"Я Петерис, и мою сестру зовут Петерис". К 100-летию Латвии вышел спектакль про ее будущее  (20)

"Нам не нужна такая версия. И мне неинтересно, хорошая она или полный мрак. У нас и без того уже 329 версий будущего, в котором все умирает — Земля умирает, Луна умирает, Солнце умирает, кишечник перестает работать, и кишки выпадают через рот или наоборот…" — внушает кому-то по телефону юный и симпатичный чиновник латвийского Института планирования Латвии.

"А что если в будущем… у всех вырастут большие уши, и кровь из мозга будет через них литься наружу…" — от такой идеи чиновник заметно оживляется. Но тут замечает нас — экскурсантов по будущему Латвии. Работать ему явно не хочется, но мы настаиваем: хотим все знать! Окей, хотите — идите. Только в черную дыру не упадите.

Правда, План на 2014-2020-й годы составляло одно правительство, а реализует другое и даже третье, которые за предшественников не в ответе. Правда, изначально главной целью закладывали "рост благосостояния жителей", а в итоге заменили на "экономический рывок". Правда, хоть и призывали народ участвовать в составлении Плана, но 120-страничная таблица с перечнем расходов оказалась недоступна широкой публике…

Два года назад Балодис снова перестал спать: в Сирии — война, в Бельгии — теракты, в Польше — водка-туры, а что светит Латвии? На этот вопрос он ответил спектаклем "Что будет завтра?" Недавно презентовал свежие версии будущего к 100-летию Латвии.

В этот раз драматург подошел к гаданию на будущее еще серьезнее — "создал" свой Институт планирования Латвии. Встретился с семерыми экспертами из разных областей: социоантропологами Робертом Килисом и Виестуром Целминьшем, политологом Иветой Кажокой, социологом Мартиньшем Капрансом, литературоведом Гунаром Биберсом, специалистом по изменению климата Ксавье Ландером (профессором SSE) и директором Latvijas lauku forums Анитой Селицкой. Они и поделились своими мыслями по поводу будущего.

"Позитивнее всех была настроена Ивета Кажока — ей нравятся процессы, которые идут в нашем обществе. При этом она советует не торопиться: Латвии необязательно всегда и во всем быть первой и нестись впереди поезда, цена успеха может быть слишком дорогой, — рассказывает драматург. — Но были и очень тревожные сигналы. Например, Ксавье Ландер рассказал, что даже полметра, на которые поднимется мировой океан, затопит рижские подвалы, а ведь большая часть города построена на песке, который легко вымывается водой… Не меньше вопросов вызывает наш порт с опасными грузами и вырубка деревьев в пользу рельсов и шоссе. Кто захочет открыть утром окно и услышать грохот фур? Не предпочтут ли рижане уехать в соседние страны, где о людях больше думают?"

Какой хотел бы видеть Латвию автор сценария постановки? "Общество существует, но оно уважает свободу каждого человека, не заставляя его отказываться от себя и давая возможность самореализации. Чтобы каждый мог, делать то, во что верит, но не вредил другим… Чтобы в один день люди не пришли к мысли, что нам нужна "сильная рука", которая все за нас решит. Это хорошо никогда не заканчивается".

Версия 1: "Ну ты и Петерис!"

Меня зовут Петерис. У меня есть сестра. Ее тоже зовут Петерис. У меня есть два брата. Их тоже зовут Петерис…

Рига, какой ее видели режиссер Сергей Эйзенштейн, скульптор Вера Мухина и нобелевский Вильгельм Освальд, осталась лишь на фотографиях. Новая Рига больна рельсами, поездами и заборами. Вильнюс стал не только больше Риги, но и его жители — сильно счастливее. Таллин соединился с Хельсинки — получились Талсинки, где предпочитают жить многие экс-рижане. На родину наезжают лишь по праздникам — так, как в Латвии, отмечать праздники не умеют нигде в мире. А в остальном…

Латвия — заповедные леса. Вкусно пахнет мхом. Сядь на пенек — съешь пирожок. Всюду природные тропы. Ни единого дикого животного. А если и занесет нелегкая в город волков, то это тебе приснилось…

Люди пашут по 16 часов в сутки, чтобы собрать миллиард очков в подтверждение своей успешности — за хорошие оценки, за круглые счета в банках, за улыбчивые селфи в соцсетях. Если нет уже сил делать успешный вид — к вашим услугам таблеточки: для пробуждения, для чувства счастья и для расширения сознания. Ну да, к 27 годам здоровье от пахоты с таблеточками — ни к черту. Не беда! Успел собрать миллиард — добро пожаловать в Национальный центр эвтаназии, который усыпит навеки бренное тело и запустит в виртуальный рай сознание. А не успел — пиши все пропало.

Не секрет, что уровень всемирного океана растет, а Рига — всего в 8 метрах над уровнем моря, да еще на песчаных породах. Не в этом веке, так в следующем — поплывем. Последней под воду уйдет Милда, потеряв свою главную звезду — Видземе. Конечно, напоследок политики-популисты, какой-нибудь Фронт спасения нации, сделает себе на этом очки. Возможно, даже провозгласит тоталитарное правление, наобещав всем новых домов, взамен утонувших. Ну да Латвия и с двумя звездами прекрасна. Чай, не коньяк.

Версия 6: "Совесть у вас есть?!"

Каждый сам за себя. Никому ни от кого ничего не нужно. Ну и совесть отмирает, как хвостатый атавизм. Красивые блондинки-близняшки поют поминальную молитву по временам, когда кого-то интересовало, что такое хорошо и что такое плохо.

Версия 7: "Сама-сама-сама"

Яблоневый сад. Райский? Решать вам. По дороге в предполагаемый Эдем ведущий зачитывает сводку новостей:

Так, про Петериса мы уже где-то слышали. Ведущий предлагает придумать что-то поинтереснее самим: выпить по бокальчику, посидеть и подумать, в какой Латвии мы хотели бы просыпаться и жить.

Из яблоневого сада на улицу выходит последняя припозднившаяся пара — юные и прекрасные, как Адам и Ева, Лаура и Марис. О каком будущем для Латвии так долго, взявшись за руки, мечтали они? Лаура: "Я мечтала о Латвии, в которой все люди могут себя чувствовать своими. Ни одного не дискриминируют. Каждый может делать то, что ему нравится. Наверное, это утопия?" Марис: "Я также хочу, чтобы у нас было много лесов. Пусть с волками. Кому они могут навредить?"

"По большому счету, мы сами и есть Институт планирования Латвии — что напланируем и сделаем, то и будет", — уверен Янис Балодис.