Чтобы разобраться в причинах столь серьезного разночтения истории середины прошлого века надо ответить на вопрос — а на чьей стороне воевала Латвия в самой кровавой войне в истории человечества? Обычно предлагается два варианта. Одни утверждают, что Латвия в войне не участвовала, потому что как политическая единица прекратила свое существование в 1940 году. Другие говорят, что Латвия в это время была частью Советского Союза, значит воевала на стороне антигитлеровской коалиции.
Оба этих ответа в равной степени ошибочны, поскольку что предлагается сугубо формальный подход. Между тем в конституции любой страны, в том числе и нашей Сатверсме, записано, что вся власть в ней принадлежит народу. Значит, достаточно выяснить, чего именно хотел народ в то или иное время, чтобы принять, что того же самого хотело и государство, даже если оно по каким-то причинам оказалось недееспособным.
Социологи каждый день выясняют мнение народа по самым разным вопросам. Нет проблем сделать это и в отношении прошлого: люди писали письма, печатали статьи, оставляли воспоминания. Кое-кто из очевидцев еще жив, его не поздно расспросить и сегодня.
Наша задача облегчается тем, что огромная часть населения Латвии приняла во второй мировой войне самое активное участие, воюя на той или другой стороне. Исключим из числа этих воинов людей подневольных: тех, кто пошел на фронт только потому, что призвали. Достаточную базу для анализа составляют мнения добровольцев либо тех, кто пусть и был призван, но считал, что рискуя жизнью, выполнял некую общественную миссию.
И тут мы легко убедимся в том, что большинство латвийских ветеранов гитлеровской армии убеждены: они сражались за независимость своей Родины. Мысль о том, что победа над СССР приведет к независимости Латвии, проходит через большинство воспоминаний участников войны с той стороны.
Сейчас принято не верить в искренность подобных утверждений. Дескать, из теоретических трудов классиков нацизма известно, что ни о какой независимости Латвии не могло быть и речи. Население страны предполагалось частично уничтожить, частично — онемечить.
Мне эти соображения кажутся несерьезными. Это нам легко сейчас рассуждать, когда нацизм разгромлен и архивы доступны. На оккупированной территории у гитлеровцев хватало ума не беспокоить население мрачными прогнозами. Но будь даже эти планы известны, они вызывают весьма серьезные сомнения в своей реализуемости. Ну завоевала бы Германия весь мир, ну уничтожила бы не десятки, а сотни миллионов человек — но кто бы все эти пространства онемечивал? У сравнительно небольшой Германии явно не хватило бы расово безупречного населения для такой задачи.
Вообще для тоталитарных режимов характерно чрезмерное планов громадье. Вот и у нас собирались построить коммунизм к 1980 году…
Во время войны в Латвии, как и на прочей занятой нацистами территории, был типичный оккупационный режим. Оккупация характерна тем, что является ситуацией временной. Вся пропаганда так и настраивала население: вот кончится война, разгромим жидо-большевистские банды, и все изменится. А людям свойственно надеяться на лучшее — и изменения предполагались в виде некоей квазинезависимой Латвии.
Ведь прецеденты были. Под властью Германии и ее союзников на карте Европы появились два новых государства с марионеточными правительствами — Словакия и Хорватия. Причем в случае Хорватии расчет оказался очень удачным: подразделения хорватских фашистов-усташей были очень эффективны в борьбе с сербским движением Сопротивления. Почему можно иметь свою государственность славянам-хорватам и нельзя латышам, которые стоят с точки зрения нацистской теории ближе к истинным арийцам? Надо только это право заслужить самоотверженной службой на благо великой Германии.
Замечательно, что бойцы одиозной команды Арайса, уничтожившие десятки тысяч латвийских евреев, с первых дней войны облачились в форму латвийской полиции. Эту форму ведь еще надо было где-то раздобыть. Значит нелюди, со звериной жестокостью уничтожавшие ни в чем не повинных соотечественников, расценивали свою деятельность как патриотический акт. Потом гитлеровцы эту форму отобрали, но 18 ноября в команде все равно праздновалось.
