А был ли Чехов-то? История бежавшего из "красной" России гения, которого приняла и предала Латвия  (29)

На афише — вырезанный овал лица, как на тантамареске, стенде для фотосъемок. Такой выбор художника — неслучаен. Когда в 1931 году Михаил Чехов, чья слава уже гремела по России и Европе, впервые прибыл на железнодорожный вокзал Риги, два директора местных театров — национального и русского — не признали в толпе актера по его фотокарточке в роли Гамлета. Мастерством перевоплощения он владел в совершенстве — в 18 лет свободно играл 80-летних стариков, достоверно умирая и возрождаясь.

"Кто такой Чехов? А был ли он? А кто его знает?" - ответ на этот вопрос и попытался найти российский драматург Михаил Дурненков. По заказу Рижского русского театра он создал увлекательный сюжет о жизни актера, основанный на документальных материалах, в том числе специально собранных в латвийских архивах и музеях. Московская режиссер Марина Брусникина превратила пьесу в эмоциональный рассказ семи "учеников" Чехова, которые вспоминают, цитируют, играют, обсуждают… 10 000 евро на постановку выделило Министерство культуры. Притом что Латвия сыграла двоякую роль в судьбе Михаила Александровича — сперва носила на руках непризнанного Советской Россией гения, а затем буквально вытолкала за границу...

Михаил Чехов был племянником знаменитого писателя. Его отец - старший брат Антона Павловича, про которого он говорил: ""Александр гораздо способнее меня, но никогда ничего не сделает из своего таланта – его погубит болезнь". Так оно и случилось. По иронии судьбы, написав книгу "Алкоголизм и борьба с ним", Александр Павлович пал жертвой описанного им недуга. В спектакле рассказывается, как профессор-гипнотизер, пытаясь помочь талантливому писателю, уговорил его на сеанс. Но, когда они сели друг напротив друга, "профессор быстро задремал под взглядом отца" (Михаила Чехова). Умер Александр Павлович от рака горла, когда сыну исполнился 21 год.

Алкоголь сыграл негативную роль и в жизни самого Михаила Чехова, несмотря на то, что тот с юности поклялся не употреблять ни капли. Именно из-за алкоголя он впоследствии потерял первую жену-красавицу, племянницу жены Антона Чехова — тоже Ольгу. Она уехала от него в Берлин, где вскоре стала звездой немецкого кино, которой восхищался Гитлер. По некоторым сведениям, советская разведка пыталась привлечь актрису к покушению на фюрера, но впоследствии Сталин отменил план.

В том, что Михаил Чехов был талантлив, не сомневался никто. Уже в 16 лет, впервые показавшись Константину Станиславскому, актер был удостоен похвалы: "Племянник Антона Павловича Миша Чехов – гений. Буду лично следить за его актерским воспитанием". Так оно и случилось, Станиславский стал фактически вторым отцом актера. А Евгений Вахтангов — братом.

Вскоре его увлечение мистическим антропософским направлением столкнулось с неприятием советских деятелей искусства. Началось движение, что "в театре должно быть решительно изгнано всякое упадничество, мистика, символизм, фотографический натурализм и социальное безразличие" - за "здоровый, крепкий советский театр, за новый театральный быт"… Чехов встал перед проблемой: "или насиловать волю коллектива, прививая принципы нового искусства, или устранится и предоставить большинству коллектива осуществлять его собственные замыслы". Он выбрал последнее.

Сперва уехал в Германию, когда осознал, что там хотят под его знаменитым именем видеть совсем иное искусство — нечто вроде мюзикла и кабаре — перебрался в Париж, сделав ставку на белую эмиграцию. Во Франции он снова столкнулся с непониманием публики, которая ждала старого доброго "настоящего" театра. Вот тут-то перед отчаявшимся создателем нового искусства и возникла рижская перспектива — приглашение на гастроли от директора рижской Русской драмы.

По воспоминаниям актера, тогда в 1931 году Рига оказала ему "московский" прием — он был понят и принят, каким есть. И он решил остаться в столице независимой Латвии. Своего первого рижского Гамлета Чехов поставил на сцене Национального театра — сам играл принца датского на русском, а его партнеры — на латышском. В спектакле "Ключи от магии" молодые актеры показывают, как это было:

"...Ступай, иду!

Ak, ne!

Руки прочь!

Jel valdieties un neejiet!.."

