Энгельс был прав. Глава Конституционного суда о вмешательстве государства в частную жизнь  (66)

Полная запись этого мероприятия, в которой участвовали философ Илмарс Шлапинс и директор Музея медицины и культуролог Каспарс Ванагс — ЗДЕСЬ.

В ноябре прошлого года Конституционный суд вынес решение по делу о праве на отпуск по уходу за ребенком для однополых семей — по его мнению, требование обеспечить юридическую защиту каждой семье распространяется и на однополые союзы. КС постановил, что до 1 июня 2022 года Сейм должен изменить законодательство, упорядочив вопрос семей, созданных однополыми партнерами.

29 июля Центральная избирательная комиссия зарегистрировала поданный инициативной группой проект поправок к 110-й статье Сатверсме, предусматривающих включение в конституцию понятия "семьи" как "союза между мужчиной и женщиной". Если в течение года 10% всех избирателей подпишутся под проектом, то может состояться референдум по внесению соответствующей поправки в Сатверсме.

Портал Delfi собрал высказывания председателя КС на острую для латвийского общества тему.

За традиционную семью у нас принимается христианский концепт, апробированный и хороший. Я сама венчалась в церкви, сперва подписав гражданский акт — очень хорошее ощущение, почему такому не быть? 30 лет я живу с одним мужем, оба наших сына родились в браке, причем, больше чем через 9 месяцев после его заключения… И насколько я знаю, мы верны друг другу. Я настолько традиционна, насколько это возможно!

Сбор подписей, который сейчас идет, — это дискуссия, что уже хорошо, нам надо как-то договариваться. Но подписавшиеся должны понимать, за что они подписались. Мы уже далеко ушли от понятия традиционной семьи, как брака. В это понятие не входили внебрачные дети, там считалось, что развод — это грех…

Единственная книга, которая мне нравится из марксизма-ленинизма — "Происхождение семьи, частной собственности и государства" Фридриха Энгельса. Там ясно показано, что понятие семьи исторически детерминировано — оно менялось, в зависимости от того, в какой среде люди жили — больше мужчин или женщин, идет ли война, экологический кризис, индустриальная революция… Если сравнить семьи в начале века и сейчас — это совсем разные понятия. Две мои бабушки были из патриархальных семей, обе до Второй мировой войны были домохозяйками, не имели образования, но не сказать чтобы они были несчастны.

Если мы примем, что семья — это только мужчина и женщина, которые заключили брак, то из этого понятия будут исключены не только гомосексуальные партнеры, а также, к примеру, бабушки, которые воспитывают наших детей, "гражданские" союзы… Государство уже пошло дальше: социальные службы сейчас чаще оперируют не понятием семьи, а понятием домохозяйства — они не смотрят, живут люди в браке или нет, а смотрят, чтобы обеспечить уровень живущим вместе. Власти и надо работать на то, чтобы всем было удобнее жить…

Кто в наше время живет в традиционной семье? В Латвии почти половина детей родилась вне брака, мы их будем заметать под коврик? Вот вам пример абсурда. В Līvu akvaparкs есть семейные билеты, на которые ходят два взрослых и два ребенка. Мой муж моряк, его часто нет дома. Время от времени беру с собой кого-то из родителей. Так вот, когда я шла с сыновьями и бабушкой, нам не продавали семейный билет, а с дедушкой — продавали, потому что он мужчина. То есть со своей мамой я не семья, а с папой — семья? Это хорошо демонстрирует мнение общества, в результате которого возникает такой идиотизм.

Когда 20 лет назад я рассказывала своим студентам, что в Германии дискуссии о необходимости регистрации однополых союзов начались только в 90-х, и Латвия тоже когда-то к этому может прийти, студенты смеялись — им казалось это нереальным…

В демократии власть — это все мы. А депутаты Сейма — это те, кому мы доверили нас представлять и регулировать нашу жизнь. Они работают в определенных рамках правил, гарантирующих свободу человека. Эти рамки могут быть шире, чем мы сегодня хотим понимать, потому что мы живем в свободе всего 30 лет…

Государство не может ограничивать частные рубежи, как ему придет в голову. Глубину вмешательства определяет Конституция и взятые на себя обязательства Латвии. Главное — обеспечить людям свободу настолько, чтобы она не задевала других…

Меня смутило, когда десять лет назад появились правила Кабинета министров о том, как кормить детей и стариков, живущих в интернатах и пансионатах. И эти правила были настолько жесткими, что на день рождения не позволялось торта испечь — там же холестерин и сахар, а это вредно. По-моему, это тоже вмешательство в частную жизнь!

Были манифестации, когда нерожавшим женщинам хотели запретить жертвовать свои яйцеклетки. Почему совершеннолетнему человеку указывают, что делать со своим телом? Почему кровь сдавать можно, а яйцеклетки нельзя? И это тоже вмешательство в частную жизнь. У нас понимание, что государство все знает лучше, внесено из советской власти.

