Более тридцати лет назад в Риге возник клуб самодеятельной песни "Поющий вигвам", к которому имел уж не помню какое отношение и ваш покорный слуга. Однажды мы решили, что довольно балдеть от песен Визбора и Окуджавы, и устроили концерт собственных авторов.

Он получился очень забавным — на второй песенке публика стала переглядываться, на третьей — улыбаться, на пятой — хохотать. Авторы-исполнители при этом выглядели мрачно, ибо все как один пели о грустном — осеннем увядании природы: дело было в конце октября. С тех пор эта тема стала для меня синонимом самой неприличной банальности.

Но недавно в иерархии тривиальнейших тем осенняя печаль уступила место столь же заунывных рассуждениям о том, как вороватые и бестолковые латвийские политики губят родную страну. И когда в недавнем тексте на DELFI Вадим Авва связал эти вечные темы, я уже сдержаться не могу. Потому что если тезис о том, что осень есть унылая пора по крайней мере верен, то стремление сделать козлами отпущения всех отечественных начальников скопом совершенно несправедливо.

Договоримся, что политик — это профессия, в которой, как в любой другой, есть мастера и неумехи. Когда хотят сравнить мастерство токарей, то предлагают им выточить одну и ту же деталь и смотрят, у кого лучше получится. Таким же образом я предлагаю сравнивать и политиков. Начнем с "политических динозавров, ни разу не покидавших здание Сейма с момента его реставрации".

В этой категории Авва называет четырех человек — Годманиса, Добелиса, Абикиса и Жданок — и грубо ошибается, потому что из них только Абикис состоял во всех составах парламента, а Жданок не только ни разу там не была, но ей это и законом запрещено. Простите — для каждого из нас важнейшим мерилом профессионального успеха является умение сохранить рабочее место. Что толку в токарском искусстве, если этого горе-мастера регулярно выгоняют с работы? А политику труднее, чем работяге, его работодатель многолик и капризен.

Таких завсегдатаев, как Дзинтарс Абикис, в нынешнем Сейме только трое, а ведь за 19 лет через парламент прошло много сот депутатов, и почти каждый хотел бы задержаться подольше. Абикис в этой борьбе проявляет незаурядное мастерство. Недавно он не сам ушел, это было бы слишком примитивно, а добился, чтобы его исключили из тонущей Народной партии. Уверен, что на будущих выборах у Абикиса найдется достаточно работодателей — избирателей, считающих, что несправедливо обиженный жуликами хороший человек достоин провести еще четыре года в Сейме.

Следующее обвинение — "спекуляция с использованием служебного положения". Это вроде бы справедливо: о коррупции в среде политиков все знают, хотя никого еще не посадили. Только разве токари в целом ведут себя лучше? Лозунг "Тащи с завода каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость!" подвергают критике исключительно работодатели.

А нашему работодателю — народу — нравится, когда его обворовывают! Дело не только в том, что самых коррумпированных политиков избирают раз за разом — на ворованные деньги можно соорудить прекрасную избирательную кампанию и обмануть доверчивого избирателя. Но вот недавно был опрос: какому политику больше больше всего доверяют латвийцы. Первое место с огромным отрывом занял Айварс Лембергс, последнее — Эйнарс Репше.

Между тем есть устойчивое мнение, и его разделяет прокуратура, что г-н Лембергс неплохо нагрел руки на государственном посту, за что сейчас находится под судом. А в отношение г-на Репше даже слухов таких нет. Наоборот, говорят, что он бездарно просадил собственное имущество — куда уж ему таскать чужое.

В этом вопросе я охотно присоединяюсь к большинству. Особенность политической коррупции состоит в том, что украсть нечто для себя можно, только построив нечто значительно большее для всех: откаты обычно измеряются в процентах. Поэтому все, к чему прикасается ловкий г-н Лембергс, процветает, а то, чем занимается неспособный даже к коррупции г-н Репше, разваливается. Кстати, и хозяин завода дольше терпел бы токаря, выполняющего после работы левые заказы, чем того, кто переводит все заготовки в стружку.

