В рамках фестиваля Объединение европейских латышей организовало серию дискуссий про разные аспекты жизни эмигрантов: "латыш разный" (где и кем работают), "латыш-лингвист" (как учат язык), "латыш-путешественник", "латыш политический" (за кого голосуют), "латыш предприимчивый" (об экономическом сотрудничестве с Латвией и инвестициях), "латыш ироничный" (о стереотипах и правде), а также о том, как они применяют свой зарубежный опыт и образование в Латвии, если возвращаются.
Не забыли и о том, что из Латвии жить, работать и учиться за границу уезжают не только латыши, но и нацменьшинства. Нередко они покидают родину в обиде (кому-то не дали гражданство, кто-то потерял работу, кто-то не смог овладеть латышским языком и т. д.), но для многих Латвия остается страной, куда очень хочется когда-то вернуться. Например, растить детей или на пенсии. Нужны ли они Латвии? И что делает страна, чтобы вернуть и их?
Активистка Общества европейских латышей Элина Пинто признает, что долгое время политика зарубежной диаспоры базировалась на "краеугольных камнях культурной идентичности — танцах, песнях и языке", что очень важно, но исключает из нее большую часть выходцев из Латвии. С русскоязычными эмигрантами диалога вообще не складывалось — пересекая границу, они как будто переставали иметь какое-либо отношение к Латвии. По ее мнению, "деление латыш-нелатыш — искусственное", куда важнее — ощущение принадлежности.
Недавно Латвийский университет провел исследование, почему латвийцы в Европе вступают или не вступают в разные организации диаспоры. По словам Элины, удельный вес в этом опросе нелатышей был невелик (мало кто откликнулся на призыв), но из тех, кто ответил, часть попросту не чувствует связи с Латвией, а другие "не видят интересных предложений".
В еще одном опросе выяснилось, что зарубежные латыши совершенно не против, чтобы нацменьшинства из Латвии участвовали в работе диаспоры. Правда, когда тот же вопрос хотели задать самим представителям нацменьшинств, то… не нашли их. "У нас очень разные каналы общения", — пояснила Элина.
Физик Михаил Щепанский вернулся в Латвию два года назад — развивать на родине свой стартап, программу инженерного моделирования, доступную малым и средним предприятиям. Сам он родом из Даугавпилса, абсолютный билингв: "Я окончил МГУ и прожил в России восемь лет. В Москве старался не терять связи с родиной, активно участвовал в работе Латвийского общества при посольстве — там были не танцы и песни, а бизнес-клуб и студенческий департамент. Внутренним языком нашего общения был русский, но на национальность вообще не обращали внимание: в работе клуба принимали участие евреи, русские, украинцы и длительно живущие в России латыши. Нас объединяла Латвия. Кстати, одним из активистов был Никита Халявин (основатель деловой соцсети "Профессионалы.ру" и ряда других успешных проектов, — прим. Ред.), который учился в МГИМО.
Михаилу так хотелось вернуться на родину, что докторантуру он решил заканчивать в Латвийском университете: "Это было настоящее счастье иметь возможность говорить по-латышски и за 20 минут доезжать до моря. Когда эйфория прошла, я поехал по стипендии Baff в Чикаго. Поначалу моя жена-москвичка хотела примкнуть к одной местной русской организации, но не сложилось, зато нас неожиданно тепло приняли в местных латышском и еврейском обществах— это очень грело все то время, что мы были в США. Два года назад я вернулся в Латвию со своим стартапом, параллельно я — член правления общества "Ar pasaules pieredzi Latvijā", где занимаюсь вопросами интеграции иностранцев. Так что у меня хороший опыт общения с латышскими организациями", подытожил Михаил.
Бывшая рижанка Маргарита Вовк — тоже билингв: ее папа приехал в Латвию с Урала, а мама из Латгалии. В 1978 году Маргарита отправилась учиться на психолога в Санкт-Петербургский университет и осталась там работать по специальности. При этом родиной считает Латвию: в 1989 году она зарегистрировала Санкт-Петербургскую латышскую национальную культурную автономию: "У нас собрались все, кто любит Латвию, невзирая на национальность (это была моя твердая установка) — русские, украинцы, армяне, евреи, белорусы, армяне… Мы не всегда говорим по-латышски (сама Маргарита владеет также и латгальским, — прим.ред.), но нас объединяет любовь к Латвии". Маргарита также сообщила, что в петербургском консульстве 90% граждан Латвии голосуют за "Согласие".
Латышка из Сигулды Ингуна Миезе восемь лет живет в Ирландии и руководит порталом диаспоры Baltic Ireland на латышском языке. Она хотела, чтобы сайт работал на всех балтийских языках, а также на русском и английском, но ресурсы не позволяют. Ингуна сетует, что российские СМИ и латвийские СМИ, как сговорившись, пишут про эмигрантов из Латвии сплошную чернуху и криминал: "Заведите в гугл "латвийцы в Британии" — появится что-то вроде "Латвиец пересек границу с женой в чемодане" или "Латвийцы в Британии вовлечены в сеть торговли людьми". Впрочем, если ввести сочетание "латыши в такой-то стране", то это, скорей всего, будут люди в народных костюмах".
Ингуна рассказала о том, как создавала проект "5-й край" (Piektais novads) про жизнь эмигрантов из Латвии в Ирландии. Хотела сложить полную картину: показать не только тех, кто спит и видит свое возвращение, но и тех, кто обижен на Латвию. Из последних на призыв не откликнулся никто. "Я знаю, что в фейсбуке есть своя группа у тех, кто нелоялен Латвии, — говорит Ингуна — В ней общаются русскоязычные Ирландии, которые приехали не только из Латвии".
