Сокращение численности населения, и за счет низкой рождаемости, и за счет миграции — это не разовое громкое событие, на которое общество откликается сразу. Это растянутый на десятилетия процесс, который затрагивает абсолютно все сферы жизни государства и общества — системы дошкольного, общего и высшего образования, здравоохранение, налоговую систему, пенсии систему, рынок труда.
С момента восстановления Латвией независимости прошло почти четверть века. В демографических показателях это как раз одно поколение. Если в 1991 году в Латвии проживали 2 655 816 человек, то в 2015 году — 2 001 468: население сократилось на 20-25%, терялся примерно процент в год. Смертность в стране по-прежнему превышает рождаемость. Выехали за эти годы из страны на заработки, а скорее всего, и на ПМЖ, по данным только официальной статистики, 270-280 тыс. человек.
Кроме всего прочего, сокращение численности населения означает и изменение возрастной структуры общества. Демографический кризис уже давно прочувствовали на себе детские сады и школы, сейчас он добрался до вузов. Еще несколько лет — и в демографическую яму провалится рынок труда. Как это будет выглядеть?
Рождаемость оставалось высокой вплоть до 1992 года. Затем — в силу понятных социально-экономических причин — наступил провал: в течение последующих 10 лет в среднем в Латвии рождались 20 тыс. детей в год. Таким образом, уже ко второй половине 1990-х годов клиентура детских садов сократилась почти вдвое. Это привело к их массовому закрытию или сокращению количества групп. Здания детских садов пошли на приватизацию. Процесс этот был естественным, но вскоре стало ясно: с сокращением и урезанием перестарались. В нулевых годах, когда социально-экономическая ситуация начала стабилизироваться и была введена "мамочкина зарплата", густонаселенная Рига столкнулась с нехваткой мест в детсадах — и вынуждена решать эту проблему до сих пор.
Ежегодные показатели рождаемости — яркое отражение социально-экономических процессов в стране. В 2008 году в Латвии появились почти 25 тысяч детей, зачатых еще в период оптимизма "тучных лет". В период с 2010 по 2012 годы рождаемость уже не поднималась выше отметки в 20 тысяч детей в год. Минус 20-25% от рождаемости "тучных лет" — такова плата за последний по времени экономический кризис.
Что это значит? Даже если социально-экономическая ситуация вдруг резко улучшится, Латвии все равно не грозит резкий скачок рождаемости. Молодые женщины и девушки, которым предстоит рожать детей в ближайшие десятилетия, появились на свет в 90-е, и их почти в два раза меньше, чем женщин, рожденных в 80-е годы. В такой ситуации государству стоило бы задуматься о том, как стимулировать родителей за 30, уже имеющих одного или двоих детей, решиться на рождение еще одного ребенка. Ведь за счет поколения, рожденного в 90-е, добиться воспроизводства населения не удастся. Если же рождаемость, уже в силу вхождения в фертильный возраст "поколения 90-х" вновь пойдет вниз, то систему дошкольных учреждений вновь ждут непростые времена.
Школы подступали к краю демографической ямы постепенно. Ребенок там проводил сначала 10, затем 11, а потом и 12 лет своей жизни — продление срока получения среднего образования компенсировало для самого учебного заведения спад рождаемости. В каком-то смысле государство было заинтересовано в продлении инфантильного периода пребывания за партой до нынешних 19-20 лет: подростков просто некуда было девать, так как система среднего профессионального образования практически развалилась.
К концу 90-х годов школы уже сталкивались с проблемой набора первоклассников и комплектацией начальных классов, однако в основной и старшей школе — 3-4 класса на параллели оставались нормой. К середине нулевых источник иссяк. Для всех детей, родившихся до 1993 года, уже прозвенел последний звонок, и они ушли во взрослую жизнь. Школы ожидаемо столкнулись с нехваткой учеников. Сначала большинство школ (за исключением самых престижных и традиционно переполненных) повсеместно отказывались от второй смены, затем — начался неизбежный в такой ситуации процесс оптимизации сети школ, закрытия и объединения учебных заведений.
Демографический кризис совпал с приходом рыночных законов в систему образования. В Риге, да и по всей стране в целом это спровоцировало жесточайшую конкуренцию между школами за главный ресурс — детей. Система финансирования школ "деньги следует за учеником" (чем больше в школе учащихся — тем большее государственное финансирование получает учебное заведение) лишь усугубила ситуацию. Сокращение числа учащихся, неспособность набрать первый класс автоматически делали школу претендентом на закрытие, слияние или поглощение (список реорганизованных и закрытых в период с 2009 по 2014 год школ). Любопытно, что в документе, определяющим главные установки развития образования (утвержден в мае прошлого года Сеймом), сказано, что нужно увеличивать процент учащихся в средне-специальных заведениях, дающих рабочую профессию. Сделать это можно только одним способом: "отобрав" учеников 10-12 классов у общеобразовательных школ.