Однако перейдем к главному. Политики ведь не только борются за сохранение своих рабочих мест и организуют коррупцию. Хорошие политики, как и хорошие токари, львиную долю рабочего времени занимаются тем делом, за которое получают зарплату, и знают, кто на самом деле чего стоит.

Работа политика, особенно в законодательной власти, то есть депутата, заключается в принятии решений в вопросах, в которых он некомпетентен. Это не вина человека, потому что один закон касается промышленности, другой — охраны среды, третий — рыболовства, четвертый — абортов и так далее. Надо очень быстро разобраться, какое решение благоприятно для твоей партии, твоих избирателей и попытаться его провести. Если большинство на твоей стороне, то можно дремать, а если нет, то надо вертеться: притупить бдительность равнодушных, переубедить колеблющихся, растолкать зазевавшихся единомышленников.

И если подойти к оценке избранной автором четверки с таких позиций, то нельзя не признать: Юрис Добелис — политик очень высокой квалификации. Двадцать лет подряд, обладая весьма скромным интеллектуальным капиталом и имея за собой сравнительно небольшую группу преданных избирателей, он решает одну и ту же задачу: добиться, чтобы латышам в этой стране жилось хорошо только за счет того, чтобы нелатышам жилось плохо. Поскольку большинство политиков латыши, то в целом они согласны с такой постановкой вопроса. Проблема Добелиса в том, что его идеи обычно находятся в противоречии не только с нормами прав человека, но и обыкновенными правилами приличия. А политикам хочется казаться приличными людьми, и для начала они предложения Добелиса отвергают, а над ним самим потешаются. Но наш герой настойчиво добивается своего, и самые смелые его инициативы приобретают силу закона. Не будет преувеличением сказать, что с тех пор, как Добелис пришел в политику, страна идет его путем — по крайней мере в национальном вопросе.

Я понимаю, что на этом месте массы дельфийских судей припишут мне симпатии к латышским националистам вообще и их лысому мудрецу в частности. Ни на грамм эти обвинения не будут верны. Ведь если ночью, преодолев многочисленные хитроумные запоры, в вашу квартиру проникнет вор, и не потревожив ваш чуткий сон, вынесет все, что нажито непосильным трудом, вы вряд ли будете испытывать добрые чувства к этому человеку — но и оценить его профессионализм найдете в себе силы.

Но к счастью для нас, мастеру своего дела Добелису противостоит политик экстра-класса Жданок. Ей несоизмеримо труднее, поскольку большинства она не может иметь по определению. Единственный способ — жаловаться: в суды, в том числе европейский, в международные правозащитные организации, последние годы — коллегам по Европарламенту. И приезжают проверки, и Латвию ругают, и то одно, то другое ограничение наших с вами прав отменяется или не доходит до применения. Отметим при этом, что перед выборами коллеги Татьяны Аркадьевны из латышских партий все как один главной своей работой называли борьбу с клеветой Жданок на Латвию. Одна нейтрализовала восьмерых! И еще: проблема дискриминации русскоязычного населения существует во всех постсоветских республиках, но русского политика уровня Жданок больше нет нигде.

И разве можно упрекать Добелиса со Жданок в экономических проблемах страны? Точно так же можно было бы ругать токаря Горьковского автозавода Ваню Кузнецова, который только что получил звание лучшего по профессии, в том, что "Волга" — неудачная машина. Ваня хорошо делает свое дело, Добелис и Жданок — свое, а причины неудач и в том и в другом случае значительно глубже.

Но мы пока еще ни слова не сказали о Годманисе — уж у него-то дважды была высшая власть в этой стране! Вот кто во всем виноват и довел нас до жизни такой! Но прибегнув к нашей методике, убедимся — и здесь все не так однозначно.

В разгар перестройки приезжает из долгой австрийской стажировки скромный аспирант и с удивлением узнает, что в Латвии создан Народный фронт, который борется за независимость. Через год он уже фактический лидер этого фронта, еще через год — премьер-министр новой страны. Думаете, мало было желающих порулить? Но в этой конкуренции победил наш герой — молодец!

