Рижская крепость-цитадель, где размещались военные, была закрытым миром, куда не мог попасть обычный человек. Эти укрепления снесли только в конце XIX века, почти на 20 лет позже, чем городские валы. Поэтому с 90-х годов XIX века здесь находилась условно пустующая территория, а на месте бывшей Цитадели построили дом наказаний, который позже стал городской тюрьмой, где в свое время побывал Райнис. 

В свою очередь у канала стали разбивать зеленые посадки, создав Сад стрелков, в котором высадили лиственные деревья. Стоит напомнить, что изначально канал намеревались использовать и для транспортного сообщения, поэтому его углубили, а на площади Екаба собирались вырыть искусственный бассейн, а в нем обустроить порт. Приблизительно там, где сейчас располагается театр, создали площадь для стройматериалов, однако грандиозную идею так и не воплотили в жизнь, говорится в статье Виты Банги, опубликованной в книге «Латвийский Национальный театр». Так набережную канала отдали под насаждения, благоустройство которых – заслуга немецкого ландшафтного архитектора Георга Куфальдта. Под его началом в Риге высадили самую длинную в Риге дубовую аллею, которая вот уже более 100 лет ведет мимо Национального театра, и где в ближайшее время планируется создать Аллею Столетия, вызвавшую жаркие дискуссии в обществе.

Здесь в 1896 году на так называемом Птичьем лугу прошла и Латышская этнографическая выставка. После нее осталось широкое песчаное поле, на котором и решили построить Второй городской театр или Русский театр. 

Первый городской театр или Немецкий театр за 40 лет до этого был построен и перестроен – в наши дни он известен как Латвийская Национальная опера.

В 1897 году в конкурсе проектов победила идея архитектора латышского происхождения Августа Рейнберга, которую, правда, немного изменили, поскольку изначально на эскизах видно, что на роскошном здании предполагалось сделать башни, пишет в своей книге «Латвийский Национальный театр» историк искусства Вита Банга. Строительные работы начали в 1889 году, их выполнял один из самых умелых латышских строительных предпринимателей той поры – Кришьянис Кергалвис и его команда. Их мастерство проявилось на парадном фасаде здания, где для декора и украшений использовались лучшие кирпичи и видна более сложная кладка, которая требовала отточенных профессиональных навыков.

Однако, едва начав работы, выяснилось, что самой большой головной болью для строителей является песок. Правда, вскоре было найдено решение – в основание здание вкопали полторы тысячи дубовых свай. «Так наш театр, как Венеция или дворец в Амстердаме, построен на сваях. Театр построили за два года в том виде, в котором он стоит и сейчас – со всеми его украшениями и титанами. В 1901 году театр был готов, и об этом свидетельствует и цифра над порталом сцены», - рассказывает литературный консультант тетра Рита Мелнаце. «Его открыли спустя год после завершения строительства, поскольку по нормативам здание должно было отстояться, чтобы можно было увидеть возможные ошибки в строительстве. Его открыли 14 сентября 1901 года постановкой «Снегурочка» (А. Островский). Театр в ту пору снимал известный предприниматель Константин Незлобин (настоящее имя – Константин Алябьев). У латышского театра в ту пору не было так много денег, чтобы арендовать этот театр. Мы до сих пор находимся в арендных отношениях с Рижской думой». В театре в ту пору играла очень хорошая русская театральная труппа, которая проработала там до Первой Мировой войны.

Роскошный и современный

Пока строили здание, территорию обнесли забором – не только из соображений безопасности, но и для того, чтобы скрыть его от любопытных глаз. Рейнбергс задумал возвести одно из самых грандиозных зданий в Риге, и оно стало одним из чудес города. Отделку и декорирование провели выдающиеся мастера, особенно стоит отметить «Otto un Wassil”, а также работы, проделанные Августом Фольцем. Особенно мастерски были созданы достойные созерцания атланты, которые держан главный театральный вход, а если поднять глаза наверх, то на водосточной трубе можно разглядеть можно разглядеть одного из редких рижских драконов. На эклектическом фасаде заметны и характерные для югендстиля плавные линии, а также присущие классицизму мотивы – например, массивные вазы на балконах. Одной из характерных черт этого здания является и большой греб Риги, который венчают театральная маска и лира, однако редко кто поднимет глаза, чтобы осмотреть овальные фасады, на которых видны большие портреты гениев искусства – Гете, Пушкины, Шиллера, Шекспира, Гоголя и Мольера. Лучше всего они видны в то время, когда на деревьях еще не появилась листва.