Что это значит? Процесс закрытия и объединения школ может продолжаться. Хотя самые радикальные меры уже, вероятно, были предприняты в минувшее десятилетие, на которое пришелся самый резкий и обвальный спад числа учащихся. Это иллюстрируют данные по сокращению числа общеобразовательных школ в стране. Сейчас рождаемость пусть низкая, но более-менее стабильная. Правда, показатели рождаемости очень чутко реагируют на любые экономические потрясения: и школам придется приспосабливаться под эти качели-колебания буквально ежегодно. Так в 2015-2016 учебном году впервые за парту сядут семилетки 2008 года рождения, зачатые еще в предкризисное время: их более 24 0000 человек. Затем — демографический провал кризиса, чреватый вновь для школ неприятностями (на свет появлялись менее 20 000 детей в год), с прошлого годв рождаемость вновь показала рост. Такая нестабильность сохраняет для школ риск слияний-поглощений, к тому же, число учителей в стране будет сокращаться естественным путем: за счет выхода на пенсию педагогов предпенсионного возраста.
Для сферы высшего образования последние 20 лет были по-настоящему золотым временем. Во-первых, с избытком хватало ресурса — молодых людей от 18 лет, потенциальных студентов (опять-таки благодаря рождаемости 1980-х). Во-вторых, удельный вес молодых людей, считающих нужным получить высшее образование, увеличивался с каждым годом. С 1995 года число студентов вузов и колледжей неуклонно и ежегодно, а в 2000-2001 учебном году оно превысило отметку в 100 000 человек. Самым урожайным для высшего образования стал 2005-2006 учебный год: тогда гранит науки в вузах и колледжах грызли 131 125 студентов. Далее начался постепенный спад, а в 2013-2014 учебном году в Латвии насчитывалось уже всего немногим более 89 тысяч студентов. Тем не менее, в стране с двухмиллионным населением в 2013-2014 учебном году работали 17 государственных и 19 частных вузов. Выбор в пользу государственных вузов сделали порядка 72% студентов (подробный обзор ситуации в высшем образовании по ситуации на 2013 год).
Высшее образование — сфера тонкая: здесь как нигде важны не только количественные, но и качественные показатели. Расцвет конца 90-х-начала нулевых годов не поднял латвийское высшее образование на невиданные прежде высоты. Да, традиционный социальный лифт — прошел по конкурсу в бюджетную группу в государственный вуз, удержался в группе бюджетников, защитился, получил диплом — конечно, продолжает функционировать. Однако прямой связи между вузом и шансами на успех во взрослой жизни уже почти нет. Причина: перекос в пользу гуманитарных и социальных дисциплин, в то время как рынок труда нуждается в технических специалистах — инженерах, программистах.
В теории, государство имеет возможность, увеличивая или уменьшая количество бюджетных мест, регулировать предложение на рынке труда. Например, рынок с радостью примет молодых специалистов в сфере IT. Но с "оттоком мозгов" за границу государство по-прежнему ничего поделать не может. Уже сегодня звучат мнения, что приоритетом системы высшего образования должно стать привлечение в вузы иностранных студентов. Реализация этих планов упирается в конкурентоспособность латвийских вузов в масштабах Европы и в языковую политику, которая регулирует работу государственных вузов. Ограничения на преподавание на русском языке снижают шансы привлечь абитуриентов из стран постсоветского пространства.
Золотые времена латвийского высшего образования уже точно позади. Очевидно, что оно нуждается в реформах: вузам теоретически может грозить то, что уже пережили общеобразовательные школы. Однако этот процесс вызывает большее сопротивление: речь идет о целой сфере бизнеса, к тому же успешно защищающей свои интересы. Собственно, по одной из версий, именно реформаторский пыл привел к отставке бывшего министра образования и науки Роберта Килиса, обладавшего нетривиальной для политической элиты Латвии способностью называть вещи своими именами.
Что это значит? Во-первых, становится все меньше молодежи, а студентами постарше, решившими получить, например, второй диплом, дыру не залатаешь. Во-вторых, хотя официальной статистики на этот счет и нет, все больше выпускников латвийских школ уезжают учиться дальше за рубеж. Заграница снимает пенки, забирая самых успевающих и целеустремленных учеников. По словам педагогов школ, которые принято называть престижными, они уже работают попросту "на экспорт". В общем, перспективы у высшего образования Латвии — весьма невеселые.
