Невыносимая жестокость и сомнительное милосердие
За то, что Дессильда, (от которой на тот момент, когда ее нашли, остались кожа да кости), выжила, нужно благодарить Ангеллу Натурину. Она оказалась в авангарде спасательной операции и взяла на себя все заботы и расходы на содержание пережившей голодный кошмар собаки. Она приютила несчастное животное у себя. Вся семья более семи месяцев днем и ночью дежурила возле Дуси — именно так с любовью сейчас зовут Дессильду в доме Ангеллы.
"Когда я пришла на первый суд, я была абсолютно уверена, что подсудимые получат реальные сроки. Мы знали, что прокурор просил для них 3 месяца лишения свободы. Да, этого мало, но и это, на мой взгляд, справедливое наказание. Если учесть, что одна собака погибла, а вторую пришлось вытаскивать из того кошмара, в котором она оказалась. Мы спасали Дессильду, шаг за шагом возвращали ее к жизни. Я не буду особо касаться материального аспекта, хотя он тоже немаловажен, ведь на лечение и уход ушли крупные суммы. Но с моральной точки зрения это было очень тяжело. Мы сутками не спали, наша семья — четыре человека — по очереди и днем, и ночью проводили время с собакой. Весь наш режим жизни был подчинен Дусе и ее спасению", — рассказывает Ангелла Натурина.
Несмотря на бурю в соцсетях, поддержать Натурину на первый суд пришли всего несколько человек. "Многие написали позже, что мое первое приглашение просто не заметили. Когда судья огласил приговор, я была разочарована. Это была досада и обида за животных, за которых некому больше заступиться. Мне стало обидно и за себя, за те бессонные ночи, которые я проводила с Дессильдой, чтобы вытянуть ее практически с того света. Все эти переживания, которые отразились на моем здоровье. Разве все это стоило того, чтобы эти люди просто отделались принудительными работами? Чтобы осужденную Милену освободили от уплаты счетов за адвоката решением суда второй инстанции? Разве это справедливо?" — говорит Ангелла.
По ее мнению, второй аспект такого несоразмерно мягкого приговора — отсутствие должной практики. Если посмотреть судебную хронику, то становится очевидным, что даже те редкие уголовные процессы о жестоком обращении с животными, которые доходят до суда, нечасто заканчиваются вынесением реальных сроков живодерам. На сегодняшний день подобное наказание в латвийских исправительных учреждениях отбывают всего восемь человек.
"Мои вопросы, скорее, риторические. Как можно принимать такое слабое решение, зная, что вокруг полно брошенных собак? Зная, что приюты переполнены и волонтеры с трудом пристраивают и лечат животных, подвергшихся насилию со стороны человека? Но тут же сама себе отвечаю: люди со стороны власти живут в другом мире. В мире, в котором нет этих несчастных животных. Или они их просто не видят. Помню, после первого приговора прокурор мне сказал: "Если вы видите в этом нечто важное, покажите, что людям это тоже важно, покажите, что обществу это важно, что это действительно проблема. Покажите, какой резонанс?" И я стала развивать активную деятельность в социальных сетях, стала везде размещать посты о суде над мучителями Дессильды и Марко.
Меня поддержали почти все приюты Латвии, несколько клубов собак, отдельные неравнодушные люди и одна общественная организация по спасению кошек, но не группы волонтеров и не общественные организации, которые каждый день сталкиваются с жестоким обращением с животными. К сожалению, все волонтерские группы и общественные организации сами по себе, они слишком разрозненны, чтобы быть вместе, чтобы решать такие важные для всего общества проблемы. В итоге я собрала письма, их отправили в прокуратуру. Это дало результат: нам удалось подать апелляцию", — говорит Ангелла, добавляя, что апелляция была подана окружной прокуратурой.
История одной собаки
Однако суд второй инстанции также оказался снисходителен к Артуру Дзерве и Милене Рубиновой-Дзерве. "Приговор второй инстанции меня шокировал, — признается Ангелла. — Я была уверена, что уж теперь-то точно они понесут наказание. Нас призывают быть гуманными и принимать во внимание, что у подсудимой есть маленькие дети, что ее нельзя лишать свободы. Но мне сложно понять, как это распространяется на ее бывшего мужа, который давно ушел из семьи, не работает и не платит алименты? Почему суд не проверил, что происходит в семье? Почему не был назначен психолог для проверки эмоционального состояния родителей, которые воспитывают детей, но в то же время могут издеваться над животными, оставляя их без еды?"