Прогресс идет к тому, чтобы были жили свободнее и проще, чтобы регуляций стало меньше, было меньше бюрократии и необходимости платить на каждом шагу, но чтобы при этом нам давали ощущение безопасности. Но в то же время процессы идут в сторону того, чтобы одна группа ужала права какой-то другой группы.

В Атмоду мы просили свободу как нация, чтобы оккупанты не решали нашу судьбу… Теперь мне временами кажется, что наши депутаты решили, что они сами могут решать судьбу каждого. Получается, делаем то же, что делали оккупанты? Как глубоко можно вмешиваться в человеческую автономию? У государства нет обязанности делать общество лучше, обязанность государства делать так, чтобы люди жили свободной, спокойной и прогнозируемой жизнью, чтобы была возможность решать конфликты в суде и оберегать частные права, в которые государство вообще не должно вмешиваться. В том числе, диктовать, с кем людям жить.

Законы должны меняться со временем. Есть посмотреть на Гражданский кодекс, то семейные и брачные права мы в 90-х поменяли, но права наследования, которые из них следуют, у нас сохранились из 19-го века — им почти полторы сотни лет.. Когда я жив, могу решать как хочу, но когда умер — все решается за меня. Я не могу завещать, что я хочу и кому хочу, потому что есть "неотклоняемые наследники". Это идет со времен, когда все жили в одном домохозяйстве, а дети с малых лет служили родителям — пасли гусей, свиней… Они вкладывались в общее хозяйство, поэтому справедливо, что родители не могли выкинуть их из числа наследников. Сейчас родители только и делают, что вкладываются в детей, и с неотклоняемыми наследниками есть много совершенно несправедливых случаев. Бабушка детям построила по дому, а свой дом решила оставить внучке, но когда бабушка умерла, мама внучки и ее брат потребовали у девочки свою часть. Это справедливо?

В правовом государстве все подчиняется законам, в том числе и народ со своим инструментом прямой демократии — референдумом… Это важно. Например, в Латвии живет больше женщин, чем мужчин. У многих женщин есть ненависть к мужчинам. Самые активные участники голосований — люди пенсионного возраста, среди которых подавляющее большинство — женщины. Представьте, какое решение мог бы принять референдум по ограничению прав мужчин?

О чем мы не думаем: каждый из нас в любой момент может попасть в какое-то меньшинство. Нет в демократии выраженного большинства: по одному вопросу я в большинстве, по другому — в меньшинстве. Потому и разработаны инструменты, чтобы большинство не перегибало палку и не уничтожало свободы и права меньшинства.

Можно ли просто отменить запись пола в документах? За мою жизнь число записей в паспорте уже сильно уменьшилось. Отменили запись декларации места жительства, супруга, можно вписывать или не вписывать национальность… Важно, чтобы по паспорту нас могли идентифицировали как личность. Так что вопрос с полом — дискуссионный. Кроме того, в этом случае придется менять имена и фамилии, потому что у латышей они зависят от половой принадлежности. Тогда нужны имена и фамилии, которые заканчиваются буквой "о".

Размышляя о том, что предлагают нам новые технологии, но чему не отвечает закон, я думаю скорее не о трансперсонах, а о суррогатных матерях и детях… В России, Беларуси, Казахстане это юридически решено, а у нас нет. То есть наши медики оказывают услуги, помогая забеременеть, а рожать обе мамочки должны были ехать в Беларусь — возвращались уже с ребенком. Теперь из-за "ковида" создалась ситуация, что ребенок рождается здесь, а передать по закону его не могут. Если суррогатная мама напишет отказ, по закону ребенок должен поступить в общую очередь адоптации. Можно, конечно, проделать схему — записать ребенка на отца, а потом на его "новую жену". Но это будет так по-советски, когда схемы выдумывали, чтобы не подчиняться власти.

В Латвии такое отношение к власти, как к чему-то чужому и навязанному, было долгие годы. Нас все время кто-то оккупировал — крестоносцы, шведы, поляки, немцы, русские… Потому мы воспринимаем государство, как чужое, не идем на сотрудничество. Пора понять, что это наше государство — мы можем его менять легальными методами.

Мы идем вперед, но иногда забываем, что и у других государств были свои трудности. Швейцария была последней, которая до конца дала политические права женщинам — только в 91-году, а в Швеции до конца 60-х годов стерилизовали женщин, которые неправильно себя вели, похожие практики были в Японии и многих других демократических странах… Свободе и уважению к человеку надо учиться. Принятие того, что женщина может вступать в половые отношения и вне брака во многих нациях пришло со временем, но это приняли. Во многом, благодаря публичным дискуссиям. Поэтому очень важно все обсуждать…