- Почему именно к вам обратилась Надежда Савченко?

- Скорее, это мы проявили инициативу — наша рабочая команда, с которой мы ведем дело Савченко. Мы не постоянно вместе работаем. Знаете, как я познакомился со своими коллегами Марком Фейгиным и Николаем Полозовым? Они были моими клиентами.

Я защищал их от их бывшей клиентки Екатерины Самуцевич — это третья девочка из Pussy Riot, которую, в отличие от двух других, не посадили, и у нее образовалась психологическая проблема. Те две, которые отсидели, потом стали ездить с гастролями и давать интервью, а Самуцевич, как только вышла, перестала быть кому-либо интересной. И она не придумала ничего лучшего, чем судиться со своими адвокатами. Не знаю, на что она надеялась, но в одном случае она просила пять миллионов рублей, в другом — миллион. В итоге ей везде отказали.

- Интересно, в чем Самуцевич обвиняла своих адвокатов? Слишком хорошо вели ее дело?

- Во всяких глупостях. В одном случае ей не понравилось, как они комментировали ее дело в сети Twitter. В другом случае она доказывала, что торговая марка Pussy Riot — ее собственность, исключительная. Оставляя за скобками своих соратниц по этой истории.

- А адвокаты тут при чем?

- Они имели неосторожность, по просьбе Толоконниковой и Алехиной, подписать какую-то бумагу, где говорилось о возможности издания книги по истории Pussy Riot и права на товарный знак Pussy Riot. Все это было высосано из пальца. В итоге суд Самуцевич везде отказал.

- Благодаря вам?

- Да. И этот процесс сблизил меня с Фейгиным и Полозовым, с которыми раньше я был лишь шапочно знаком. Мы говорили о том, чтобы взять какое-то дело вместе. Умозрительно, в принципе.

В июле прошлого года поступила информация, что в Воронеже сидит гражданка Украины Надежда Савченко. У нее проблемы с тем, чтобы к ней попал украинский консул, и ее никто не защищает. То есть у нее есть адвокат по назначению, но он, что называется "дует на воду": отказывается встречаться с родственниками и сообщать какую-либо информацию, где Савченко и что с ней. Ясно, что это — не адвокат, в полноценном смысле.

Фейгин предложил своим знакомым украинским правозащитникам связать его с родственниками Савченко. Мы подписали с ними соглашение. Савченко могла не согласиться, но она согласилась — чем-то мы ей понравились.

- Вы сами как связаны с Украиной?

- Я — москвич в третьем поколении, но моя бабушка родилась в Бердянске, мама, соответственно, украинка.

- Языком владеете?

- Он мне не родной, но я его учил. Владею далеко не идеально, но все понимаю. Так что мне сам Бог велел всем этим заниматься. Мои коллеги не могут читать документы, которые приходят с Украины, а мне приходится толмачить, чтобы не терять времени до того, как переводчики свою работу сделают. Это очень помогает при любом общении с украинскими структурами. Конечно, все они понимают по-русски, но им куда приятнее, когда говоришь с ними пусть не на совершенном, но на украинском.

- Вы поддерживали события на Майдане?

- Конечно! Посылал туда какое-то количество денег и лекарств.