Прежде чем рассмотреть потенциальные приобретения и потери отдельных партий от дела Аудерса, обратим внимание на декорации, на фоне которых было поставлено это, надо отметить, не слишком оригинальное действо. А именно — на соблазнительного для сердца любого финансиста льва на зеленом фоне, который, гордо стоя на задних лапах, протискивается между "Latvijas" и "Krajbanka". Не секрет, что Latvijas Krаjbanka является одним из немногих оставшихся предприятий, имеющих значительную долю государственного капитала. Далеко не одна экономическая группировка ввязалась в политику только ради его приватизации. 4 февраля должно было принять (и приняло) решение об условиях, какие следует выдвинуть к приватизации Krаjbaka. Ясно, что близость приватизации Latvijas Krаjbanka не могла не повлиять на поступки персонажей разученной пьесы. Однако, не забывая сценографии спектакля, вернемся к политическому аспекту прошедшего в четверг голосования.
Состоящие в правительстве партии, слившиеся в единую коалицию, кажется, потеряли характерные для себя отличительные черты. Но на самом деле это вовсе не так. С точки зрения политического прагматизма, даже при голосовании по вопросу Аудерса каждой из партий коалиции нужно было следовать совершенно разным моделям поведения. Однако на этот раз краткосрочный экономический прагматизм взял верх над долгосрочным политическим расчетом. Объясню подробнее.
Возьмем ТБ/ДННЛ. Эта партия в своей истории так часто меняла своих политических наложников, что снискала среди наблюдателей славу "проститутки". Если бы сейчас она начала громко подвергать сомнению моральное право Аудерса оставаться в составе Кабинета министров, то общество отреагировало бы на эти высказывания довольно зло — опять эти "штатные" ниспровергатели правительства мутят воду.
Сейчас партия, пользуясь старой лексикой коммунистов, великолепно понимает "текущий момент" и тихо сидит в сторонке. Чтобы в будущем, использовав популярность своих министров, не растерять последние остатки политической власти на следующих выборах самоуправлений. Вступление в НАТО будет благоприятствовать тому, чтобы министр обороны часто и в благоприятном свете появляться на экранах телевизоров.
Другое дело — Первая партия. Она попала в сейм только потому, что ей удалось убедить часть общества в своей политической целомудренности. Диссидент советских времен Екабсонс и священники позиционируют себя как потенциальных сотрудников полиции нравов в борделе на улице Екаба. Однако при первом же столкновении теоретической нравственности с реальным искушением последнее одержало убедительную победу. Политическое целомудрие было потеряно довольно грубым и примитивным образом. При виде Аудерса, сидящего в Кабинете министров между Баштиксом и Муйжниексом, не остается ни малейших иллюзий по поводу политического целомудрия Первой партии.
Она отдалась без большого жеманства и за очевидное материальное вознаграждение. То есть одному из "локомотивов" Первой партии — Арнольду Лаксе — вряд ли хотелось участвовать в подготовке приватизации Latvijas Krajbanka, будучи уже в рядах оппозиции. Шлесерс, очевидно, также считает, что быть в правительстве сейчас более важно, чем долгосрочные политические интересы.
Довольно смело можно прогнозировать, что Первую партию (при потере ореола политической целомудрия) ожидает та же судьба, что в свое время постигла Новую партию. А Шлесерсу вряд ли удастся в третий раз сформировать партию, которая позволила бы ему стать депутатом. Вряд ли Шлесерс этого не понимает. Если же не понимает, тем хуже для него самого.
Что касается Союза зеленых и крестьян, то СЗК поступает именно так, как можно было ожидать. Перед решающим голосованием главе правительства явно намекнули о возможности политической сделки. Сейчас еще нельзя сказать, состоялась ли сделка, или Репше сделал вид, что не понял намека, положившись на прагматизм политических кураторов СЗК.
Ясно, что Вентспилс, который стоит за Союзом зеленых и крестьян, больше всех заинтересован добиться благоприятных для себя условий приватизации Latvijas Krajbanka, поскольку в настоящее время именно эта группировка контролирует банк. Поэтому стремления дестабилизировать правительство путем голосования за отставку Аудерса со стороны этой партии были бы расценены просто как безрассудные.
Самую большую ответственность за выражение доверия Аудерсу следует принять на себя "Новому времени". Партия формально это и сделала. Ясно, что этот шаг не прибавит популярности ни партии Репше, ни самому правительству. Однако, в отличие от Первой партии, которая рискует потерять все ниши в политическом спектре Латвии, у "Нового времени" кое-какой потенциал остался.
Вспомним, и у Народной партии в свое время были довольно низкие рейтинги, но ее харизматический лидер в комбинации с масштабной предвыборной кампанией вытащили партию из болота политического забвения. Однако голосование в четверг отняло у "Нового времени" эксклюзивный статус политически незапятнанной партии. После этого она стала только одной из многих.
В этой ситуации совсем в другом спектральном тоне высвечиваются действия Юрканса, который собирается сформировать новую партию. Он тоже, точно оценив "текущий момент", решил отделаться от своей непривлекательной эксклюзивности. То есть выйти из касты "неприкасаемых".
Если партии Юрканса удастся избавиться от своей негативной эксклюзивности, как Репше удалось — при заботливом участии Аудерса — избавиться от позитивной, то все партии в сейме станут похожими. Подобно свиньям, собравшимся в гостиной мистера Джонса возле роскошно накрытого к обеду стола.
В политической жизни Латвии начнутся действительно новые времена, поскольку возможности для маневра расширятся настолько, что, возможно, политические партии на самом деле будут заботиться о своем моральном облике.