Опубликованный недавно проект введения новой программы интеграции и национальной идентичности оставляет двойственное впечатление.

Интеграция в разделенном обществе - вещь нужная, помогающая преодолевать отчужденность и недоверие. Кому не хотелось бы жить среди людей, которые гордятся своей страной, чувствуют с ней прочную связь, взаимно уважают друг друга - вне зависимости от происхождения и мировоззрения? Однако для этого нужно согласие по поводу каких-то основных общих ценностей. И тут создатели нового документа наступают на старые грабли.

Латышскость, открытая для иммигрантов

Сначала о негражданах или о "долговременных иммигрантах", как они в проекте элегантно названы. Для придания большей авторитетности присутствует ссылка на Лиссабонский договор, в котором, правда, об иммигрантах речь не идет, а все, кто не являются гражданами ЕС, именуются "гражданами третьих стран" (к ним приравниваются и лица без гражданства). Более того, такой подход существовал в законодательстве ЕС и раньше, так что ссылка вряд ли уместна. Однако иммигрант - это, прежде всего, не юридический термин, а состояние души. Большая часть неграждан чувствует свою удаленность от государства, но опросы не выявляют особенную разницу между ними и гражданами-нелатышами (а в свете кризиса, возможно, и многие граждане-латыши не подтвердили бы свою тесную связь с Латвийской Республикой). Так стоит ли "иммигрантскую идентичность" среди неграждан насаждать, чтобы потом с ней успешно бороться? Или это просто желание прибиться к новомодному потоку борьбы с мультикультурализмом? Жаль, если так - чтобы успешно решать проблему, надо понимать ее специфику.

"Открытая латышскость" - термин, который можно интерпретировать по-разному. Прежде всего, она поможет тем нелатышам, которые хотят ассимилироваться или свою идентичность оставить "для частного использования" (например, отправлять детей в украинскую воскресную школу или петь "Дубинушку" по вечерам в компании единомышленников). Здесь все понятно - по желанию тебя должны принять как латыша, чем бы в своей частной жизни ты не занимался. Казалось бы, простая вещь, но до сих пор в Регистре жителей запись национальности прописывают "по крови", а не по самоощущению.

Сложнее с теми, кто свою нелатышскую идентичность хочет проявлять и на широкой публике. Действительно ли исполнение той же "Дубинушки" станет обязательной частью Праздника песни - и не в качестве экзотики, а как неотъемлемая составляющая новой "латышскости" (или "латвийскости", как русскому уху более привычно)? Или все-таки нация будет на такие эскапады смотреть с уважением и интересом, но за свое не считать? То же самое с традициями - является ли отмечание 8 марта частью новой идентичности? Будут ли этнические меньшинства на равных правах решать, что входит в понимание "открытой латышскости" или же последнее слово все равно останется за латышами как руководящей и направляющей силой?

Все равны, но некоторые...

Документу вообще не хватает упора на равенство, возможность каждого жителя определять, каким быть интегрированному обществу и государству, которое этому обществу служит (а вовсе не наоборот). Не случайно запрет дискриминации в сферах занятости, образования, доступа к товарам и услугам, а также участие в демократическом процессе упоминаются в общих базовых принципах политики интеграции в ЕС. Например, право голоса на местных выборах для неграждан, о котором так долго говорят самые разные международные организации, дало бы возможность почувствовать свое влияние и ответственность, кого-то подвигло бы и на натурализацию.

Общий язык играет важную роль в интеграции, но тут определенная рамка уже есть: государственным языком является латышский, а языки нелатышей должны использоваться в соответствии с обязательной для Латвии Рамочной конвенцией по защите национальных меньшинств. Правда, исполнение конвенции у нас пока хромает, что подтвердила недавняя резолюция Комитета министров Совета Европы. Особая проблема - с правом общаться с органами власти и размещать топографические указатели на своем языке. По этим пунктам Латвия подала особую декларацию, однако Совет Европы ее во внимание не принял. Будет ли новая программа отражать международные обязательства нашего государства или постарается вытеснить все языки, кроме латышского, в частную сферу? Последний подход противоречил бы Конституции: как в 2005 году указал Конституционный суд, принцип равенства требует различного отношения к лицам в различных обстоятельствах, а представитель этнического меньшинства находится в отличных обстоятельствах по сравнению с представителем большинства, принимая во внимание язык и этническую принадлежность. Так что формулировка "Все равны - все должны говорить по-латышски" не подходит. Рамочная конвенция также не требует одинаково относиться ко всем языкам меньшинств - государство должно оценить спрос на право использовать тот ли иной язык и руководствоваться принципом пропорциональности. И речь не идет только о русском языке - можно только приветствовать, если в Краславе люди смогут написать письмо в самоуправление на белорусском, в Нерете - на литовском, в Даугавпилсе - на польском.

Общая социальная память

Куда больше языка разделяют общество различное отношение к государственной политике по отдельным вопросам (например, язык и гражданство) и к истории. Это различное отношение усугубляется разделением СМИ по языку. Однако единое информационное пространство ценно не само по себе, а только как средство для ведения дискуссий. И вот с ними дело как раз обстоит плохо. Нельзя в демократическом обществе некоторые темы объявлять закрытыми для обсуждения под угрозой подозрений в нелояльности - пока выдвигаемые идеи не угрожают самой демократии и не сопровождаются насилием. Признаком настоящей интеграции является не единомыслие, а желание людей открыто и мирно отстаивать свою точку зрения.

С историей еще сложнее. Исследования показывают, что ученики латышских и русских школ знают одни и те же факты, но по-разному их интерпретируют, что влияет и на отношение к нынешней ситуации в стране. Вместо полноценной дискуссии мы создаем мифы и антимифы. Само по себе существование разных интерпретаций исторических событий вполне нормально. Плохо, если они негативно влияют на межэтнические отношения; еще хуже, если предлагается единственная, заведомо правильная интерпретация. Может, стоить начать с выделения тех исторических периодов, которые вызывают мало разногласий - например, с борьбы за независимость Латвии в 1918-1920 годах, в которой участвовали представители разных национальностей; с демократии 1918-1934 года с отличной системой защиты этнических меньшинств наряду с отсутствием угрозы для латышей и попытками создания единого народа Латвии?

Будет жаль, если новая программа интеграции окажется оторванным от реальности и построенным на устаревших теориях учением государства о том, как именно надо любить Родину. Для успешного проекта нужно широкое обсуждение без заранее заданного результата, нужен откровенный разговор и желание найти действительно общие ценности. Возможность комфортно жить в экономически процветающем государстве сейчас не подходит, но свобода и ответственность человека, толерантность, гражданское участие, европейский выбор основой могли бы стать вполне.

Алексей Димитров - советник фракции «Зеленые»/ЕСА в Европейском парламенте по вопросам фундаментальных прав, юстиции и внутренних дел. Автор выражает свое личное мнение, которое может не совпадать с позицией Европейского парламента и фракции «Зеленые»/ЕСА.

Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!