Теперь поговорим о материальной составляющей вопроса. У г-на Аввы есть и положительный герой — Илья Герчиков, "который умудрился на плечах своих и своей команды сохранить на плаву и превратить в современное предприятие известный всем на шестой части суши "Дзинтарс".

Давайте сравним. На старте процесса Герчиков был директором государственного завода, Годманис — если так можно выразиться — директором всего государства. Сегодня Герчиков миллионер, хозяин предприятия, которое у него никто не отберет. Капиталы Годманиса куда скромнее, и с разных должностей его выгоняли неоднократно. Я искренне уважаю Герчикова, но отдадим должное и Годманису, который добровольно избрал более тернистый и неприбыльный путь.

А как же разрушенная промышленность, уничтоженное сельское хозяйство, нищета пенсионеров, позорный институт неграждан — это ведь тоже все началось при Годманисе? Разумеется — но давайте опять прибегнем к сопоставлениям. В один момент вместо одной страны появились 15, и в каждой было свое первое лицо. Может быть, лучше со своими обязанностями справился г-н Гамсахурдия, развязавший войну всех со всеми? Или Ниязов, превративший свою страну в средневековую деспотию? В те годы мне пришлось неоднократно посещать Азербайджан, Узбекистан, Украину. Каждый раз, возвращаясь домой, поражался — насколько меньше у нас бардака. Вода из крана идет! По улицам трамваи ездят! Цены растут не чаще одного раза в день!

Даже в хваленой Эстонии их дорвавшийся до поста премьера Добелис — Март Лаар — умудрился развалить не только промышленность, но и железную дорогу. Даже в Белоруссии творилось черт-те что — оттого они в 1994 году избрали Батьку в президенты. А возьмите самую богатую из республик — Россию. Я сейчас перечислю наиболее влиятельных политиков той поры, а вы скажите, кого из них предпочли бы Годманису на посту премьера: Ельцин, Гайдар, Черномырдин, Зюганов…

В общем, с меньшими, чем Латвия, потерями из той передряги, пожалуй, выбралась только Литва. Но там во главе был многоопытный Бразаускас с его связями, там не было национального вопроса, там была возможность держать за горло Россию из-за калиниградского транзита.

И второй приход Годманиса к власти был в целом успешен. Он придушил оба губительнейших для страны референдума, поставил на место профсоюзников, пытавшихся в преддверии кризиса настаивать на повышении зарплаты, выклянчил пресловутые 7,5 миллиардов евро. Страшно подумать, как бы по нам ударил кризис, если бы Домбровский с Репше пришли на год раньше.

А теперь от политиков и токарей перейдем к публицистам. Азбука этого ремесла состоит в том, что примеры должны подтверждать мысль, а не опровергать ее. Писать о политиках-неумехах — а их вполне достаточно — и при этом приводить в пример четверку, из которой трое — одни из лучших в стране, а четвертый просто крепкий профессионал, может только человек, ничего не понимающий в теме своей статьи.

А народу нравится! Большинство дельфийских комментаторов восприняло текст Аввы как истину в последней инстанции, некоторые пожаловались на банальность его мыслей, и лишь единицы увидели очевидные противоречия в логических построениях автора. И вот это — проблема, объясняющая в какой-то мере, почему мы плохо живем: крайне низкий уровень понимания политических процессов и рядовыми обывателями, и профессиональными аналитиками и, как следствие — выдвигаемыми ими управленцами.

"Страна дураков", как зло, но точно высказался в свое время Вилис Криштопанс. И сразу становится все понятно. Дураки на то и дураки, чтобы жить плохо. Похоже, что коллеги Криштопанса по латышской элите 90-х хорошо понимали такую особенность своей страны. И если мы хотим проанализировать стратегию развития Латвии за эти годы, то надо в первую очередь учитывать фактор дуракоустойчивости. Об этом есть смысл поговорить отдельно.

Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!