"Для меня эта история обнажила актуальные проблемы во всех слоях нашего общества, — говорит Ангелла. — Дессильду купили в Белоруссии, следовательно, дешевле, чем у нас. С хорошими документами, с хорошей родословной. Ее купили именно для заработка. Как вы думаете, были ли уплачены налоги с этого вида деятельности? Велась ли она в соответствии с законодательством Латвии? Ее повязали в первую же вязку — в 9 месяцев. Она состояла в клубе, и клуб давал разрешение на все эти вязки, выписывал щенкам документы. Никому не было дела до того, как используют собаку, что происходит с ее здоровьем".
"Потом была неблагополучная семья Дзерве. Отдали Дусю, на мой взгляд, потому что она просто больше не могла рожать (когда мы ее стерилизовали, врач сказал, что мы очень вовремя это сделали: все ее органы были в кистах). Первой владелице тут в Латвии собака больше была не нужна. Фактически, ее просто использовали и выбросили. Что происходит потом? Неработающий муж привел собаку в квартиру в социальном доме и поставил жену перед фактом, что они там будут жить. А кто-то вообще контролирует, что происходит в этих социальных домах? Как там живут люди? Милена была против, потому что ждала третьего ребенка. Но Артур все равно привел собак. Полгода они с ними жили там, в Ропажском крае. Потом он встретил другую девушку, все бросил и ушел. Оставил жену с тремя маленькими детьми, двумя котами и двумя стаффордширскими терьерами."
Затем в истории появляются соседи по социальному дому, которые знали, что с декабря 2018 года собаки были заперты в пустой квартире. "Они видели, что там что-то не так, но сообщили в полицию только в феврале 2019 года. И не говорите мне, что соседи не слышали и не знали, что происходит в этой семье. Но и полиция сначала не реагировала. Почему? Потому что полиция не знает, как действовать в таких ситуациях? Или не хочет знать?", — считает Ангелла Натурина.
Милена Рубинова-Дзерве пыталась пристроить собак в один из старейших приютов Латвии. Там ей обещали помочь, но не бесплатно: услуги приюта стоили бы столько, сколько не могла себе позволить многодетная мать-одиночка, живущая на пособия. В итоге, договориться с приютом все-таки удалось. Милена на суде утверждала, что с ней договорились о конкретном времени, когда приедут за собаками и заберут их, однако в назначенный час представители приюта так и не появились. В приюте эти заявления отрицают.
"Если вдуматься, ситуация с Дессильдой абсурдна и с позиции государства, — говорит Ангелла. — По сути, оно государство передало мне собаку "на хранение". Дессильда является вещественным доказательством в этом деле. Следовательно, это государственное имущество. В полиции с меня взяли подписку, что я не буду требовать с государства деньги на содержание, лечение и уход за Дессильдой. То есть я не могу просить от государства материальную помощь на содержание, лечение и уход за государственным имуществом. А потом на суде я получаю плевок в лицо: люди, заморившие собак голодом; люди, из-за которых одна собака умерла, отделываются таким легким наказанием. Получается, "особым" гражданам Латвии можно издеваться над животными, делать их калеками, лишать жизни самыми изощренными способами, но при этом оставаться, по сути, безнаказанным со стороны государства. А другие граждане должны помогать государству спасать вещественное доказательство за свои деньги. Абсурд".
Как отмечает Ангелла, когда потребовалось подготовить апелляцию, она обратилась за помощью и поддержкой к известным людям Латвии, которые непосредственно связаны с животными. В Латвийскую кинологическую федерацию, известные клубы собак, в приют, который оставил собак без поддержки, к общественным организациям по защите животных. Как оказалось, большинству это не было нужно, у всех находились причины, по которым они не собирались этого делать. Не готовы сплотиться хотя бы на время ради того, чтобы всем вместе громко сказать: "Довольно! Мы устали от жестокости по отношению к животным! Мы больше не готовы потакать этой безнаказанности!"
