Когда-то эта была единая территория, принадлежащая Немецкому ордену, Пруссии, затем Германии. Сейчас же ее делят Литва и Россия – ровно 75 лет назад жизнь этого региона изменилась навсегда.
Многочисленные рыбацкие деревушки, усеянные янтарем пляжи, белоснежные дюны и древние предания куршей и пруссов – край диких лебедей и певучих ветров, так поэты Альбрехт Гез и Агнес Мигель называли косу и восточнопрусские земли. На протяжении столетий уникальный природный ландшафт и размеренный ритм жизни сформировали особую ментальность и характер местного населения – большинство коренных жителей Куршской косы занимались рыболовством, либо были потомками рыбаков. Однако, начиная со второй половины XIX века, здесь стал активно развиваться туризм, Нида стала центром притяжения художников и литераторов, здесь проводили лето писатель Томас Манн и психотерапевт Зигмунд Фрейд. Юодкранте и Смильтине были излюбленным местом зажиточных мемельлендеров, но осенью 1944 года все изменилось в одночасье.
О том, как зарождалась жизнь на этом перешейке и как война разрушила многовековую цивилизацию, изменив ход времени, DELFI.lt рассказал Василиюс Сафроновас – профессор, директор Института истории и археологии Балтийского региона Клайпедского университета, автор книги "Мигранты и беженцы на Куршской косе".
- Г-н профессор, сегодня Куршская коса известна в первую очередь как курорт и заповедник. Расскажите, пожалуйста, когда стала заселяться эта территория, когда здесь возникли первые поселения и чем были привлекательны эти земли?
- Первые поселения появились еще во времена неолита, то есть очень давно. Если же мы говорим о тех местах, которые известны до сих пор и куда мы продолжаем ездить по сей день, то они стали появляться на Куршской косе в XIV-XV веках – Заркау (Лесной), Росситен (Рыбачий), Нидден (Нида). Они сохранились до нашего времени, часть из них, как вы понимаете, находится на российской стороне. А вот Прейла и Пярвалка появляются уже в XIX веке, туда переселились жители исчезнувшего поселка Карвайте (Карвайчяй), занесенного песком… Сами по себе эти территории не были ничем привлекательны, но Куршская коса выполняла важную связующую роль – это была дорога, представляющая собой самый короткий путь из Мариенбурга в Ригу, то есть от Пруссии до Ливонии. Как только на этом пути, в промежуток времени от конца XIV до начала XV столетия, начинается интенсивная коммуникация, там возникают первые корчмы. В то же самое время там появляются и первые постоянные жители – преимущественно рыбаки, которые селятся неподалеку. Вот так эти поселения и начинают свою большую жизнь… Кстати, нужно сказать, что изначально Нида и Юодкранте находились не там, где мы привыкли их видеть сегодня. С течением времени и климатическими изменениями, главным образом из-за движения песков, их место менялось.
- Когда мы говорим об истории Мемеля и Клайпедского края, всегда отмечаем особую роль немецкого языка, немецкой культуры, во многом сформировавших ментальность этого края, но немцы были далеко не единственными коренными жителями Куршской косы и составляли отнюдь не большинство. Так ли это?
- Были не только немцы. Немцы вообще как национальная категория появляются только в XIX веке, до этого мы можем говорить лишь о немецкоязычных людях, которые отождествляли себя с Пруссией, поскольку они были подданными прусского короля. Говорить о том, что они были немцами только потому, что они владеют немецким языком было бы неправильно, так как им владели и другие люди. Как говорится, не нужно воспринимать сегодняшние определения буквально, говоря о глубоком прошлом, ведь они появились не так давно. Если же говорить об этническом составе, то эта была своеобразная смесь. Люди переселялись туда с разных территорий, основными миграционными направлениями были современные территории западной Латвии, западной Литвы – оттуда прибыли курши, которые и подарили миру название Куршская коса. Другие прибывали с материковой части Литвы через залив, где сейчас находятся Кинтай и Русне. Помимо всего прочего, люди, конечно, приезжали из Пруссии – с Самбийского полуострова.
- Чем именно, помимо рыболовства, занимались жители Куршской косы?
- Практически все были задействованы в рыбной ловле и сами территории в различных источниках обозначались как "рыбные деревни". Те же, кто не был связан с этой отраслью, занимались обслуживанием сухопутного пути. Путешественники проезжали определенное расстояние и останавливались, чтобы отдохнуть. На косе было, как минимум, два пункта по замене лошадей, упомянутые корчмы и другие заведения такого рода.
- Тем не менее, начиная со второй половины XIX века Куршская коса стала популярным местом для отдыха и туризма и оставалась такой вплоть до конца Второй мировой?
