Пять пар наручников на 1000 заключенных

В девяностых 70-тысячная Елгава могла поспорить с Ригой за звание самого криминогенного города Латвии. Работы в городе не было, за власть боролись четыре преступные группировки, а в одной из двух елгавских тюрем – Парлиелупской – сидели более тысячи заключенных. Тогда они фактически правили тюрьмой изнутри.

Маленькая криминальная столица

После распада СССР в Елгаве один за другим стали закрываться крупные заводы. На улице оказались тысячи безработных, и многие  были готовы пойти на преступление – ради того, чтобы выжить. Благодаря близости к Риге и границе с Литвой Елгава служила транзитным пунктом, в том числе и для перевозки нелегальных товаров. В небольшом городе было две тюрьмы – Парлиелпуская и Елгавская, причем вторая ― строгого режима. Здесь сидели преступники, получившие большие (в том числе, и пожизненные) сроки. 

"Цыгане оказывают существенное влияние на высокий уровень преступности в городе, – неполиткорректно уверял в свое время в интервью газете Neatkarīgā Rīta Avīze начальник Управления Елгавской полиции Харальд Даугинович. – Елгавская полиция воюет с так называемыми "точками", однако результатами борьбы не довольны ни полиция, ни жители. Для города очень актуальна проблема алкоголизма. Из 70 000 жителей ежегодно в вытрезвитель попадает 3000, то есть каждый день в среднем по 16 человек". 

Зента Третьяк

В 1994 году исполняла обязанности начальника Уголовного розыска в Елгаве

"В то время в Елгаве было немало ранее судимых. Многие, выйдя на свободу, никуда не уезжали и оставались здесь жить. Вокруг тюрем постоянно крутились знакомые заключенных, которые приезжали на свидания, приносили передачки. Вот ты идешь по улице, и уже издалека видишь, что навстречу идет ранее судимый человек. Или он недавно освободился", – рассказывает бывший начальник Криминальной полиции Елгавы Зента Третьяк (в 1994 году – исполняющая обязанности начальника Уголовного розыска в Елгаве).

Вооруженные нападения на почтовые отделения, сберкассы и заправки, убийства и тяжкие телесные повреждения – в первой половине девяностых все это стало для елгавской полиции обычным делом. "Вооруженные налеты совершались средь бела дня, – вспоминает Зента Третьяк. – Помню, на улице Паста "взяли" кассу. И свидетель потом рассказывала: поливаю цветы, смотрю – идут люди с автоматами. Потом хлопок, и люди выбегают. Что произошло – непонятно. Это в кино видно, кто преступник. В жизни все иначе". 

Власть в городе делили четыре преступные группировки, и стычки между ними происходили регулярно. Со временем банды исчезли: многие получили большие сроки, кто-то был убит. Такая судьба ждала, например, хорошо известного в криминальных кругах авторитета по кличке Урбанчик: его убили в бане двумя выстрелами в голову.  

"К побегу из тюрьмы авторитеты причастны не были. Они наоборот были заинтересованы в том, чтобы беглецов как можно быстрее поймали. Иначе мог начаться беспредел. Преступные группировки хотели все держать под контролем", – говорит Зента Третьяк. 

Громкие преступления 1994 года: убийства, взрывы, ограбления

Парлиелупская тюрьма: 1,5 квадратных метра на человека

Парлиелупскую тюрьму в 1960-х годах построили в черте города – не в центре, но посреди жилой застройки, рядом с городской больницей и домом культуры. Отдельных нормативов для строительства тюрем в то время не было, и для заключенных возвели армейские бараки. По такому же принципу в свое время были построены Шкиротавская и Екабпилсская тюрьмы. "Тюрьма в черте города была удобна для этапирования – рядом железная дорога. Вагон с подследственными подходил на станцию, конвой с собаками сопровождал прибывших. Но каково было жителям близлежащих домов и пациентам больницы!" – вспоминает Зента Третьяк. 

Юлиус Аншин

Председатель правления Ассоциации независимых экспертов Латвии, в 1990-х боролся с преступлениями в тюрьмах. 