И нехватка рабочей силы, и недостаточная квалификация работников (по причине старения общества) могут стать препятствиями для экономического развития и привлечения инвестиций. Бизнесмен, инвестирующий, например, в сеть магазинов, должен думать как о том, кто будет стоять за кассой, грузить и сортировать товары, заниматься логистикой их доставки, и кто будет покупать эти товары в маленькой стране с уменьшающимся населением. Государство же заинтересовано в экономическом подъеме напрямую: чем активнее развивается бизнес — тем больше налогов (подоходный налог с предприятий, НДС и так далее) поступит в Госказну. Чем больше людей будут официально трудоустроены, тем больше поступлений будет и в государственный социальный бюджет, из которого выплачиваются уже пенсии старшему поколению.
Сигналы о том, что дефицит рабочей силы не за горами, становятся все более четкими. Недавно глава правительства Лаймдота Страуюма призвала сократить срок обучения в общеобразовательной школе с 12 до 11 лет, а затем, вызвав на себя шквал критики, поменяла показания — высказала идею снизить возраст поступления в школу с 7 до 6 лет, что тоже сократило бы время пребывания за школьной партой. Демографический кризис подступил к рынку труда, и государство, долго делавшее выбор в пользу продления учебного процесса и поощрявшее инфантильность молодежи, вынуждено теперь как можно быстрее выталкивать новое поколение из школы.
Что это значит? Латвийское государство будет до последнего пытаться переделить скудные трудовые резервы: сокращать срок обучения в школах, увеличивать возраст выхода на пенсию, вкладывать средства в обучение и повышение квалификации в течение всей жизни. Но очень велика вероятность того, что следующая задача, которая может встать перед Латвией — привлечение трудовых иммигрантов. Эта тема под влиянием исторических и политических причин табуирована и не осознается до конца как актуальная и реальная. Однако вспомним недавнее прошлое: еще за год до вступления ЕС, немногим более 10 лет назад, предположение, что порядка 15% населения уедут из страны на заработки в Великобританию, Ирландию или Германию в провинциальной Латвии звучало фантастически. Сегодня это реальность. Латвия стала частью глобального мира как источник рабочей силы, но сможет ли она стать местом притяжения рабочей силы, и в какие страны рассматривает в качестве доноров? Эти вопросы станут центральными для страны уже в ближайшие 10 лет.
На протяжении последних двух десятилетий государство борется с ростом удельного веса в стране пенсионеров. В начале 90-х годов пенсионный возраст в Латвии составлял 55 лет для женщин и 60 лет для мужчин. От советского стандарта было решено отказаться, и возраст выхода на пенсию был повышен до 62 лет — и для женщин, и для мужчин. С 1 января 2014 года начался очередной этап повышения пенсионного возраста: каждые полгода возраст выхода на пенсию поднимается на три месяца, чтобы в 2025 году составить ровно 65 лет. Здесь будущие пенсионеры могут узнать, сколько им осталось работать до выхода на пенсию.
Еще в начале нулевых годов государство ввело так называемую смешанную систему начисления пенсий, осознав, что в существующей демографической ситуации "чистая" система солидарности поколений, доставшаяся Латвии в наследство от СССР, таит в себе слишком много рисков. "Солидарная" система предполагает, что представители молодого и среднего поколения через свои налоги содержат пожилых людей, и эффективна лишь в условиях стабильного воспроизводства населения. Если же общество стремительно стареет — трудоспособные жители уже не могут содержать стариков. В нулевые годы, когда на пенсию выходило поколение, рожденное в годы Второй Мировой войны, а в рынок труда постепенно интегрировалось многочисленное поколение, рожденное в 80-е годы, был введен так называемый 2-й уровень пенсионной системы. Он предусматривает, что социальный взнос, уплаченный работником, делится между системой солидарности — уходит на выплату пенсий действующим пенсионерам, и между пенсионными фондами — плательщик налогов сам решает, куда вложить эти средства, чтобы они работали на его будущую пенсию. Однако свои коррективы в эти планы внес экономический кризис 2008 года: динамика увеличения доли социальных взносов, уходящей в пенсионные фонды, была приостановлена. Экономический спад привел к сокращению доходов госбюджета, и пришлось вспомнить о системе солидарности поколений — иначе не было бы денег на выплату пенсий.
Что это значит? В уже весьма недалеком будущем солидарность поколений перестанет быть для государства основным методом содержания пожилых людей. Приток новых работников на рынок труда будет незначительным, а отток — куда более заметным, даже с учетом повышения пенсионного возраста. К тому же, люди предпенсионного возраста, особенно с учетом его повышения, весьма подвержены риску безработицы. Старение общества — это и вызов для латвийской системы здравоохранения, переживающей сейчас тяжелый кризис. Словом, спокойная жизнь на государственной пенсии для поколений, появившихся на свет в 60-70-е годы — пока не просматривается.
При подготовке материала использовалась информация: Центрального статистического управления, Государственного агентства обязательного социального страхования, Министерства образования и науки, Министерства благосостояния.