Во время нынешнего финансового кризиса, особенно когда начались проблемы в "периферийных" странах еврозоны, очень часто утверждается, что в своих проблемах эти страны могут винить только себя. Когда в браке начинаются недопонимания и проблемы, психологи советуют, в первую очередь, выяснить почему ситуация зашла так далеко и что каждой "половинке" надо сделать для ее улучшения. Этот совет пригодился бы и для решения проблем во взаимоотношениях между странами.
Большинство экономистов считают, что самая крупная проблема мировой экономики заключается в несбалансированности текущего счета и платежного баланса. Все страны, испытывающие экономические и финансовые трудности в течение последних пяти лет, объединяет один фактор, а именно, их экономика в течение длительного времени функционировала со значительным дефицитом текущего счета. Проще говоря, объем импорта существенно превышал объем экспорта. В то же самое время страны, жившие со значительным положительным балансом текущего счета, тяготы мирового и долгового кризиса переносят относительно легко.
Чтобы лучше понять, что Германии и Китаю придется менять в своей жизни после кризиса, сперва обратим внимание на то, как эта ситуация сформировалась. Для этого вернемся в 80-90 годы прошлого столетия, когда мир разделился на две большие группы. В первую группу входили страны, экономика которых были ориентирована на рост, финансируемый за счет внешних заимствований. Во вторую группу входили страны, в основе экономического роста которых был экспорт.
Рис. 1. Накопленный баланс текущего счета за 1980-2008 гг. по странам, млрд. долларов США
Источник: Международный валютный фонд
Наиболее яркими представителями первой группы являлись США, Великобритания, Ирландия, почти все южноевропейские и многие восточноевропейские страны, в том числе страны Балтии. Во вторую группу входили как развитые страны, в основном экспортировавшие промышленную продукцию с высокой добавленной стоимостью (Германия, Япония, Швеция), так и развитые страны с высокой долей услуг в структуре экспорта (Швейцария, Нидерланды), а также быстро растущие и, первоначально, ориентированные на дешевую рабочую силу "мировые фабрики" (Китай, многие страны Восточной и Юго-Восточной Азии) и страны-экспортеры сырья (страны Ближнего Востока, Россия, Венесуэла, Норвегия).
Причины возникновения такой ситуации были очень разнообразными, но, главным образом, связаны с углублением процесса международного разделения и специализации труда. По мере того, как "старые" отрасли теряли свое экономическое значение и политическое влияние, США и Великобритания переживали этап постепенной деиндустриализации, кульминацией которой можно считать эпоху Маргарет Тэтчер и неудачную забастовку шахтеров в 1984 году. Производители в этих странах больше не могли успешно конкурировать с более качественными немецкими и японскими автомобилями и оборудованием и более дешевыми товарами широкого пользования, которые производили развивающиеся страны Азии.
Пытаясь оживить свое народное хозяйство после пережитой в 70-е годы ХХ века глубокой стагнации и будучи в поиске новой ниши для своей экономики, США и Великобритания в 80-е годы ХХ века либерализовали финансовый и банковский сектор. Нью-Йорк и Лондон, уже и так исторически являвшиеся центрами мировой финансовой системы, после дальнейшей либерализации этого сектора стали еще более привлекательными в глазах иностранных инвесторов. Именно в это время сфера информационных технологий и медиаотрасль в этих странах также начали развиваться ускоренными темпами и стали индустриями мирового масштаба. По мере роста значения сферы услуг "постиндустриальное" общество в США, Великобритании и других странах англосаксонской культуры стало реальностью.
В свою очередь, в континентальной Европе в эти годы начал ускоряться процесс интеграции. В 80-е годы ХХ века к Европейскому экономическому сообществу присоединились страны Южной Европы: Греция, Испания и Португалия. После развала Советского Союза в 90-е годы ХХ века в этот процесс также были вовлечены и восточноевропейские страны. В рамках различных программ и проектов Европейского Союза в южном и восточном направлении начались вливания крупных финансовых средств из "старой" Европы: на модернизацию инфраструктуры, улучшение системы образования, здравоохранения, социального обеспечения и другие аналогичные цели. За этими средствами последовал и частный капитал из Западной Европы, вкладывая деньги как в производство, так и в малоразвитую сферу услуг. Качественные западноевропейские и японские товары, а также дешевая продукция из Восточной и Юго-Восточной Азии, быстро потянулись на эти — "малоосвоенные земли" — ненасыщенные рынки.