- Здания некоторых бывших гостиниц сохранились до сих пор. Как курорты эти местечки стали развиваться в середине XIX века. Самым популярным из них был Шварцорт (Юодкранте), где появилась соответствующая курортная инфраструктура. Чаще всего отдыхающими были купцы из Тильзита, Мемеля и Кенигсберга, они же выступили с инициативой популяризировать этот край с туристической точки зрения. Активисты создали специальный комитет по развитию курорта, в задачи которого входило и создание новых возможностей для отдыхающих, и сбор налогов с путешественников за пребывание и использование инфраструктуры на этом курорте. Наиболее активно туризм стал развиваться в 70-80-е годы XIX века в Юодкранте, также был популярен Зандкруг (Смильтине), Нида же получила статус курорта только в 1912 году, а новый виток развития пришелся уже на межвоенное время. Пярвалка и Прейла так и остались рыбацкими поселками, хоть им присвоили аналогичный статус уже тогда, когда они стали частью Литвы…
- Иными словами, первоначально Юодкранте был самым большим поселком и основным центром притяжения туристов, а не Нида, которая сегодня является крупнейшим населенным пунктом косы?
- Самым большим поселением был Росситен, а на втором месте Юодкранте, и только в конце XIX века Юодкранте вырвался вперед по числу жителей, но связано это было не столько с туристическим потенциалом, сколько с тем, что там добывали янтарь. Под эти нужды было создано предприятие "Штантин унд Беккер", занимавшееся промышленной добычей янтаря. Кстати, ее основали купцы из Мемеля.
- Сильно ли изменилась жизнь жителей Куршской косы после Первой мировой войны, когда власть над этими землями ненадолго перешла к французской администрации, а затем уже к независимой Литве?
- Нельзя сказать, что перемен не было, но они не были очень кардинальными. Клайпедский край был автономной частью Литвы, пользовался большими привилегиями. Скажем, все учебные учреждения, равно как и множество других, контролировались местной властью, а не Каунасом. Почти все чиновники и учителя остались те же, что и раньше. Ключевым изменением стало то, что на Куршской косе впервые появилась государственная граница – до того ее никогда там не было, жителей одного края разделили погранпункты. Это произошло в 1920 году.
- Связано ли это как-то с возвышением Ниды, которая стала выполнять роль транзитного пункта?
- Вполне возможно, но одна из основных причин кроется в том, что Юодкранте как населенный пункт был уже переполнен, поэтому люди стали тянутся в Ниду, где было больше места и возможностей строиться.
- В этом году исполняется ровно 75 лет с момента начала всесторонней эвакуации жителей Куршской косы. Расскажите о том, как местные жители встретили войну, которая в конечном итоге полностью изменила ход истории?
- Война пришла не только на Куршскую косу – это связано со всей историей Клайпедского края. Еще в июне 1944 года на косе был обычный курортный сезон, но уже в июле отдыхающие быстро испарились. Летом Красная армия прорвала фронт, заняв Вильнюс и Каунас. В августе фронт остановился на той линии, где течет река Дубиса. Таким образом, когда войска стали приближаться к границам Германии, был издан приказ о начале эвакуации гражданского населения вглубь Германии. Люди покидали Мемель и на поездах, и на судах – чаще всего все же морским путем. На тот момент было эвакуировано свыше 50 тыс. человек, но несколько тысяч остались в Мемеле. Первая волна эвакуации была хорошо организована, а Куршскую косу этот процесс на первых порах сильно не затронул, поскольку вода защищала ее от наступления армий Баграмяна. Иными словами, здесь у вермахта было больше времени для маневра, ведь для того, чтобы попасть на косу красным необходимо было форсировать Куршский залив.
Вторая же волна эвакуации стартовала в октябре и была значительно более стихийной… Красная армия уже почти ворвалась на территорию Клайпедского края, поэтому оставшиеся жители Мемеля не то, что организованно эвакуировались, а просто бежали. Жители косы уходили вглубь Восточной Пруссии, но дальше каждый спасался сам, как может. Многие оставались, так как свято верили в то, что вермахт отбросит войска Красной армии от границ Германии. Потом, когда дела стали уже совсем плохи, они свято верили, что у Гитлера есть какое-то супероружие... Люди не знали и не могли помыслить о том, что распрощались со своей родиной навсегда.
- Сколько людей проживало на Куршской косе на момент начала эвакуации и активных боевых действий?
- По данным от 1939 года, на современной литовской части Куршской косы в четырех населенных пунктах – Ниде, Прейле, Пярвалке и Юодкранте – проживали 1 520 человек. Практически все из них покинули свои дома… Когда немецкая армия стала использовать перешеек для активных военных действий и обороны, присутствие мирного населения стало нежелательным.
- В своем исследовании вы пишете о том, что, несмотря на военные действия, а также приказ власти о принудительной эвакуации, некоторые жители Куршской косы не только отказались уезжать, но и уже после поражения Третьего Рейха возвращались в свои дома. Как у них это получалось и как проходила эта процедура возвращения в совершенно новую неизвестную страну?
