Фото: DELFI

Брошенная в 14 лет в тюрьму ЧК… Отказавшаяся превратиться в НЛО… Спрыгнувший с 6-го этажа за бутылкой водки… Узнавшая от цыганки про смерть любимого… Вышедшая замуж за квартиру… Квартиру в "китайской стене" блочных домов в спальном районе Пурвциемс — одну из 274, в которых живут около тысячи рижан разных национальностей, возраста и убеждений. Delfi принял участие в документальной постановке "Границы", в которой жители "стены" рассказывают свои истории гостям-зрителям, чьи глаза завязаны, а чувства обострены. (Все имена изменены, все совпадения случайны.)

Преамбула: наедине с мыслями, чувствами, запахами, звуками

Кто бы мог подумать, что мы пахнем, мягко говоря, не альпийскими фиалками. Недавно съеденным гамбургером, нечищеными зубами, стиранной ядреным порошком одеждой, свежевыловленной салакой, шанелью номер пять… Или какой там номер используют пассажиры общественного транспорта, направляющегося вечером в самый густо заселенный район Риги Пурвциемс? Сколько ездила, никогда не замечала таких ароматов, ну разве что совсем доходяга забредет с набитыми мусором пакетами. Но с закрытыми глазами мир разительно меняется.

Фото: Publicitātes foto.
Рядом латышская девушка бойко излагает кому-то волнующую драму жизни о том, как старшеклассница забеременела, а "он ее бросил" и теперь та мечется между возмущенными родителями и абортом. В голосе заметно торжество: уж она-то, рассказчица, такой дурой никогда не будет. Сзади русская старушка причитает про высокие цены и маленькую пенсию. Следить за перипетиями личной жизни брошенки и бедной бабули мешает смачное шмырганье и хлюпанье носов. Ощущение такое, что половина "Пурчика" собралась вокруг моего сидения и устроила коллективную борьбу с простудой…
Когда на твоих глазах плотная повязка, сознанию открывается то, что раньше не замечала и о чем не задумывалась. Постепенно отключаюсь от окружающего вовсе, погружаюсь в себя. Из родной 12-этажки на Маскачке выбралась с облегчением. Если на старте существование с 11 мирами над головой казалась обычным делом — так жили большинство моих одноклассников — то с возрастом утяжеленный кирпичом и бетоном атмосферный столб начал ощутимо давить. К окончательному решению об исходе подтолкнули карманники 15-го троллейбуса, чьи потные ручонки без устали шарили по сумкам и одежде устремившихся поутру в центр жителей Кенгарагса.

Сегодня спальные районы для меня — тема из прошлого. Их главные козыри — зелень и просторные дворы — не перевесят нежелания жить в человеческом улье. Над головой предпочитаю небо, а в шаговой доступности — объекты культурной жизни. Возможно, и это не навсегда…

Фото: DELFI
"Оденьте на глаза повязки, закройте уши, досчитайте до 60, опустите руки — к вам подойдет поводырь, который будет сопровождать все три часа. Первый этап — поездка в общественном транспорте до торгового центра "Минск", — скомандовала инструктор документальной постановки "Границы" собравшимся на вокзале для отправки в очередной этап. Всего этапов — около восьми в день. Каждого участника ждет свой маршрут — произвольно выпавшие восемь из 60 историй обитателей "Китайской стены".

Проводница-тезка, трогательно обхватив меня под локоть, шепчет на ухо: ступенька, еще, еще, яма, лужа, яма, лужа, бордюр, яма… Электронный звук кода. Скрипучая железная дверь, пахнущий застарелой мочой лифт… Дзинь-дзинь-ж-ж-ж… Меня с рук на руки передают жильцу, наощупь нахожу табуретку, локоть на стол — превращаюсь в слух…

История: отозвался каждый десятый, прочие - за стеной недоверия

Фото: Publicitātes foto
Для режиссера постановки Кристы Буране "Границы" — далеко не первый опыт работы в документальном жанре. Был, например, перформанс в Мясном павильоне Рижского центрального рынка, когда продавцы, грузчики и рубщики мяса рассказывали посетителям истории своей жизни, уличные гимнасты крутили пируэты на тележках, а хор Balsis исполнял цикл песен о мечтах "Возле мяса". Был еще проект "Читальня", в котором люди от 85 до "-надцати" зачитывали дневники своей молодости, вместе складывая почти столетнюю историю Латвии. Был документальный фильм "Будущее — это настоящее прошлого", в котором молодые политики четырех разных партий излагали свое видение развития страны. Была постановка с жителями Цесиса…

Когда возникла идея привести театр в спальный район Риги, Криста не сомневалась — это ее родной Пурвциемс. Та самая "Китайская стена" многоэтажек, в одной из которых она родилась и прожила первые 20 лет жизни. В доме, где русских и латышей — примерно поровну, где, кроме огромного двора, некуда пойти, где большинство соседей не знают друг друга по имени, зато, благодаря совсем некитайской толщины стенам, слышат чужую жизнь до ночных вздохов и скрипов (возможно, именно эта особенность побудила Кристу завязать глаза "зрителям" постановки).

