: кризисная ситуация показывает, что граждане страны хотят активно участвовать в поддержании и ощущении своего государства, и это стремление следует воспринимать серьезно. Однако здесь Седлениекс предлагает смотреть на вопрос максимально широко.
"Следует отметить, что под желанием иметь страну, потребности в государстве (англ. yearning for the state, — прим. ред.) Янсен подразумевал не то же самое, что Эгилс Левитс под стремлением к государственности (valstsgriba). По мнению Янсена, граждане жаждут определенной структуры, в рамках которой они могут вести поддающуюся просчету и предсказуемую жизнь. Эта предсказуемость не ассоциируется с желанием конкретной этнической группы создать аппарат, занимающийся специфичным претворением своих этнических целей — как, насколько понимаю, это подразумевается в случае со стремлением к государственности у Левитса".
Теории заговора и "крепкая рука" власти
Седлениекс считает, что ситуация с коронавирусом выявила наличие в обществе и "определенного числа людей", с осторожностью относящихся к решениям, которые можно ассоциировать с государственным аппаратом — то есть "централизованными, бюрократически организованными по вертикали действиями под руководством экспертов". К ним присоединяются и поклонники всевозможных теорий заговора.
"Теории заговора в общем-то не особо далеко ушли от как минимум некоторых государственных теорий. Например, от той, которую развивали Маркс и его последователи, в том числе Ленин, и которую в Латвии пытался претворить в жизнь Петерис Стучка". В их понимании государство есть ни что иное, как механизм реализации воли правящего класса, отмечает Седлениекс.
"Но и нынешний случай, и другие показывают: как бы мы это не называли, ответом Латвии и других современных обществ на кризис являются именно государственные решения. К тому же большинство людей эти государственные решения активно поддерживает, нередко требуя, чтобы действия государства были еще более строгими, или же ждет, что государственный аппарат возьмет на себя роль руководителя в вопросах решения кризиса и восстановления экономики", — пишет ученый.
