Не секрет, что представление о событиях 1940 года отличается не только за пределами Латвии, но и внутри страны. Так, многие "неофициальные" историки, а также представители некоторых оппозиционных сил против того, чтобы называть ввод советских войск и включение Латвии в состав СССР оккупацией.
Прямо в День оккупации представители партии "За права человека в единой Латвии" добавили Полиции безопасности головной боли, организовав конференцию для тех, кто "против". О том, как докладчики снова посягнули на "ядро" Сатверсме и основы государственности — в обзоре портала DELFI.
Бывший депутат Сейма, сопредседатель "ЗаПЧЕЛ" Яков Плинер представил на конференции доклад с незатейливым названием "Оккупации стран Балтии не было".
"Недавно мэр Риги Нил Ушаков на дипломатическом приеме заявил: "…после 50 лет советской оккупации…", т.е. фактически тоже согласился с национально озабоченными политиками и признал, что СССР Латвию оккупировал. Для чего это делается? Понятно. Для того, чтобы русскоговорящее население стран Балтии стыдилось своих отцов, дедов и прадедов. Для того, чтобы снизить накал борьбы за права человека, мол, какие же права человека могут быть у гражданских оккупантов. Для того, чтобы оправдать свой сволочизм, коррупцию, неумение руководить государством: изначально после песенной революции телега в Латвии поставлена впереди лошади. Политика определяет и экономику, и педагогику, и здравоохранение, и социальную помощь людям. Нас разделили на граждан и неграждан", — заявил он.
По словам Плинера, напуганные судьбой Польши, правящие круги Латвии легко пошли на подписание Договора о взаимопомощи между СССР и ЛР 5 октября 1939 года. Согласно этому документу, во-первых, стороны обязались оказывать друг другу всяческую помощь, в том числе и военную, в случае прямого нападения или угрозы со стороны других держав. Во-вторых, в целях обеспечения своей независимости и безопасности СССР, Латвийская Республика разрешила Советскому Союзу иметь в Лиепае и Вентспилсе базы военно-морского флота и аэродромы на правах аренды, а также строго ограниченное количество наземных и воздушных вооруженных сил.
"С разрешения президента Карлиса Улманиса ограниченный контингент Красной армии (20000 человек) вошел в Латвию осенью 1939 года. 5 ноября того же года рижская "Газета для всех" писала: "На основании дружественного договора между Латвией и СССР о взаимной помощи, первые эшелоны советских войск проследовали 29 октября 1939 года через пограничную станцию Зилупе. Для встречи советских войск был выстроен почетный караул с оркестром". Скажу больше: Оркестр Красной армии играл гимн ЛР, а военный оркестр Латвии — гимн СССР. Понятно, что так оккупантов не встречают", — сказал он.
"Что же происходило в Латвии в 1939 году? Об оккупации не говорил и не писал никто! Латвия превратилась как бы в советский протекторат вроде Монголии. Аналогичная ситуация была в Эстонии и Литве", — добавил Плинер.
Экс-парламентарий и сопредседатель Комитета по права человека Владимир Бузаев признался, что его особенно раздражает тот факт, что "официальная точка зрения на "оккупацию" состоит в ее непрерывности: она не только продолжалась в течении 50 лет пребывания Латвии в составе СССР, но и по сей день неокрепшая Республика продолжает страдать от ее последствий".
Оратор привел цифры, свидетельствующие о положительном демографическом и экономическом развитии Латвии в то время, как она находился в составе Российской империи и СССР. "Во всяком случае, ни в архивах императорской канцелярии, ни в архивах Политбюро ЦК КПСС не найдено ни одного документа, свидетельствующего о принятии целенаправленных решений о направлении в Латвию переселенцев с конкретной целью изменить этнодемографическую ситуацию", — заявил Бузаев.
"Население Латвии в период с 1979 по 1989 год выросло на 6% (в т.ч. за счет естественного прироста — 2%, "механического" — 4%). Это предпоследнее место среди бывших союзных республик (на последнем — Украина). Прирост населения СССР в целом составил 9%. Население Риги за этот период увеличилось на 10%, что среди столиц нынешних суверенных государств, составлявших СССР, занимает последнее место (вместе с Москвой). В среднем за этот период прирост населения в городах, имеющих от 500 000 до миллиона жителей, составил 18%. Таким образом, в этот период имело место не целенаправленное изменение этнодемографической ситуации в Латвии, а напротив, целенаправленное сдерживание естественного демографического давления", — заявил он.