Латышские театральные критики не скрывали восторгов: "Игра господина Чехова заставляет забыть о том, на каком языке он играет!" "И снова во мне вспыхнули старые идеи и чувства – я ощутил, что здесь можно сделать то, о чем я давно мечтал!", — радовался Чехов. Вместе со своим помощником режиссером Виктором Громовым он работает на два латвийских театра — Национальный и Русской драмы. В то же время ставит и в Каунасе, где впервые сталкивается с проявлением национализма. Он пишет своей парижской покровительнице Жоржете Бонер: "Шовинизм здесь, в Латвии пока еще не ощущается. Надеемся, что так оно будет и дальше. А в Литве, наоборот, меня чуть ли не каждый день ругают в газетах. Пишут, к примеру: "он получает такое-то жалование, сколько же репы должен продать наш крестьянин, чтобы оплатить месячный гонорар господина Ч.?"

При поддержке министерства образования Латвии он открывает свою театральную школу, которую государство щедро субсидировало. На передний план выводит двух актеров — Яниса Шабретса (до того, по мнению Чехова, незаслуженно задвинутого на задний план Национального театра) и Вальдемара Пуце - "из полей и лесов". Очень скоро г-н Ш. предает своего учителя и начинает подначивать против него учеников и театральную общественность, пользуясь тем, что Чехов не владел латышским. Ему удалось перетянуть на свою сторону людей, кормившихся актерскими курсами, возбудив в них то, что по-латышски называется "майзес найдс" – ненависть к тому, кто лишает тебя куска хлеба...

Во время работы над постановкой оперы "Парсифаль" Чехов снова впал в психическое расстройство — коллегу временно сменил Виктор Громов. Тем временем хор их противников становился все громче: "работа Чехова в Латвии является негативной, и поэтому из его рук надо забрать воспитание наших молодых актеров", "без всякой необходимости растрачиваются средства, и портятся латышские юноши и девушки", "все требуют, чтобы обоим русским гостям позволили поехать погостить в другую гостеприимную страну", "латышское искусство с их отъездом ничего не потеряет, а только приобретет".

После бескровного государственного переворота Карлиса Улманиса в Латвии началась настоящая травля иностранцев. В театральной сфере ее возглавил Янис Шабертс, который писал под разными псевдонимами, требуя немедленного удаления Чехов и Громова из "обновленной" страны". Не желая продолжать работу в такой обстановке, актер уехал из Латвии, после чего весь его курс демонстративно покинул школу и завершал образование на других театральных курсах. До конца жизни оставшиеся верными латышские ученики, под руководством Валдемара Пуце, поддерживали тесную связь со своим мэтром. Образованный ими театр – Латышский драматический ансамбль – несколько лет успешно работал в Риге.

Свое последнее пристанище Михаил Чехов нашел за океаном — в Беверли-Хиллз. То, что не смогли оценить в Европе, оказалось невероятно востребовано в Америке. Учениками Михаила Александровича стали Мерлин Монро (считается, что именно Чехов сумел открыть ее актерское дарование, в то время как многие сомневались в ее профпригодности), Одри Хепберн, Марлон Брандо, Клинт Иствуд… Голливудскую кинославу Михаилу Чехову принес Альфред Хичкок, который снял русского гения в своем психологическом детективе "Завороженный" с Ингрид Бергман. За роль врача-психиатра Чехова номинировали на "Оскар". Последователем школы Михаила Чехова с гордостью называет себя и Леонардо Ди Каприо.

Гордится своей исторической связью с гением и Рижский русский театр, в этом году отмечающий свое 135-летие. В 1932 году на его сцене Михаил Чехов поставил "Ревизора" и сам сыграл роль Хлестакова, там же он впервые перенес на сцену повесть Достоевского "Село Степанчиково и его обитатели". 12 лет назад театр вернул историческое название и право называться именем Михаила Чехова...

"Почему я странствую по Европе? Я хочу вручить актерам ключик от театральной магии", - когда-то говорил Михаил Чехов. Эта мысль и обозначена в созданном с огромной любовью и почтением к гению спектакле Рижского русского театра "Ключи от магии". На фоне исторических кадров времен жизни Чехова перед зрителями пронесутся самые важные страницы жизни актера. Особое внимание — Риге. "Как удивительно устроено в наши дни: для тех, кто несет в жизнь конкретные идеалы, нет на Земле двух вещей: нет времени и нет пространства. Разве это не удивительно?", — последние слова Михаила Чехова из титров к спектаклю. Звучит до боли современно, как и вся его жизнь.

Спектакль "Ключи от магии" создан при поддержке Министерства культуры Латвии (в рамках программы празднования 100-летия страны) и Фонда Бориса и Инары Тетеревых. Ближайшие показы - 1 и 10 марта, 6 и 25 апреля.