"И когда на время прерывается ветер, ты вдруг отчетливо слышишь, как вращается планета Земля. И такая тишина, и только "у-у-у-у" - добро пожаловать в игру, которая сильно умнее шашек, но явно не дотягивает до шахмат.
Объявив в начале сезона полтора десятка премьер, "Новый рижский театр" взялся за зондирование всех примет нового времени. Безумие — несомненно одна из них: сегодня уже почти невозможно различить тонкую грань между здравым рассудком и падением в бессознательность. Актриса НРТ Гуна Зариня призналась, что ее давно интересовали процессы в голове сходящего с ума человека. В какую реальность он попадает? Как это, жить без правил, ориентируясь только на себя? Можно ли оттуда вернуться? И почему все так боятся этого?
В прочтении "Короля Лира" квартет авторов, представителей разных поколений - Петерис Крыловс (он же режиссер), Гуна Зариня (она же исполнительница главной роли), Гердс Лапошка (он же ассистент режиссера) и Матисс Озолс (он же исполнитель главной роли) — пошли путем британского драматурга Тома Стоппарда, свернув на одну из побочных шекспировских линий. Стройной конструкции, подобной "Розенкранцу и Гильденстерну", не сложилось. Но и объект исследований — безумие — не располагает к конкретности и стройности.
Судьба загадочного проекта в руках молодого латышского чиновника-карьериста Линарда Пукитиса, который когда-то писал диплом по современнику Шекспира поэту Джону Донну и любил своего сумасшедшего деда, но сегодня — верх приличия и благоразумия, а деньги выделяет только под верные проекты, где результат заранее известен… Как авантюрному духу Визмы пробудить ослепшую душу?
Напарники из двух поколений Нового рижского театра погружаются в исследование человеческой природы. Особое внимание уделяют писателю-графу Льву Николаевичу Толстому. Тот к произведениям Шекспира чувствовал "неотразимое отвращение, скуку и недоумение о том, я ли безумен, находя ничтожными и прямо дурными произведения, которые считаются верхом совершенства всем образованным миром, или безумно то значение, которое приписывается этим образованным миром произведениям Шекспира". Впрочем, Корделию Толстой почитал как пример высшей материнской любви дочери к отцу. А под конец жизни русский граф сам превратился в подобие Лира — сменив графские гардеробы на крестьянское рубище…
По ходу вспомнился и другой обезумевший старик — Эрнест Хемингуэй, который на склоне лет страдал депрессией с паранойей, от чего его лечили электрошоком. После 13 сеансов писатель утратил память и возможность творить. "Эти врачи, что делали мне электрошок, писателей не понимают… Пусть бы все психиатры поучились писать художественные произведения, чтобы понять, что значит быть писателем… какой был смысл в том, чтобы разрушать мой мозг и стирать мою память, которая представляет собой мой капитал, и выбрасывать меня на обочину жизни?" - писал он. По ком звонит колокол, задается вопросом разволновавшийся Линард.
Консультантом по работе над спектаклем режиссер приглашал психиатра, которая по косточкам разложила клинику короля Лира. Но идти чисто медицинским путем не стали — скучно. Решили оттолкнуться от понятия нормальности. Например, для латышей вопрос раздела земли — более, чем нормален. Как сказала другая консультант постановки Лаума Терезе Лапа, "латыш без земли ничего не может решить. Чтобы латыш чувствовал себя более-менее стабильно, ему нужна земля".
Подобно немецкому археологу-самоучке Генриху Шлиману, вычислившему расположение древней Трои, соавторы пьесы, погрузившись в латышский дух и латинский словарь ("кордис" - сердце, лат.), вычленили на карте Уэльса участок земли в форме сердца. И... подали проект в Латвийский Фонд культурного капитала. Угадайте результат? Отказ. С этого и началась настоящая работа над проектом.
В августе Гуна Зариня собрала рюкзак, палатку и отправилась на север Швеции — пройтись Тропой короля, которая находится в 300 км за Полярным кругом.
"...И вот ты идешь, идешь, ногами, с очень тяжелой ношей, - рассказывает о своем путешествии Зариня. - Ты идешь, там нет зоны телефона, ты недоступен, и постепенно голова отключается. Есть только то, что есть. Есть только чувство, что тебе очень тяжело. И когда на время прерывается ветер, ты вдруг отчетливо слышишь, как вращается планета Земля. И такая тишина, и только "у-у-уу".
