Еще в ходе предвыборной кампании 2000 года в США Джордж Буш высказывался о расширении НАТО с осторожностью. В сентябре 1999 года американские газеты процитировали советницу Буша по вопросам национальной безопасности Кондолизу Райс, которая публично заявила: paсширение уменьшит эффективность НАТО. В начале 2001 года канцлер Германии Герхард Шредер на встрече с Бушем отметил, что было бы более правильным вначале принять страны Балтии в Европейский союз, и только затем — в НАТО. Только в июне 2001 года Буш, выступая в Варшаве, сказал, что масштабы расширения НАТО могут простираться от Балтийского до Черного моря. Иными словами, решение о принятии новых стран появилось буквально год назад, и оно является осознанно политическим.
Это косвенно подтвердила и опубликованная на прошлом неделе The Financial Times информация о том, что ряд американских высокопоставленных военных в последний момент (и, очевидно, уже поздно) пытались выразить министру обороны США свои опасения по вопросу дальнейшего расширения НАТО.
В действительности лагерь скептиков и недовольных довольно пестр по своему составу. В него входят, например, американские производители оружия, воспринимающие расширение НАТО в большей или меньшей степени как освоение новых рынков. Они были не в шутку рассержены, когда в начале этого года Чехия при выборе поставщиков для модернизации ВВС отдала предпочтение не американцам, но европейцам. Это означает, что доминирующая роль США в НАТО, а также конкретно в процессе расширения, еще не гарантирует американцам возможностей в сфере бизнеса (о разногласиях между США и Европейским союзом по восточноевропейским вопросам подробнее см. Harvey Sicherman. The Revival of Geopolitics. The Foreign Policy Research Institute, The Intercollegiate Review, 2002).
Главный редактор журнала "International Politics" Даниэль Нельсон отмечает (Transatlantic Transmutations, The Washington Quarterly, Autumn 2002), что появление новых и возможных стран-участниц вызывает у НАТО новые проблемы: Чехия стала излюбленным транзитным узлом в деятельности различных террористических сетей, а страны Балтии превратились в главный центр транзита наркотиков из Центральной Азии в Западную Европу, косвенно способствуя пополнению финансовых ресурсов террористов.
Отношение скептически настроенных американских кругов хорошо характеризует высказывание аналитика Института Эйзенхауэра Шина Кея (Sean Kay): "Позволяя процессу расширения стать главным образом политическим, а не стратегическим или имеющим военное значение, Вашингтон дает сигнал, что его интерес к НАТО как к военному инструменту снижается".
Фактически обеспечение снисходительности Москвы к вступлению стран Балтии в НАТО означает, что у России будет больше влияния в самом НАТО. Неизбежным результатом станет превращение России в неформальную участницу НАТО. Чем более крупным и политизированным становится НАТО, тем больше влияние Москва сможет оказывать на решения альянса. Возможно, что, в конце концов НАТО превратится в организацию обеспечения общей безопасности в Европе, заменив деятельность нынешней Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ).
Ирония судьбы заключается в том, что, по сути, расширение соответствует основной цели России: перевоплощению НАТО в более политизированную и, следовательно, менее эффективную организацию. Подводя итоги, следует заключить, что ожидаемое на этой неделе формальное приглашение Латвии стать участницей НАТО еще не означает, что вхождение в столь сложную структуру будет легким. Возможно, Латвию ждут новые рекомендации и упреки.