В 90-е годы ХХ века, после окончания "холодной войны", начали вырисовываться основные контуры нового экономического устройства. "Двигателями" мировой экономики стали "общества потребления" — в первую очередь, США — где, вследствие либерализации банковского сектора, на финансовым рынке стали появляться все новые продукты, в результате чего кредиты стали более доступными, а их получение упрощенным. По мере углубления европейского интеграционного процесса схожая тенденция наблюдалась и в странах Южной и Восточной Европы, в финансовом секторе которых усиливалось влияние банков из "старой" Европы. К тому же были сильны ожидания, что конвергенция между различными регионами Европейского Союза произойдет довольно быстро, и именно поэтому в новых странах-членах ЕС экономический рост будет более динамичным, а вместе с тем, и отдача финансовых вложений в эти страны будет более высокой.
В свою очередь, развитые индустриальные страны именно в начале 90-х годов переживали сильное снижение темпов прироста ВВП, которое разительно выделялось на фоне их быстрого экономического развития в послевоенный период. Используя экономическую терминологию, модели развития этих стран достигли максимума своего потенциала. А проще говоря, хозяйствуя как обычно, уже нельзя было надеяться на дальнейший рост их темпов развития и, как это обычно происходит в таких случаях, этот этап закончился формированием финансовых "пузырей": Япония и Германия вступили в стадию экономической стагнации, а скандинавские страны даже пережили классический финансовый и банковский кризис. В этих условиях "спасательным кругом" для индустриальных стран стал экспорт в растущие более высокими темпами "общества потребления", в первую очередь, в страны англосаксонского мира и новые страны-члены Европейского Союза. Таким же образом, экспорт из стран Восточной и Юго-Восточной Азии в развитые страны, особенно США, создал условия для их быстрого роста по мере формирования и совершенствования местной индустриальной базы. И наконец, в выигрыше были также и экспортеры ресурсов, поставляя сырье и энергию потребителям на Западе и производителям на Востоке.
"Вечный двигатель" роста?
Центральные банки, государственные инвестиционные фонды, частные пенсионные фонды и индивидуальные инвесторы из стран-экспортеров в течение последних двадцати лет аккумулировали огромные финансовые средства, вкладывая их в долговые обязательства, акции, недвижимость и другие активы стран-импортеров. С целью упрощения дальнейшего изложения страны-получатели этих средств также можно назвать "дефицитными" странами, так как их рост финансировался за счет внешних заимствований.
Создавалось впечатление, что такой порядок и в дальнейшем обеспечит миру надежный и прогнозируемый экономический рост. Локальные кризисы в Азии, России, Бразилии и Аргентине, а также последствия сдутия "пузыря" в сфере информационных технологий в США, были успешно преодолены, и мировая экономика возобновила свой быстрый рост. Ускорение темпов инфляции скорее воспринималось как побочный продукт быстрого развития, чем признаком "перегрева" экономики, то есть неустойчивого бурного роста. Никто не обращал особого внимания на такие показатели, как дефицит текущего счета или уровень государственного долга, особенно в развитых странах, считая их пережитками прошлого, которые практически потеряли свое значение в современных экономических условиях. После введения евро казалось, что проблема платежеспособности отдельных стран в рамках единой валютной системы больше не актуальна, так как низкие процентные ставки позволят правительствам рефинансировать долговые обязательства дешево и безболезненно.
Пока темпы роста ВВП "дефицитных" стран, а следовательно, налоги и прочие доходы, росли быстрее расходов по обслуживанию долга, вопрос о его рефинансировании носил только технический характер. Проблемы возникли тогда, когда кредиторы начали сомневаться в способности этих стран поддерживать такие же быстрые темпы экономического роста и в будущем, требуя все более высокие процентные ставки по их долговым обязательствам. Иначе говоря, страны-"должники" потеряли доверие рынка. А в мире финансов доверие можно потерять очень быстро и, чаще всего, оно теряется надолго.
