"Подвергать это сомнению равносильно моральному преступлению", — считает Друвиете.
По ее мнению, языковая политика не подлежит ревизии, и "кокетство" с таким терминами, как "официальный язык" или "региональный язык" недопустимо. На "языковом рынке" Латвии присутствует фактор объективной конкуренции трех языков: латышского, русского и английского, но, по мнению Друвиете, опасность исходит не от английского: прежде всего потому, что носители этого языка не составляют большой группы населения. Английский конкурирует с латышским в науке, высшем образовании, банковском деле, но по большому счету это не оказывает негативного влияния на функционирование государственного языка. В свою очередь русский язык имеет большое число носителей и до сих пор обладает в Латвии "языковой самодостаточностью", что является, по словам Друвиете, "самым большим несчастьем для латвийской языковой ситуации".
Политик с ученой степенью доктора филологии отметила, что у языкового вопроса в Латвии всегда будет "высокая температура" и перечислила "вспышки" напряженности последнего года: это и оба сбора подписей за изменение Конституции, и дискуссия о публичном функционировании латгальского диалекта, и "дела" Райхмана и Ото о правописании фамилий, дискуссии об использовании разных языков на уровне самоуправлений и в высшем образовании, а также споры о поправках к Закону о труде. "Компромиссы в языковой политике невозможны, государственный язык должен быть один", — заявила Друвиете.
После выступления на конференции Ина Друвиете ответила на несколько вопросов журналиста проекта "Платформа для независимой аналитической журналистики на русском языке".
- Употребление разных языков в Латвии должно быть подчинено определенной иерархии?
- Именно так.
- И каково, по-вашему, место русского языка? Только частная сфера?
- Мы должны говорить о разных социолингвистических функциях (сферах употребления. — Ред.): таких, где у государственного языка должна быть абсолютная монополия, тех, где монополия может быть относительной, о функциях, когда государство должно обеспечить языкам меньшинств полноценное развитие, и о функциях, в которых вмешательство государства недопустимо. Полностью недопустимо какое-либо государственное регулирование в быту и семье. По возможности государство должно поддерживать использование языка меньшинств в культуре и образовании. Я всегда разделяю то мнение, что образование для нацменьшинств должно быть доступно на языке меньшинств, но с самых первых лет обучения нужно увеличивать пропорции употребления латышского языка, то есть обучение должно быть билингвальным с детского сада и до 12-го класса. Языки меньшинств могут употребляться там, где речь идет об общественной безопасности и здравоохранении. Вопрос об обслуживающей сфере проблематичен. Но здесь допустимо определенное употребление языков меньшинств, в том числе русского. Но еще раз отмечу: есть функции, где у госязыка должна быть полная монополия. Это государственная власть и госуправление, высшее образование с той оговоркой, что определенное число кредитных пунктов следует получать на языках ЕС, вооруженные силы и, наверное, стоит отнести сюда и употребление госязыка в самоуправлениях. Поскольку Латвия — унитарное государство, я не сторонник того мнения, что в самоуправлениях должны быть иные условия использования языков, чем в государственном масштабе. Таким образом, нет оснований утверждать, что языки меньшинств употребляются только на бытовом уровне и в семье. У них есть свое место в культуре и образовании, но в латвийской социолингвистической ситуации мы в настоящее время не должны говорить, что у нас де-факто в государстве два официальных языка. У латышского языка должен быть приоритет и прежде всего в тех областях, которые я перечислила. Ибо это объективные условия того, чтобы на фоне конкуренции языков латышский язык, у которого в силу таких причин, как территориальное распространение и число носителей, экономическая ценность ниже, чем у конкурентов, смог бы компенсировать дефицит этой экономической ценности соответствующими юридическими мерами.
— Но разве ограничения использования русского языка в публичной сфере и прежде всего в сфере государственного управления не ограничивают такое фундаментальное демократическое право, как право на доступ к информации?
— При посредничестве СМИ информацию от госучреждений можно получить и на языках меньшинств, и на иностранных языках. У нас много изданий прессы, есть телевизионные каналы и радиостанции на русском языке. Они должны исполнять роль медиа — то есть посредников.
— Но государство не может принудить к этому редакторов или издателей!
— Если есть запрос от соответствующего речевого коллектива (в нашем случае — это русскоговорящая аудитория), информация будет доведена до них. Но сейчас необходимо действовать именно так, чтобы прервать лингвистическую самодостаточность русского языка. Ибо сейчас мы стоим у опасной черты, когда пропадает всякая необходимость в государственном языке для человека, который не работает в госуправлении или никак не связан с делами госуправления.
— А как обеспечить информационный обмен, так сказать, "снизу вверх" — от индивида к госучреждению? Разве нынешняя языковая политика не угрожает принципу гражданского участия для человека, чей уровень знания недостаточен?
— Язык гражданского участия, язык общественной интеграции — латышский. Эта установка остается неизменной в течение двадцати лет со времени восстановления независимости.
— То есть для общения с государством тот, кто знает язык недостаточно, должен приглашать переводчика?
— Нужно осваивать государственный язык! И аргумент о группах жителей, которым он недоступен в силу возраста, не выдерживает критики. Вспомним, в каком году была начата политика освоения государственного языка. Повторю еще раз: самое большой несчастье для латвийской языковой ситуации — большой лингвистически самодостаточный языковой коллектив, который к тому же находится под влиянием местных и зарубежных СМИ, вещающих на русском языке. И один из реальных инструментов, при помощи которого мы можем укрепить роль латышского языка как языка интеграции общества, — это именно гражданское участие на базе латышского языка. При этом добавлю, что статья Закона о языке не допускает государственное регулирование языкового употребления в организациях национальных и религиозных меньшинств, имеется в виду внутреннее употребление, разумеется. В латвийском обществе до сих пор полностью не укоренилась мысль, что именно латышский — тот язык, который объединяет общество. Что все члены общества понимают по-латышки, а не так, как это было во времена СССР, когда все понимали по-русски.
— Только что завершился поддержанный Европейским социальным фондом проект Агентства латышского языка объемом в 1500 000 латов — деньги огромные, но в его рамках не были организованы языковые курсы для "конечного пользователя". Что государство делает для освоения языка людьми, которые находятся вне системы образования — прежде всего для тех, кто уже имеет начальные знания, но хотел бы развивать их дальше?
— Я всегда говорила, что одна из редких тактических ошибок латвийской языковой политики (стратегических ошибок, на мой взгляд, не было) со времен начала Государственной программы по освоению латышского языка — это то, что обучение языку строилось по профессиональному, а не по открытому принципу. Это было неверным для 1995 года, неправильно и сейчас. Во времена, когда были доступны значительные средства западных доноров, следовало бы организовать определенное число таких групп по принципу открытой записи. И сегодня, без сомнения, одной из основных функций Фонда интеграции общества должна быть работа по организации таких курсов. Госструктурам и самоуправлениям следует найти такие возможности — причем не только для жителей Латвии, но и для любого иностранца. Интерес к этому есть, и это нужно делать!
Проект "Платформа для независимой аналитической журналистики на русском языке" реализуется при финансовой поддержке "Фонда Сороса — Латвия".