"Что же касается самого суда второй инстанции, меня поразило, как судья Жанете Вевере с двумя другими судьями поверхностно рассматривала дело, как они не собирались вникать в беду несчастных животных. Нас, людей, пришедших на заседание, чтобы показать суду, что нам важна справедливость, судья с насмешкой назвала "студентами". А судья первой инстанции на суде подсказывала обвиняемым правильные слова для их оправдания. Мне, как свидетелю, судья дважды отказала в возможности дачи показаний. Прокурор дважды просил судью меня выслушать. А зачем? Никому это неинтересно. Суд хотел, наверное, быть милосердным к подсудимым. Это странно, ведь Артур Дзерве — неработающий тунеядец, который и работу какую-то нашел лишь накануне первого суда. И поэтому просил не сажать его в тюрьму. При этом он сам же на суде заявил, что не платит алименты.Даже если бы эти 3 месяца были реальным сроком, и Дзерве провел бы их в местах лишения свободы со щадящим режимом, это было и наказанием для него, и наукой для других. А так они вышли из этой истории победителями", — резюмирует Ангелла Натурина.
От собаки-робота к собак-компаньону
По словам Ангеллы, раньше у нее был стаффордширский терьер, после его ухода она долго не заводила собаку, потому что, по ее словам, знала, что в ее жизни однажды появится самый несчастный стаффорд. Собака, которая окажется в такой беде, из которой, кроме Ангеллы, ее никто не вытащит.
"И вот я вижу, как Дессильду и Марко вытаскивают из квартиры, и понимаю, что это то самое. У меня был просто порыв. Я позвонила в приют "Межавайроги", куда привезли собак. Надо сказать, что я и раньше туда ездила волонтером. Предложила помощь, согласилась взять Дессильду хоть на лечение, хоть навсегда. Через четыре дня после этого мне позвонили из полиции, пригласили на разговор, чтобы проверить, можно ли мне доверить больную собаку. Так Дуся появилась в моем доме", — рассказывает Ангелла.
Сейчас у Дуси все хорошо: 2 января ей исполнилось 8 лет. Пройдя через такой ад, через те кошмары, которые они с Марко пережили в пустом доме без воды и еды, она осталась добродушной и жизнерадостной собакой. Семье Ангеллы потребовалось семь с половиной месяцев, чтобы вывести ее из депрессии.
"Сначала это была такая собака-сфинкс, собака-робот, от которой ты не получал никакой отдачи, никаких эмоций. Я уже смирилась с тем, что мы так и будем жить без игр, радости и без эмоций. Она панически боялась оставаться дома одна. И вот в один из вечеров с ней что-то произошло: вечером вдруг принесла мне игрушку. Так вот постепенно и стала оттаивать, возвращаться в нормальное состояние. Она не обозлилась на людей, не стала агрессивной. Она добрая и жизнерадостная. Каждое мое утро начинается с позитива: мы просыпаемся, идем гулять, она прыгает, скачет, ищет общения. Она словно улыбается людям, люди улыбаются в ответ. Наверное, в этом ее некая миссия: пройдя через ад, нести позитив. Мы наслаждаемся каждым днем. Знаете, один такой важный момент: когда в дом Дзерве, где собаки медленно умирали мучительной смертью, пришли наконец люди, обессилевшая Дессильда продолжала охранять это жилье. Дом людей, которые ее предали?" — говорит Ангелла.
Вместо эпилога
Есть ли какие-то положительные сдвиги после этого резонансного дела? По словам Натуриной, без сомнений, это так. Если еще год назад люди, видя истязание животных, не хотели с этим связываться, то сейчас такие случаи предают огласке все чаще.
"Да, люди зачастую не хотят вмешиваться, не верят в тщательное расследование, сомневаются в объективности суда. И последние истории, связанные с жестоким обращением с животными, нам это всем наглядно и продемонстрировали. Люди стали чаще обращать внимание на случаи жестокого обращения с животными. Стали говорить об этом, обсуждать это. Я хочу, чтобы изменилось применение судами нашего законодательства. Чтобы каждый, кто осмелится обижать животных, знал: от справедливого наказания не уйти. И наказание это необходимо ужесточить", — говорит Натурина.
23 марта в суде Рижского района (в Юрмале) должен начаться процесс над еще одним живодером — Дайнисом Тропиньшем, который по заказу хозяйки должен был убить старого пса Ричи. Когда старая собака стала не нужна женщине, она попросила знакомого избавиться от животного. Вой Ричи, которого нещадно били по голове и выбили глаз (к счастью, его удалось спасти), услышали соседи, которые вызвали полицию. Дайнису Тропиньшу грозит до трех лет лишения свободы. Бывшей хозяйке даже не придется отвечать перед законом.