Председатель правления Ассоциации независимых экспертов Латвии Юлиус Аншин работал следователем с 1976 года. В 1989-м он стал начальником 3-го отдела следственного управления следственного департамента МВД ЛССР, созданного в связи с резким увеличением числа преступлений в местах лишения свободы. "Как человек, который больше двух лет отработал в колонии строгого режима, могу сказать, что общий режим куда более непредсказуем, – говорит он. – Туда отправляют с первой судимостью. Именно там начинается дележ власти: кто-то становится "блатным", кто-то – "приблатненным", кто-то – в "пацанах" или в "мужиках", а кого-то, извиняюсь, "опускают", а то и доводят до самоубийства. Весь расклад виден по тому, как заключенные сидят за обедом. Первый стол, второй, пятый... Любое "половое" преступление (изнасилование, мужеложество, развращение малолетних) – это "пятый стол". Таким не позавидуешь".

На территории Парлиелупской тюрьмы находилась 21 постройка: жилые бараки, медпункт, столовая, клуб, баня, мастерские, производственные корпуса. В начале мая 1994 года здесь содержались 1028 заключенных. "В одном помещении могло находиться до 60 человек. Спали на двух- и трёхъярусных кроватях. Сейчас это просто уму непостижимо!" – говорит Илона Спуре. Общая площадь четырех жилых корпусов составляла 1634 квадратных метра: по 1,58 квадратных метра на человека. 

Перенаселенность была не единственной проблемой тюрьмы. За несколько месяцев до побега выяснилось, что на всех заключенных в тюрьме есть только пять пар наручников. В 1994 году здесь работало всего 22 надзирателя. В тюрьме было 108 штатных мест, но даже при высоком уровне безработицы заполнить их было непросто. "Не было денег, чтобы выплачивать зарплату, – вспоминает Спуре. – В ночь побега надзирателей было трое. На тысячу заключенных! Что они могли сделать, даже если бы захотели? Заключенных не могли элементарно пересчитать. Вечером и ночью надзиратели боялись заходить в переполненные помещения. И ведь в то время в тюрьме оставались заключенные со всего Союза. Там был очень пестрый контингент".  

Поскольку Парлиелупская тюрьма была расположена посреди жилой застройки, зону безопасности вокруг нее создать не удалось. Через забор постоянно перебрасывали наркотики и алкоголь. По данным издания Jelgavas Vēstnesis, в 2006 году у заключенных Парлиелупской тюрьмы изъяли 15,5 литров алкоголя и 178 граммов наркотиков, а за семь месяцев 2007 года – 367 мобильных телефонов, 1249 литров алкоголя, 44 грамма наркотических и 1439 граммов психотропных веществ. Нигде больше в Латвии нельзя так же просто перекинуть что-то через забор, утверждал начальник Управления мест заключения Висвалдис Пуките.

Весь день заключенные были предоставлены сами себе: работать было негде. Кто-то играл в карты, кто-то выпивал, кто-то занимался спортом, читал книги. "В советское время работа в тюрьмах была обязательной. В каждой тюрьме производились детали для конкретного завода. Масштабы и заказы были огромнейшие. Могли работать в две смены. Шкиротавская тюрьма производила фрагменты телескопического оборудования для завода в Ленинграде, – рассказывает Спуре. – В Парлиелупской тюрьме до 1992 года производили каркасы автомобильных сидений для завода RAF, а также продукцию для ВЭФа. В 1994 году производство было ликвидировано. Осталась только хозяйственная обслуга, в которой было задействовано небольшое количество заключенных".

Не первый побег

Массовый побег из Парлиелупской тюрьмы в 1994 году – исключительное по масштабу, но не уникальное событие. За год до этого, в 1993-м, из тюрьмы сбежали десять человек. "В тот раз подкоп сделали не на волю – беглецам пришлось выбираться по телевизионному кабелю через забор. Один упал на контрольно-следовую полосу и сломал ногу, но его вытащили. Поймали всех, кроме двух "блатных", ради которых все и было устроено", – рассказывает Аншин. 

Побег 1993 года был организован ради осужденного на 13 лет за бандитизм Вадима Лиеде. В Латвии он был известен как Руслан Ханджаев (Вилли). В рижскую "банду Лиеде" входили 16 человек, почти все – молодые парни в возрасте 23-25 лет. Судебный процесс проходил в тюрьме и, учитывая социальную опасность, все обвиняемые находились за железной решеткой. Виновными в бандитизме были признаны восемь человек. Главарь банды Вадим Лиеде был приговорен к 13 годам, наиболее активные участники банды получили от 11 до 12 лет. Вместе с Лиеде-Ханджаевым за решетку отправилась его подруга, 38-летняя гражданка Беларуси Ольга Алипатова. Она, будучи врачом-педиатром по профессии, принимала участие в убийстве семьи из трех человек. 