Еще характернее деятельность печально знаменитых полицейских батальонов. Активность латышских патриотов в Холокосте можно как-то объяснить традиционным для Латвии антисемитизмом, изуверской нацистской пропагандой, вульгарным стремлением захватить имущество жертв. Но почему же латышские каратели так зверски уничтожали нищих крестьян России и Белоруссии? Причина может быть только одна: доказать полнейшую лояльность гитлеровским хозяевам в надежде на благодарность по хорватскому образцу.
Там же в Белоруссии с тем же рвением орудовали украинские полицаи. Все очень похоже на латышских коллег: сотрудничество с гитлеровцами еще до войны, оголтелый украинский национализм, стремление к квазигосударственности под гитлеровким прикрытием, нечеловеческая жестокость…
А теперь рассмотрим граждан Латвии, сражавшихся в рядах Красной Армии. Здесь придется исключить из числа респондентов огромное большинство — всех тех, кто были призваны после освобождения Латвии летом 1944 года или позднее. К этому времени исход войны, как и послевоенная судьба Латвии, были очевидны всем, и личным участием уже нельзя ни на что было повлиять.
Но в войне и в самые критические годы, когда инициатива была у агрессоров, принимали участие тысячи бывших граждан Латвийской Республики. Мог ли среди них быть хоть один, кто искренне надеялся: после победы Латвия обретет независимость? Разумеется, нет.
Инкорпорация тем и отличается от оккупации, что все всем ясно, нет оснований для сомнений. Латвия была принята в состав СССР согласно всем необходимым процедурам, и став победителем, Советский Союз не имел никаких оснований отдавать территории.
Для того, чтобы попасть в армию, житель Латвии должен был в течение нескольких дней июня 1941 года все бросить и эвакуироваться. Ясно, что такой шаг могли совершить либо евреи, резонно боявшиеся гитлеровцев, либо люди, идентифицировавшие себя с СССР. Ясно, что большинство последних были коммунистами. В данном случае речь идет не о формальных членах партии, которых мы запомнили с брежневской эпохи как лицемеров и карьеристов, а об идейных борцах, воспитанных в подполье на романтике всеобщего равенства и братства. Для них национальная независимость вообще не была ценностью, Советский Союз являлся Родиной всех трудящихся, а идеалы замечательно сформулировал Маяковский: "чтобы в мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем".
И вот что получается в результате нашего опроса. Латвийцы, сражавшиеся на стороне нацистов, боролись за независимость Латвии с государством, которое эту независимость отобрало — во всяком случае, они так считали. Латвийцы, сражавшиеся на стороне СССР, боролись за то, чтобы Латвия больше не была независимой — и это расчет оправдался.
Из всего этого отнюдь не следует, что латышские легионеры и полицаи — герои, а воины Латышской дивизии — предатели. Жизнь достаточно сложная вещь, и с позиций сегодняшнего дня очевидно, что уничтожение нацизма — ценность куда более высокого порядка, чем национальная независимость Латвии. Недаром благодарное человечество после войны позволило Советскому Союзу присоединить Калининградскую область и поставить в странах Восточной Европы марионеточные правительства. На этом фоне легитимизация присоединения Прибалтики, уже входившей более ста лет в состав Российской империи, выглядит мелочью.
Но эту объективную точку зрения невозможно навязать силой. Слишком много латышей поверило Гитлеру, чтобы в памяти народной вторая мировая война оказалась проигранной. Поэтому рассчитывать, что латыши начнут искренне праздновать День Победы — более чем наивно, для них это — День Поражения.
Мы же не удивляемся, что нет всенародного ликования в эти майские дни в Румынии или Венгрии — странах, сражавшихся на стороне нацистов. Тамошние вожди, разумеется, не мечтали о мировом господстве, хотели лишь немного расширить территории своих государств и избежать гитлеровской оккупации. Эти вожди осуждены, но воспоминания о второй мировой войне все равно не дают оснований для торжества.
День Победы — это праздник людей, ведущих свою родословную от Советского Союза. По большому счету, Победа — главная заслуга СССР перед человечеством, подвиг, которым можно гордиться без всяких сомнений. И суровая правда истории говорит, что этот подвиг был тем более труден, что сражаться приходилось не только с армией главного агрессора, но и со многими государствами, стремившимися с помощью Гитлера решить свои частные национальные проблемы. В том числе, к сожалению, Латвией.
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