В этой связи многие страны в ближайшие годы будут вынуждены пересмотреть свои приоритеты и ценности: привлеченные средства надо будет, главным образом, вкладывать в образование, повышение квалификации и инфраструктуру, а не использовать для приобретения недвижимости или нужд потребления. В этом случае более высокий и устойчивый уровень жизни будет непременным "побочным продуктом". И именно правильных приоритетов не хватало всем испытывающим сейчас проблемы странам. После начала кризиса они не были способны предложить остальному миру ничего нового, инновационного или конкурентоспособного, чтобы оправдать свой предыдущий уровень жизни.
Несомненно, "дефицитные" страны, в особенности "периферийные" государства еврозоны, поставлены перед необходимостью корректировать свой уровень жизни, и в масштабах этих стран это подразумевает урезание бюджетных расходов и повышение налогов. Как показывает пример Греции, это неизбежно даже при проведении "контролируемой" реструктуризации, а именно, изменении условий кредитных договоров и частичного списания долговых обязательств. В долгосрочной перспективе возврат к устойчивому экономическому росту возможен только при осуществлении структурных реформ с целью восстановления конкурентоспособности. Не подлежит сомнению и тот факт, что в рамках единой валютной системы гибкость цен и заработной платы, а также мобильность рабочей силы, являются необходимыми предпосылками для сбалансирования внешних потрясений.
Переосмыслить жизнь необходимо и кредиторам
Если есть безответственные заемщики, значит, есть и безответственные кредиторы. В течение последних двадцати лет в выигрыше были все финансово "избыточные" страны-экспортеры, так как существующий порядок позволял им решать свои, временами, очень крупные проблемы. Япония уже прожила два "потерянных" десятилетия, решая проблемы, возникшие после того, как в начале 90-х годов ХХ века, лопнул финансовый "пузырь" в сфере недвижимости и на фондовом рынке. Ее попытки по поощрению внутреннего спроса, осуществляя стимулирующую монетарную и фискальную политику, способствовали снижению процентных ставок фактически до нулевого уровня и привели к тому, что государственный долг стал одним из самых больших в мире, но так и не помогли решить серьезные структурные проблемы. Рядовым гражданам Японии страшно тратить деньги на сегодняшние нужды, видя, что будущее пенсионной системы неясно по мере обострения проблемы старения населения; молодые "азиатские тигры" становятся все более серьезными конкурентами и уровень государственного долга страны бьет все новые рекорды. Из всех крупных развитых стран Япония является фактически единственной, регулярно проводящей интервенции на валютном рынке, сопротивляясь, таким образом, давлению "ревальвировать" иену. Сорок лет японская экономика была второй крупнейшей экономикой мира, но так и не стала его вторым "двигателем".
Как и у Японии, у Германии был свой период стагнации после ее объединения по окончании бума на недвижимость в Восточной Германии в 90-е годы ХХ века. В 1999 году The Economist назвал Германию "больным человеком еврозоны" и "европейской Японией", усматривая в ней самую большую проблему только что родившейся единой валютной системы. Ее социально-рыночная модель экономики уже не функционировала так эффективно, как раньше, и темпы роста ВВП существенно и последовательно отставали от аналогичных показателей других стран-членов еврозоны. И именно Германия, вместе с Францией, нарушая Маастрихтские критерии в отношении размеров дефицита государственного бюджета, десять лет назад инициировала изменения в "Пакте стабильности и роста", стараясь, таким образом, избежать предусмотренных им финансовых санкций. Надо признать, что осуществленные правительством канцлера Шредера в рамках программы Agenda 2010 реформы рынка труда позволили существенно снизить уровень накопившихся структурных проблем, сделав его более гибким и эффективным. Но надо также признать и то, что курс немецкой марки в качестве независимой валюты был бы намного выше курса евро за последние тринадцать лет. Поэтому пребывание в еврозоне позволило немецким экспортерам и всей экономике "удержаться на воде" в ходе осуществляемых реформ. Сегодня Германия снова является лидером еврозоны, выступающим за сохранение единой валюты и продвигающим идею более тесного фискального союза. Но вопрос о том, как в рамках этого союза скорректировать внутриторговый дисбаланс между странами еврозоны, по-прежнему остается очень актуальным. Возможные решения включают в себя осуществление фискальной консолидации в "периферийных" странах, механизм фискальных трансфертов из финансово "избыточных" стран в "дефицитные" страны, более активное стимулирование внутреннего спроса в "избыточных" странах, а также основанные на этих решениях различные комбинации и вариации.