Предполагалось, что двое преступников скрылись на Сахалине, где жил отец одного из них. "Когда я отправился в тюрьму проводить следственные действия, меня охраняли автоматчики, – рассказывает Аншин. – Во всех кабинетах начальников отрядов жили "блатные". Они пользовались всей мебелью и удобствами. То есть власть в тюрьме реально взяли осужденные. Я доложил о ситуации руководству следственного департамента. И услышал ответ: а что мы можем сделать?!"

В 2004 году Лиеде-Ханджаев был задержан в Майами. Совместную операцию по задержанию проводили ФБР и полиция Польши. Лиеде-Ханджаев был доставлен в Польшу, и процесс над ним и его бандой длился почти четыре года. В состав банды, которая в 1997-1999 годах орудовала на территории Польши, входили 15 человек – несколько поляков, два гражданина Латвии, белорус, литовец и иорданец. На их счету – многочисленные налеты на пункты обмена валюты и инкассаторские машины. В октябре 1999 года они ограбили почтовый конвой в Гданьске, похитив 900 000 злотых (около 251 000 долларов). Только перечисление преступных эпизодов банды Лиеде на территории Польши в суде заняло более часа.

Воеводская прокуратура в Гданьске предъявила Лиеде обвинение в семи убийствах ― в том числе, семьи из трех человек, включая десятилетнего ребенка. На счету банды преступления в Чехии, Германии, Нидерландах, Словакии, а также на территории бывших республик СССР. В 2009 году польский суд приговорил Вадима Лиеде к пожизненному заключению. Его возлюбленная Ольга Алипатова получила 10 лет тюрьмы.

Еще одна попытка побега из Парлиелупской тюрьмы была сорвана в августе 2005 года. При помощи крышки от мусорного бака заключенные рыли подкоп из одной из жилых секций тюрьмы. Туннель начинался в углу камеры и был замаскирован досками пола, на которых стояла кровать. Трое инициаторов побега, наркоманы с большим тюремным стажем, заставили копать одного из заключенных. Он успел выкопать три с половиной метра из необходимых пятнадцати. Землю заключенные прятали в камере. По одной из версий, подкоп вели не для того, чтобы бежать, а чтобы доставить в тюрьму большую партию наркотиков.

Закрыли и снесли

Летом 1994 года, сразу после побега, Елгавская дума собралась на внеочередное заседание. Депутаты решили, что будут просить Кабинет министров переместить тюрьму с улицы Гарозас в более подходящее место. Однако в итоге было принято другое решение: закрыть тюрьму вообще. "Парлиелупская тюрьма находится в катастрофическом состоянии и не отвечает нормам в сфере прав человека, – комментировал ситуацию министр юстиции Гайдис Берзиньш. – Было бы неразумно постоянно вкладывать средства налогоплательщиков в объекты недвижимости, которые регулярно нуждаются в ремонте. Кроме того, такое место заключения является серьезной угрозой для безопасности общества". 

Тюрьма была закрыта в 2008 году. К этому моменту в ней находилось 450 заключенных. Некоторые из них вышли на свободу, так как у них закончился срок наказания, остальные были переведены в другие латвийские тюрьмы. 

В 2010 году территорию тюрьмы – два земельных участка общей площадью 32056 квадратных метров вместе со всеми зданиями – переняла Елгавская дума. Депутаты шутили: нужно оставить какую-нибудь постройку в качестве музея, однако в конце концов все пришли к выводу, что тюрьма – это не памятник архитектуры, и музей здесь не нужен. Год спустя было принято решение о сносе зданий. По данным издания Zemgales ziņas, Министерство внутренних дел изучало возможность построить на территории бывшей тюрьмы новый комплекс с административными зданиями, гаражами, стоянкой, площадкой для вертолета, складами и тиром, однако дальше разговоров дело не пошло. "Этот вопрос больше не обсуждается", – сообщили DELFI в Елгавской думе. Сегодня на территории бывшей тюрьмы проводятся учения служб безопасности.