Эти фильмы можно увидеть только на кинофестивалях, они всегда застают вас врасплох, провоцируют и возбуждают, удивляют и раздражают- это авторское кино со своим особым языком. Это – дерзкий и отчаянный кинематограф, раздвигающий границы визуальной формы, сюжетных ожиданий и эмоциональных возможностей. Подрывая основы пуританства, существующего в отношении экранного изображения страсти, жестокости, необузданности и распутства, они давят на самую границу нашей зоны комфорта и прорывают ее.
Люди ходят в кино не потому, что там звук, изображение или кресла лучше, чем у них дома, но чтобы разделить эмоциональный и интеллектуальный опыт с теми, кто сопереживает рядом с ними. Когда вы смотрите кино в одиночестве, это совершенно иначе, чем смотреть его в компании, ощущая и вдохновляясь вибрациями, то, что принято называть – "дыханием зрительного зала". В первую очередь это относится к таким экстравагантным и экзотическим фильмам, о которых пойдет речь.
"Дом, который построил Джек"
После пятилетнего затворничества свой новый фильм представил самый эпатажный режиссер современности: Ларс фон Триер вернулся в Канны. Критики подыскивают эпитеты пооскорбительнее, зрители же в ужасе бегут из зала. Для самых бесстрашных и отчаянных киноманов - его новое иронично-зловещее творение: "Дом, который построил Джек" (The House that Jack Built, 2018), ужасающий, но гениальный фильм о безнравственности творчества.
Кто-то подсчитал, что с заветной фрачной премьеры в Каннах, билетов на которую было не достать, дезертировала как минимум сотня слабонервных. Впрочем, сам автор был этим обижен, цифра явно занижена, он рассчитывал, на большее.
"Вот "Дом, который построил Джек"
А это – девица, которая в тёмном подвале хранится
В доме, который построил Джек.
А вот полицейский, что ищет девицу,
Которая в тёмном подвале хранится
В доме, который построил Джек... "
И так – до бесконечности, ибо Джек – невероятно удачливый злодей, одержимый нарциссизмом серийный убийца с гипертрофированным стремлением к совершенству. Он верный последователь своего кумира — Маркиза де Сада и его не остановить. Кровожадный "мистер Утонченность" не был бы культовым кинорежиссером, если бы не зашифровал в своей леденящей душу истории множество культурологических и эстетических посланий, которые под силу разгадать только самым изощренным кино-маньякам. В картине появляются лирические и философские отступления, включая анимационные вставки и многочисленные культурные, а также исторические отсылки. Триер называет этот метод "дигрессионизмом" — искусством отступлений. Фильм буквально перенасыщен символами и поэтическими метафорами, переворачивающими представление о многих вещах и ставящих под сомнения устоявшиеся ценности. Впрочем, некоторые увидели в картине о серийном убийце гениальное эссе режиссера о занятиях искусством и их плачевных последствиях.
Фильм бросает вызов уже своей афишей: "Вы презирали "Один против всех", ненавидели "Необратимость", питали отвращение к "Входу в пустоту", проклинали "Любовь". Теперь попробуйте мой новый фильм – "Экстаз" – Гаспар Ноэ.
Взыскательные каннские критики неистовствовали, газетные заголовки кричали: "Новый фильм Гаспара Ноэ – ЭТО БОМБА!", "два часа сумасшествия и безусловный триумф", "аморальная вечеринка, доводящая до "Экстаза". Впрочем, были и те, кто не разделял всеобщего ликования: мнения о фильме – от ненависти до обожания.
Фильм продолжает невыносимые фильмы Гаспара Ноэ, доводя до логической кульминации его главный тезис: рождение и смерть – невероятный опыт, а жизнь – ускользающее наслаждение.
Два часа перед зрителем – дикая, ошеломляющая оргия, необузданная вечеринка, где правят секс, наркотики и грязные танцы, но которую вы не захотите пропустить. Для одних этот вечер обернется суровым испытанием, а другие познают настоящий экстаз…
"Насекомые"
Навозный шар – навязчивое видение, преследующее главного героя в фильме "Насекомые" великого чешского сюрреалиста Яна Шванкмайера, заявившего о своем уходе из большого кино. Cовершая финальный рывок, старый мастер вышел на уровень своих лучших авангардных и провокационных работ. История из жизни мух, сверчков и навозников? Почему бы и нет — особенно если хулигански смонтировать ее с "Королем Лиром".
Шесть актеров-любителей в "процессе" репетиций, претерпевают пугающие трансформации, постепенно срастаются с изображаемыми насекомыми. Эти кафкианские мутации, и связанные с ними муки творчества превращают инсектологический триллер в гомерический фарс. От своего навозного шара никому не уйти, как ни беги…