Не преуменьшая достижений Китая в сфере экономического развития в течение последних тридцати лет, надо отметить, что и у него есть свои проблемы, которые ждут своего решения вследствие мирового финансового кризиса. Уровень сбережений в его экономике, и без того высокий, за этот период вырос с 35% до 50%-55% от общих доходов. И это связывают не только с традиционной китайской бережливостью: люди делают сбережения на оплату медицинских услуг, на образование своих детей и на обеспечение старости — своей, своих родителей и своих бабушек и дедушек — не полагаясь на неразвитую систему государственного социального обеспечения. Ныне действующая государственная пенсионная система обеспечивает пенсию по старости только приблизительно 40% от общего числа работающих. И это является не только сугубо внутренней проблемой Китая, но и проблемой всего мира. В отсутствие сильного и устойчивого внутреннего спроса для быстро растущей китайской промышленности есть только один выход по поддержанию таких же быстрых темпов роста и в будущем, а именно, продолжать экспортировать свою продукцию и все так же плотно контролировать курс своей национальной валюты, обеспечивая своим производителям конкурентоспособные преимущества на мировых рынках. Но так не может продолжаться вечно. И для сбалансирования положения, Китаю придется, рано или поздно, заняться решением внутренних социально-экономических проблем, тем самым помогая не только себе, но и всему остальному миру, стабилизировать экономическую ситуацию. Все вышеизложенное относится и к производителям сырья. Стимулирование внутреннего спроса и диверсификация своего народного хозяйства является единственным выходом для этих стран обеспечить долгосрочный экономический рост, делая их менее зависимыми от колебаний конъюнктуры и потрясений на финансовых рынках.
Мы не можем вернуться в прошлое к натуральному хозяйству. И это хорошо, потому что именно ярко выраженное разделение труда обеспечивает успешное экономическое развитие. Внешняя торговля дает возможность странам развиваться, так как каждый занимается тем, что у него получается лучше. Но эта возможность подразумевает зависимость от своих торговых партнеров и ответственность за состояние своих финансов. В течение последних двадцати лет страны с "дефицитной" экономикой были "двигателями" мирового экономического роста. Эти "двигатели" несомненно "перегрелись", вероятно еще длительное время не смогут работать как прежде и им определенно необходим основательный "капитальный ремонт", а возможно, даже замена. Но именно эти "двигатели" помогали финансово "избыточным" странам развиваться, осуществлять реформы, создавать резервы и не погрязнуть в стагнации. И именно поэтому "избыточные" страны должны теперь стать новыми "двигателями" мировой экономики, так же как и "дефицитные" страны, меняя или корректируя свои модели развития и осуществляя реформы, чтобы сбалансировать до сих пор несбалансированное.
Латвия в недавний кризис на собственном болезненном опыте констатировала: долго жить в "минусах" очень опасно, потому что коррекция в виде неизбежной бюджетной консолидации болезненна не только экономически, но и политически, социально и демографически. Второй существенный вывод на будущее: в долгосрочной перспективе успешное развитие, без погружения в долги, возможно, только повышая производительность труда, а значит конкурентоспособность. В-третьих, повышение производительности труда не означает исключительно снижение издержек и дешевую рабочую силу, но и инициативу, знания, инновационные технологии, более эффективную организацию труда и новые рынки сбыта. Только найдя свои ниши, в которых мы будем действительно лучшими и более конкурентоспособными, мы обеспечим устойчивое развитие, тем самым делая свой вклад в сбалансирование мировой экономики и в свое будущее.
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