По словам Маргариты Вовк, в российском информационном поле о Латвии вспоминают крайне редко, "а позитив мы видим — лишь раз в год, про рождественскую елку". В остальное время Латвия в российской прессе — маленькая, некрасивая и нелояльная… Самые частые вопросы, которые задают Маргарите про родину: "что у вас с русскими?" и "что вы сделали с русскими школами?" "Если Латвия не решит тут свои интеграционные проблемы, — говорит Маргарита. — уехавший в Россию человек будет чувствовать, что у него сердце разбито пополам".
При этом неожиданно звучат результаты опроса зарубежной латвийской диаспоры на тему, что, на их взгляд, представляет главную угрозу Латвии в среднесрочном периоде. На первых местах оказался вовсе не приток мигрантов, терроризм или российское военное вторжение, а… неустроенность социальной системы и здравоохранения, медленное экономическое развитие и чрезмерная консервативность Латвии.
По мнению Михаила Щепанского, очень важно, какие сигналы посылает людям родина. Для нелатышей они пока чаще негативные. "Не хочу углубляться в политические темы, но история с запретом русского языка в вузах — это сигнал: мы строим национальное государство. Так его и воспринимают здесь и там. По-моему, надо стараться избегать подобных сигналов. Или очень основательно их объяснять".
Привел он и еще один пример: "Моя жена-москвичка — юрист, она очень хорошо владеет латышским, но чтобы стать адвокатом в Латвии, она должна быть гражданином этой страны. Почему мы так ограничиваем людей? В итоге у многих, кто покинул Латвию, остаются приятные воспоминания о закатах, море и соснах, но это ностальгия не по государству, а по земле".
При этом Михаил уверен, что будь побольше позитивных сигналов, люди бы возвращались, ведь большинству эмигрантов свойственно так называемое "поведение лосося": "Эти рыбы бороздят просторы морей и океанов, а потом возвращаются в реки, преодолевая много километров и препятствий, чтобы метать икру в том месте, где родились сами. Как только маленькие лососята окрепнут, они тоже плывут в море-океан, чтобы на следующий год вернуться назад в свои реки, где родились сами".
Примерно так же выходцы из Латвии после обретения международного опыта готовы вернуться в социально-понятную и близкую им среду, чтобы там рожать и воспитывать детей. Главное, чтобы социально-понятная среда их не отталкивала. Именно помощью в реинтеграции вернувшихся латвийцев и вновь приехавших иностранцев занимается общество Ar pasaules pieredzi Latvijā. "Увы, сегодня латвийское общество чаще плохо относится у любым иммигрантам", — сетует Михаил.
Элина Пинто согласилась, что для возвращения эмигрантов надо сделать все, чтобы приехать могли не только они сами, но и члены их семей, которые необязательно латыши и не всегда граждане Латвии: "Важно, чтобы приехав сюда, каждый нашел себе применение и принес свою добавочную стоимость Латвии. Нельзя уменьшать значение латышского языка — это краеугольный камень нации, но надо быть и прагматичными. Например, третье поколение эмигрантов зачастую не знает или слабо владеет латышским. Поэтому предложение Нацобъединения разрешать политические рекламные кампании только на латышском языке — оно недальновидно".
Михаил Щепанский рассказал, что вопрос принадлежности его волновал все то время, что он жил за рубежом. В качестве наглядного примера того, что для латвийских русских может значить Латвия, он рассказал историю своей землячки из Даугавпилса: "Я встретил ее на четвертом году жизни в Москве — она училась во ВГИКе на режиссера. Рассказала, что в Москву отправлялась с мыслью, что едет на историческую родину, к своим, и будет чувствовать себя как дома. На Рождество она решила навестить родных — выйдя из автобуса, почувствовала, что готова целовать асфальт Латвии: наконец-то она не в России!"
По словам Элины Пинто, "живущий за рубежом латыш начинает понимать, что значит быть нацменьшинством — некоторые от этого радикализируются и исповедуют принцип "Латвия — только латышам", а другие, почувствов, что значит быть непринадлежными к стране проживания или, наоборот, увидев, какая большая поддержка идет меньшинствам от страны (скажем, в Люксембурге), принимают как норму, что нацменьшинства — полноправная составная часть населения страны". На одной из конференций Элина впервые услышала термин "открытая латышскость", который ей очень нравится.
Еще одна из проблем с эмигрантами-нелатышами, что в латышском языке для них даже нет названия — аналога русскому слову "латвиец". Элина Пинто не видит ничего ужасного в том, чтобы использовать и в отношении нелатышей из Латвии слово… "латыши". В качестве доказательства она процитировала Райниса, который вкладывал иное значение в это слово, чем сейчас: "Не каждого хочется называть латышом, а только тех, у кого крепкая и глубокая эмоциональная и интеллектуальная связь с Латвийским государством, — говорил он. — Как чудесно было бы латвийское общество, если бы каждый, неважно к какому национальному меньшинству он принадлежит, в такой мере идентифицировал себя с Латвией. И эти люди знали бы латышский язык и культуру, но сохраняли свою национальную идентичность".
По мнению Элины Пинто, "сильное государство с живым языком и культурой не может быть исключающим, оно должно быть включающим и открытым к диалогу".
Фестиваль общения LAMPA проводится в Цесисе уже в четвертый раз. В этом году в рамках мероприятия провели более 270 дискуссий экспертов и публики по самым разным актуальным темам — от здоровья и образования до политики и юмора. Объединяющей темой многих бесед стало "Доверие в обществе". В этом году портал Delfi — официальный информационный партнер Lampa и организатор двух дискуссий.
Всю неделю читайте на портале Delfi про самые интересные дискуссии на фестивале Lampa.