26 апреля исполняется 30 лет со дня крупнейшей в истории человечества радиоактивной катастрофы — аварии на Чернобыльской АЭС. Репортаж Яниса Силдникса из "зоны отчуждения" — первая статья из серии публикаций на эту тему.
"Мы постараемся сделать эту экскурсию по возможности веселой!", — такими были одни из первых слов, произнесенных гидом в переполненном автобусе, следовавшем в "закрытую Чернобыльскую зону", раскинувшуюся в 30 километрах от печально известного реактора.
Не уверен, что слово "веселой" было подобрано правильно, чтобы описать все, что связано с одной из самых трагических катастроф во всей истории человечества. Впрочем, впоследствии я пришел к выводу, что сказанное гидом не было случайностью.
Пропавший похмельный ирландец и селфи-безумие
Гида звали Жан, хотя он предпочитал называть себя Джонни — чтобы группе из примерно 70 человек, большую часть которой составляли иностранцы, было легче.
Меры безопасности, как того и следовало ожидать, оказались довольно строгими — за пару недель до прибытия мы должны были предоставить свои паспортные данные, а также ознакомиться с инструкциями. В них было специально отмечено, что доступ в зону для людей, находящихся в состоянии алкогольного опьянения или похмелья запрещен, и опоздавших ждать никто не будет. Возможно, этот момент и не стоил бы отдельного упоминания, если бы не оказавшийся в нашей группе ирландец, одетый в ярко-красный спортивный костюм и страдавший сильным похмельным синдромом.
Ощущение, что ты приехал в "мертвую зону" впервые посетило меня на первой контрольной точке. Примерно в часе езды от Киева, на границе зоны нас встретили не только военные, проверившие паспорта, но и более десятка автобусов с посетителями — толпа скорее напоминала небольшой фестиваль. Веселые лица, первые селфи и очередь, выстроившаяся перед господами в зеленой форме.
С одной стороны, хотелось чувствовать себя по-особенному, потому что осуществляешь долгожданную мечту, и твоя нога наконец ступает на овитую легендами территорию. С другой — осознать драматизм ситуации мешали шутки окружающих по поводу пропавшего где-то на КПП похмельного ирландца в красных трениках.
Это обстоятельство серьезно разозлило Джонни, потому что на поиски ирландца ушло драгоценное время, которое было отведено на осмотр ветхого туалета за КПП. Получился потенциально хороший материал для публикации в инстаграме, однако не срослось. Кроме того, гид постоянно напоминал, что публиковать материалы в соцсетях во время экскурсии надо, используя хэштег #chernobyltour.
Участникам поездки раздали счетчики Гейгера, чтобы те могли убедиться, что действительно находятся в радиоактивной зоне. Наличие радиации в Чернобыле я оспаривать не собирался, так что от этой опции отказался. Как подтвердил гид, эти замеры — часть шоу для посетителей, а не мера безопасности. Джонни даже высказал мнение, что в некоторых местах Чернобыльской зоны радиационный фон ниже, чем в Киеве.
В автобусе народ активно начал делать селфи с показывающими нули счетчиками Гейгера. Ехали мы сначала по обычному лесу, потом за деревьями тут и там начали мелькать силуэты заброшенных людьми построек. Вот тут-то в первый раз и появилось ощущение, что мы оказались в другом мире.
"Делимся на две группы. Одна идет с моим коллегой Игорем, вторая — со мной. Осмотрим детский сад, где можно будет сделать пару впечатляющих кадров, и дом, где еще недавно жила женщина. Стараемся идти быстро и не задерживаться", — проинструктировал посетителей Джонни.
Началась экскурсия в большой спешке, постоянно звучали упреки по поводу того, что группа движется слишком медленно, и таким темпом некоторые из самых интересных мест мы не увидим. Понять концепцию было очень трудно — вроде бы очень знающий молодой человек, который отлично ориентируется в событиях Чернобыля и здешних окрестностях, с другой — полное безразличие к отгремевшей 30 лет назад трагедии.
Сказать точно, сколько человек в год приезжают осмотреть реактор и закрытую зону, Джонни не смог. Однако, по его словам, сам он провел здесь экскурсии для нескольких тысяч человек. Наплыв посетителей почувствовался после крымских событий, поскольку об Украине вспомнил весь мир. А результатом стал вновь вспыхнувший интерес к их бизнесу.
Удачно сфотографировав детский сад и домик, в котором до декабря прошлого года жила одна из старейших местных жительниц Роза Иванова, мы, временами фактически бегом, отправились к автобусу, чтобы продолжить фототур. По дороге нам время от времени попадались другие группы. Я понял, что мысль о часе истории, пропитанном депрессивным настроением, придется отбросить.
"Русский дятел"
Спустя непродолжительное время мы находились у дорожного знака, сообщающего, что дальше — начало города Чернобыль. Нам дали пять минут на работу с камерами. Получилось все сравнительно быстро — практически весь автобус выстроился в очередь чтобы сделать селфи. Сам же Чернобыль выглядел как обычный городок — тихим и спокойным.