"Уже само название "Китайская стена" говорит о своеобразном рубеже. Да и наши истории — о переходе своих личных границ, — рассуждает Криста. — Получилась мини-срез Латвии. Печально осознавать, но сегодня наше общество буквально изрезано вдоль и поперек разными границами: люди отмежевались от государства и друг от друга, видят друг в друге врага и конкурента, не готовы открываться и общаться, выслушивать чуждое мнение, переполнены агрессией и претензиями к жизни, в которой не стремятся что-то изменить. И такими людьми легко манипулировать — любая власть будет использовать эту ситуацию себе на пользу. Эта постановка — мой протест диктату политики и денег, обществу, забывшему о главном — человечности. Хватит сидеть по кухням и бурчать, как все надоело и что "пора валить" — надо решать проблемы! Тогда не смогут такие люди, как Ушаков, лгать нам про трамвай на Сканстес — им придется спросить у жителей того же Пурвциемса. Возможно, им трамвай нужнее…"

Фото: Publicitātes foto
Создатели постановки несколько месяцев обходили квартиры и дворы. Первой дверью, в которую позвонили, стала бывшая квартира Кристы — там жила молодая пара, которая сразу согласилась участвовать. Увы, в дальнейшем сотрудничать был готов примерно каждый десятый их тех, к кому обращались. Прочие отказывали — кто вежливо, а кто и грубо. "Наверное, люди думают, что если их уговаривают на что-то хорошее — обманут или обкрадут", — рассуждает Криста. Особенно неохотно шли на контакт русскоязычные жители: из 60 рассказов — лишь пять на русском языке, а еще три русскоязычных жильца в постановке говорят по-латышски. "И это тоже многое говорит о недоверии и разобщенности нашего общества", — считает Криста.

Режиссер старалась максимально приблизить постановку к жизни, отказавшись от политкорректности, позволив использовать те слова, которые герои говорят в жизни, высказывать те взгляды, которые идут вразрез со взглядами создателей, излагать историю, как они ее видят. "Латышка, которую в 14 лет бросили на три месяца в тюрьму ЧК, а потом — еще на три года в лагеря Мордовии, живет над русской женщиной, которую в Латвию привезли родители-военные и которая до сих пор не знает латышский язык. Но им надо найти общий язык и общие темы, как-то договориться между собой, иначе мы не сдвинемся с места", — уверена Криста.

Постановка: НЛО, репрессированная, лирик, счастливые, русская…

Фото: Publicitātes foto.

На первой планете жила Анна — женщина с перфектным латышским, похожим на мелодичные переливы кокле. Анна когда-то была Аней. В 92-м ей было 14 лет, когда старший на два года брат принес домой фиолетовый паспорт с пропечатанным серебром словом Alien. Девочка поинтересовалась у мамы, что это значит? Та ответила: это значит, что мы — никто. Мы — НЛО. Подростковый нигилизм никак не мог смириться с таким положением дел: мама родилась в Риге, брат родился в Риге, Аня родилась в Риге. Нет, она решительно не хотела быть никем.

Анна выучила латышский и историю, сдала экзамен на натурализацию и получила паспорт гражданки. Женщина подсовывает мне под руку кожаную обложку того исторического документа — ее поверхность такая же негладкая, как судьба хозяйки. В школе Аня жила отдельным "русским миром", который редко пересекался с миром латышским. В институте настал переходный период: "мы говорили по-русски, наши латышские однокашники отвечали на своем, со стороны это смотрелось странно, но нам так было удобнее".

Сейчас она совсем Анна — с мужем по-латышски, латышская работа, латышская культура. Но в отличие от многих ее коллег, Анна не живет совсем уж параллельным миром — ведь в том мире живет ее мать, которая "все понимает по-латышски, но не говорит — у нее травма", отец, который "говорит, но с трудом", брат, который НЛО. И конечно, Анне хотелось бы, чтобы когда-то в Латвии эти два мира соединились и соединились мирно. Со своей стороны она сделала все, что могла и как могла. Во всяком случае, она не "никто"…

Фото: Publicitātes foto
…На второй планете жил химик, который хотел стать лириком. Гита училась в соседней школе, где все было скучно и по ранжиру, от звонка до звонка. В итоге на выходе душа не лежала ни к чему. Поступила на химфак — так вроде проще получалось. Гита рассказывает, как провалила экзамен, к которому была готова на "десятку", и дает понюхать "грушевые духи", которые выгнала сама — вкусно. Похоже, тот провал стал звоночком, что не тем она занимается. Гита увлеклась походами в Новый Рижский театр — на билеты тратила всю стипендию. В какой-то момент осознала, что именно здесь хотела бы закрепиться надолго, если не навсегда. Написала письмо в театр Херманиса: просила найти ей хоть какое-то применение. Ее взяли в гардероб — там она счастлива, уже на глаз определяет химический состав зрителя — кто она и зачем пришел в театр. Спрашиваю, так что, химия или лирика? Не знаю, честно признается Гита.