- Это нельзя назвать процедурой. Дело в том, что обычные люди не знали, чем закончится эта война. Даже когда завершилась так называемая Потсдамская конференция, большинство не имело никакого представления о ее решениях – их просто не предали огласке. Немало тех, кто покинул Куршскую косу и Клайпедский край рассуждали следующим образом: Красная армия захватила эти территории, заняла города и поселения, но ведь русские и раньше приходили на земли Восточной Пруссии, но потом уходили. Так было не единожды, поэтому многие лелеяли надежду вернуться домой. Они думали, что эта оккупация временна. Первые гражданские лица стали возвращаться в мае 1945 года, на тот момент еще не было никаких границ, многие осели на Самбийском полуострове и возвращались на Косу просто пешком…
- Как складывалась судьба возвращенцев и какой прием оказала им новая власть?
- Прежде всего, те, кто возвращались столкнулись с тем, что их дома заняли военные. Старожилы оставались без привычного крова на протяжении еще нескольких лет. Раньше они были хозяевами положения, а теперь их статус был непонятен – у людей не было ни гражданства, ни каких либо документов в принципе. Помимо всего прочего, правительство указывало им, что делать, а именно – развивать рыбную промышленность. В 1949 году сюда, как и на других территориях Литвы, докатились волна ссылок, которые затронули семь семей. Людей ссылали, руководствуясь планом. Клайпеда получила определенную квоту, поэтому местные власти ее выполняли так, как им видится. Клайпедский исполком и МГБ собирали информацию и решали, кого выслать. Компроматы, как правило, были на всех...
- К середине 50-х годов XX века коренные жители Куршской косы фактически исчезли с этнической карты региона. Как происходил этот процесс?
- Если мы говорим о тех людях, которые жили здесь после войны, то позже им разрешили уехать в Германию. В 1958 году Германия (ФРГ) заключила договор с Советским Союзом, тогда и начался этот процесс повторной эмиграции.
- Им именно разрешили или же вынудили?
- Нет, СССР не подталкивал их к этому шагу. Это было в интересах самих жителей. Здесь ведь вопрос не упирался в положение одной лишь Куршской косы, так как Германия вела переговоры с Москвой о немцах, рассеянных по всему Союзу – о военнопленных, о тех, у кого было немецкое гражданство до 1941 года. Жившие здесь люди просто попадали под эту категорию. Естественно, Советский Союз воспринимал и рассматривал эту просьбу в совершенно ином ключе, так как жители Клайпедского края были уже советскими гражданами. Тем не менее, договоренность между странами была достигнута и большинство людей просто воспользовались этим шансом, уехав в Германию. У нас нет данных о том, какое именно число людей покинуло Куршскую косу, но доподлинно известно, что еще в 1956 году 13% населения Куршской косы составляли старожилы-немцы – это около 190 человек. Уехали практически все, остались единицы…
- Куда они направлялись?
- Большинство поехали в Германию – к своим родным. В период с 1958 до 1 января 1960 года всего по Литве власти удовлетворили 6 156 прошений об отъезде в Германию. Причем 5 703 просили разрешить уехать в ФРГ, а 453 – в Германскую Демократическую Республику (ГДР). Как правило, людьми двигало желание воссоединиться с семьями… По сути, так завершилась история исконных жителей Куршской косы. С 1945-го их место стали занимать новые поселенцы, которые съехались из самых разных уголков Литвы и Советского Союза – из под Каунаса и Шакяй, из Сувалкии и Биржай, из Архангельска и Астрахани, из Новгорода и Пскова… Изначально это были те, кто более или менее разбирался в рыболовстве, но это уже совсем другая история.
- Что мы могли бы извлечь из процесса исчезновения этой многовековой куршско-немецкой цивилизации и зарождения новой жизни с совершенно иными культурными и языковыми традициями. Какой урок может преподнести нам новейшая история Куршской косы?
- Вопрос в том, что мы хотим изменить, обладая всеми вышеупомянутыми данными и фактами… Одна из таких оценок, на которую мы могли бы посмотреть под другим углом, кроется в самом понимании Куршской косы как региона. Сегодня ее воспринимают исключительно в качестве курорта, чаще всего мы не задумываемся о том, как складывалась ее судьба, откуда здесь появились те, кто населяет ее сегодня, куда пропали те, кто жил здесь раньше, мы не говорим о судьбах этих людей…
Если посмотреть на все истории об эмиграции, эвакуации, новопришельцах, начиная с XIV-XV веков и заканчивая серединой XX века, мы обнаружим интересный факт – по сути, Куршская коса связывает нас практически со всеми континентами. Бежавшие от ужасов войны оказались в Америке, в Германии, новые жители приезжали даже с Камчатки и Сахалина… Все эти контакты можно было бы использовать, чтобы поддерживать связь со странами и людьми из самых разных точек мира. Куршская коса хранит в себе весомый интернациональный потенциал, который в том числе мог бы помочь привлечь еще больше туристов.