Для многих участников тура стало неожиданностью, что реактор в действительности находится не в Чернобыле, а в самом городе по-прежнему проживают не менее 1500 человек. Преимущественно это те, кто работает на реакторе, а также пограничники и прочие работники, которые работают в зоне посменно, чтобы не подвергать себя риску долговременного облучения. В Чернобыле нельзя жить беременным женщинам и детям.
"Тут очень интересная ситуация — в 20:00 вступает в силу комендантский час, когда на улицах нельзя находиться никому. Однако "сухой закон" действует до 19:00. У сотрудников есть всего час на то, чтобы сходить в бар и выпить", — пояснил Джонни.
Следующей точкой, где мы остановились, был секретный проект "Дуга-1" — созданный Советским Союзом радар, предназначенный для фиксирования запуска баллистических ракет, который за характерный звук, издаваемый в эфире при работе (стук), получил название Russian Woodpecker ("Русский дятел").
Металлическая конструкция, возвышающаяся на 146 метров и простирающаяся в ширину на 750, функционировала до 1989 года. Невероятно внушительный радар внес свою долю паранойи и иронии — его целью было защитить Советский Союз от ядерной угрозы со стороны других государств, а вот собственную ядерную катастрофу, произошедшую на расстоянии каких-то пары километров, он предугадать так и не смог.
Забраться на радар по причине временных ограничений нам так и не дали. Джонни рассказал, что путь до его вершины составляет больше 40 минут. При этом охране необходимо дать взятку — не меньше двух бутылок. В этом смысле время тут тоже закапсулировалось.
"Конечно, эти часы не остановились именно в тот момент"
Во время экскурсии мы довольно много слышали о мерах безопасности и замерах уровня радиации, которые нужно делать, покидая зону. Нас даже пугали рассказами о временах, когда на КПП приходилось оставлять испачканную радиоактивной пылью обувь или проходить через процедуру внеплановой помывки. Через измерения мы должны были пройти при входе в кафе на территории реактора. С уровнем радиации проблем не возникло ни у кого, и мы смогли насладиться настоящим Чернобыльским обедом вместе с несколькими сотнями других экскурсантов, прежде чем перейти к самой важной задаче — осмотру пресловутого четвертого реактора и прогулке по городу-призраку Припяти.
Вокруг реактора кипит жизнь, в конце концов, строительство нового саркофага вот-вот завершится. В каком-то смысле нам повезло, поскольку, возможно, уже в следующем году на месте реактора будет возвышаться лишь массивный купол. Проезжающие мимо рабочие используют ситуацию, чтобы пошутить над горсткой иностранцев, тщательно заботящихся о жизнеспособности хэштега #chernobyltour. А Джонни и Игорь, в свою очередь, сердятся на туристов, которые фотографируют запретные зоны — ворота и забор.
По ходу экскурсии гид перенастраивает гостям счетчики Гейгера, чтобы те перестали постоянно сигнализировать об "опасной радиации": "У вас они выставлены на максимальную чувствительность, чтобы пищали все время. Очень раздражает".
Ясно, что прогулки продолжительностью в один вечер слишком мало, чтобы познакомиться ближе со всем городом. Поэтому основной задачей было по возможности осмотреть все ставшие культовыми места — панорамное колесо, школу с разбросанными детскими противогазами, бассейн, боксерский ринг… На памяти Джонни самая длительная экскурсия продолжалась 26 дней — некий американский фотограф провел это время в Припяти.
В разрушении атмосферы "города призраков" в известной степени виноваты туристы: "Люди всегда хотят сделать мрачные и эмоциональные кадры, потому и делают то, чего делать нельзя — вмешиваются в историю и переделывают по-своему оставленные вещи. Так и появляются снимки кукол с надетыми на головы противогазами и так далее", — показывает Джонни на школьные часы, которые сейчас показывают время катастрофы (01:23.): "Конечно они не останавливались в тот самый миг".
Восхождение на одну из многоэтажек, по сути, спасает всю экскурсию. Наблюдая за Припятью с высоты, нельзя разглядеть оставленные туристами отходы в кустах или висящие на дереве игрушки. С одной стороны города была Чернобыльская атомная электростанция, с другой — возвышался над лесом пугающий радар "Дуга-1". А по середине — пустой город, из которого 30 лет назад эвакуировали 50 тысяч жителей, оставивших за собой территорию, властвовать над которой природа будет еще долго.
Покидая зону, мы проезжаем через два контрольных поста, где проверяют каждого туриста в отдельности. Все знают, что вероятность возникновения повышенной радиации ничтожна, однако после того, как зажигается зеленая лампочка, становится легче. В конце концов, под конец наполненного активными походами дня хочется, как минимум, скинуть обувь или посетить душ у пограничников.
На одном из КПП для всех становится шоком, когда во время проверки польского туриста загорается красная лампочка и звучит предупреждающий сигнал. Допуская, что прибор может сбоить, проверяют другим устройством — вновь звучит сигнал, сообщающий о повышенной радиации. На лицах туристов отразилось некоторое замешательство, кто-то отвел смущенный взгляд. Все остальные не выказали какой-то реакции. В автобусы возвращались молча, без комментариев. В 19:35 проехали мимо чернобыльского магазина, возле которого выстроилась длинная очередь. До начала комендантского часа оставалось еще 25 минут.