На третьей планете жил человек, который ради бутылки водки спрыгнул с шестого этажа. Именно с этой "планеты" в голове у меня родилось сравнение с образами из "Маленького принца". С Анситисом общались прямо на лестнице — его рассказ изобиловал труднопроходимым сленгом. Особенно задело описание соседки — "жидиете — латвиски не бум-бум". Знаю, что для латышей в слове "жидиете" — ничего ругательного, но всякий раз вздрагиваю.

"Полет" Анситиса за выпивкой закончился относительно благополучно — герой завис между пятым и шестым этажами, держась за руку друга и вперившись глазами в мелкую цветную керамическую плиточку, которой выложена стена, когда рука разжалась, Анситис нечеловеческим усилием ввалился в открытое окно квартиры на пятом, перебив спину и ноги. История эта его ничему не научила. "Дурить я не перестал", — признался Анситис. Он не один такой.

…Четвертая планета — удар наотмашь плетью. В 50-м году Индре было 14, когда на выходе из школы ее встретил мужчина и как была в легком школьном платьице отвез в Ригу — в Угловой дом, в "ЧеКа". Там — одиночка со вшами в чахлом тюфяке. Красивый дознаватель Борис требовал, чтобы девочка открыла страшную тайну про отца-поэта и антисоветчика, а та даже не знала, что рассказать — стихи, что ли? (Индра дает пощупать книгу со стихами отца). Потом красивая дама-судья с перфектным маникюром и укладкой приговорила ее и еще двух девочек к мордовским "исправительным" лагерям, как предателей родины.

Индра почти скороговоркой выкладывает факты один другого страшнее — изнурительный труд на торфяниках, изверги-охранники, изможденные соратницы по несчастью, большей частью — с Западной Украины… В родную Латвию Индру вернула смерть Сталина. Слушать эту историю просто физически невыносимо: ощущение такое, что следующая остановка — тюрьма, чтобы по полной почувствовать, как ей больно. И мне больно. И хочется сбежать, убраться поскорее, в пусть не самую благополучную, но мирную жизнь.

Фото: DELFI
На пятой планете я села и заплакала. "Прости, прости меня лапочка, что я не по-латышски…", — быстро гладила мою руку источающая запах сдобы русская бабуля. Ее немудреная история, как в детстве цыганка нагадала любимого, что увезет ее далеко из русской глубинки и рано покинет, развезла меня, как стопка водки после мороза. В полном соответствии с нагаданными супруг моей собеседницы, который привез ее в Ригу, умер 18 лет назад. Чтобы не чувствовать себя одиноко, она перебралась в Питер к дочке. Вырастив внучат, вернулась.

Латышский язык обошел бабулю стороной. Но ощущение такое, что она готова обнять весь мир и скрепить все народы своими мягкими руками и теплыми пирожками, один из которых скормила мне. Я плакала, бабуля обнимала — наверное, так можно чувствовать себя на войне, когда после долгого бега с опасностями вышел на своих партизан.

Дальше была скупая на слова кундзе, которая в советское время вышла замуж ради квартиры в Пурвциемсе, а получилось — по-настоящему. Вот только в Пурвциемсе ей никак не нравится. И супружеская пара: муж и жена в разных комнатах изложили свои версии знакомства на танцах. Он уверял, что она отучила его от спиртного. Она — что он ее избавил от сигарет. Счастливая пара, молодые голоса. А ведь им под 80. Похоже, им все равно где жить — они счастливы вместе 48 лет. И я тоже так хочу.

Послевкусие: узнать жизнь, как она есть — с высоким забором и без границ

Фото: Publicitātes foto
…В ночи заботливая поводырь вывела меня на просторный пустырь во дворе. Пошел обратный отсчет: 60-59-58…5-4-3-2-1! Снимаю повязку и утыкаюсь в зрительницу-латышку, с которой познакомилась еще на остановке у вокзала. Оказалось, наши поводыри шли практически гуськом друг за другом, с почти теми же остановками.

Не сговариваясь несемся на всех парах к "Минску", радуясь, что снова видим пусть уже не белый, но свет, что обоняние и слух снова в балансе со зрением. По пути зрительница признается, что разревелась, как ребенок. И совсем не там, где должна была. Она тоже плакала у бабуси с пирожками, а у репрессированной чувства как будто заморозило и отняло.

Фото: Publicitātes foto
Вот такие странные кульбиты совершает наше сознание, когда оно остается один на один с собой. И вот такой неожиданный театр, в котором собран весь мир и все планеты, в котором и зрители — не зрители, и актеры — не актеры, а все — участники одного бесконечного прыганья по кочкам и провала в ямки, лифтами вверх и вниз, за Ушаковым и Дзинтарсом, против Ушакова и Дзинтарса, друг от друга, друг к другу, с поводырями и без, с открытыми глазами и с закрытым сердцем, на "зеленый"и на "красный", с высоким забором и без границ…
Любуйтесь латвийской природой и следите за культурными событиями в нашем Instagram YouTube !