"Демографические данные показывают также, что нам будет трудно найти единую точку зрения на эти исторические события с латышами. Историческая память предшествующих поколений объективно отражена в данных о числе детей, рожденных в тот или иной год, имеющихся в Регистре жителей. Людская смертность быстро стирает эти особенности, и поэтому ниже использованы данные самого первого Регистра 1993 года. Данные Регистра были объявлены властями закрытой информацией, но попали в руки к депутатам оппозиции, а через тогдашнюю члена комиссии парламента по иностранным делам Татьяна Жданок, и к автору этих строк. Эти демографические данные — вещь неподдельная, и они ясно характеризуют как различное влияние на латышей и нелатышей одних и тех же исторических событий, так и различное отношение к ним. Следует учесть, что демографическая реакция на события по естественным причинам сдвинута по времени примерно на один год", — уверен экс-депутат.
Кандидат исторических наук Александр Гурин заявил, что действия СССР не были неожиданностью для латвийской элиты. Более того, почва для событий 1940 года готовилась заранее.
"21 июня в Риге состоялась грандиозная демонстрация, в которой участвовали более 50000 человек (все население города не составляло и четырехсот тысяч). Жан де Босе писал об этой демонстрации: "Видел портреты Сталина. Что побудило людей выйти на улицы с портретами Сталина? Страх? Но не оскорбительна ли для народа такая трактовка?", — отметил он.
По словам Гурина, часть отцов-основателей Латвийской Республики в 1940 году "действовали по принципу: я тебя породил, я тебя и убью". "Бруно Калниньш, вернувшись в Латвию из эмиграции, стал начальником политуправления реформируемой армии, своего рода политруком номер один. Члены Народного Сейма Бушевиц и Рудевиц голосовали за вхождение Латвии в состав СССР. Сам Улманис, оставаясь на посту президента, ежедневно придавал формальную легитимность происходящему", — отметил Гурин.
Историк также добавил: "Улманис в полной мере сыграл отведенную ему роль. Ныне трудно понять, как можно совместить рассуждения об оккупации с памятником в центре Риги человеку, который в 1940 году передал Латвию Сталину, что называется, на блюдечке с голубой каемочкой".
Бывший депутат Сейма и доктор педагогики Валерий Бухвалов назвал советскую оккупацию "идеологемой латышского радикального национализма".
"В середине 90-х годов прошлого века провозглашенные лидерами Атмоды национальные ценности неожиданно превратились в националистические, и бывшие активисты КПСС стали активно насаждать радикальный национализм на всех этажах общества. Эта фарисейская трансформация коммунистов в националистов сопровождалась расхищением общенародной собственности и потерей контроля со стороны народа за властью. Простые люди даже не заметили, как под грохот бравурных заявлений о демократизации у них отобрали главное — народовластие", — отметил он.
По мнению Бухвалова, "ограбление народа и введение целого ряда дискриминационных норм требовало идеологического обоснования". "Помощь пришла из-за рубежа, конкретно из США и Германии, от тримды. Так родилась идеологема "оккупации", не имеющая научно-исторического обоснования. Идеологема "оккупации" Латвии в 1940 году Советским Союзом формирует чувства национальной обиды и страха перед современной Россией и позволяет объединять нацию ради главного — удержания власти радикального националистического большинства", — заявил он.
"Основная функция идеологемы заключается в поддержании заблуждения простых людей в трех основных вопросах: 1) советский период ничего хорошего народу Латвии не дал; 2) все вопросы, относящиеся к дефициту демократии в Латвии — это не более, чем попытки легитимизации последствий оккупации; 3) сохранить национальную независимость Латвии может только и исключительно латышская политическая элита на основе объяснения мировому сообществу "правды об оккупации", — сказал докладчик.
Бухвалов добавил, что без отказа от "идеологемы" в Латвии дефицит демократии не преодолеть. "Идею можно победить только другой идеей более высокого порядка, при условии, конечно же, что новая идея способна стать доминантой в сознании людей и тем самым материальной силой", — полагает он.