Была решена и проблема с транспортом – между театром и созданной Куфальдтом дубовой аллеей построили небольшую улицу. В свою очередь для удобства зрителей в 1905 году во время расширения бульвара Бастея (ныне – бульвар З.А. Мейеровица) до Рижского Русского театра проложили электрическую трамвайную линию.

В вестибюле располагались и два помещения с кассами, одна из которых также служила средством коммуникации, поскольку там был телефонный аппарат, а также дежурил полицейский. Вестибюль выдержан в белом и сером цветах с золотыми украшениями.

«Есть такое выражение: «Театр начинается с вешалки». В прямом и переносном значении. На этот раз речь пойдет о самом прямом значении – гардеробных штативах на балконах. Они стоят там уже с момента открытия театра в 1902 году», - рассказывает Мелнаце.
«В те времена была очень интересная нумерация. Человек приходил в театр, поднимался на первый балкон, смотрел в билет, где было указано его место, и оставлял пальто на вешалке с соответствующим номером. Здесь никогда не было гардеробщиков или гардеробных номерков. На театральные представление ходила солидная публика, и никому не надо было что-то забирать у другого.

В 1975 году в нашем театре по дороге из Ленинграда и Москвы гостил «American Conservatory Theater” из Сан-Франциско с декорациями для двух представлений. Когда они увидели эти вешалки, то сразу же загорелись идеей их купить. Поскольку в их фургонах было полно декораций, они могли бы спокойно их туда поместить. Ни один петух бы не прокукарекал, а театр бы заработал доллары. Но, как мы видим, они все еще стоят здесь. Внизу в зале находится стойка и гардеробщики, которые выдают номерки – там очереди и толкотня, а здесь до сих пор каждый заходит и забирает свои вещи. На втором балконе также есть такие же вешалки». Стоит отметить, что в 2002 году при реставрации театра исторический порядок нумерации был утрачен.

Золота так же много, как и мороженого

Национальный театр, с его фойе и лестницей, изготовленной старыми мастерами и ведущей в роскошный, подобный дворцу Белый зал, является одним из самых роскошных зданий в Риге. Плавные линии, украшения, «ложные» окна, ветки лавра, зеркала и другие элементы, превосходя друг друга, создают ощущение роскоши. В оригинале он был зелено-серый с белым, а выделенные места – золотыми. В свою очередь в обоих залах можно прочесть похвалы искусству на латыни: „Ars liberat” (Искусство есть свобода) и „Ars unitat” (Искусство объединяет). Во время работ по золочению, как рассказывает Мелнаце, в Белом зале использовано столько золота, сколько вместила бы порция мороженого, а в Большом зале для золочения потребовалось всего около 400 граммов золота.

Изначально сцену освещали 289 белых, а также 180 красных и зеленых лампочек. Были также и две «угловых» лампы для создания эффектов.

На арке в Большом зале еще и сегодня виден лев, который охраняет ворота Риги – это ссылка на установленный на фасаде здания герб и на факт, что это городской театр. Интересно, что изначально у театра, который специализировался на постановке драматических произведений, небольших опереттах и операх, было всего восемь часто используемых комплектов декораций, которые изображали лес зимой и летом, зал в стиле барокко, вид на горы, уличный пейзаж, тюрьму, а также комнаты богача и бедняка, а также обычную комнату.

Латвийские качели

Это одно из немногих мест в Риге, где нет необходимости особо колдовать, чтобы представить себе картину той жизни с богатой и интеллигентной публикой начала XX века, дам, которые поднимались здесь, придерживая юбку, элегантных господ в цилиндрах, говорящих о важных сделках, да, и о судьбоносном 18 ноября, когда именно здесь провозгласили государственную независимость. Правды ради стоит сказать, что последняя картина, скорей всего, только образ, поскольку в День рождения Латвии здесь царила суматоха.

Как рассказала Рита Мелнаце, во время Первой Мировой войны работа здесь не останавливалась, у театра было много арендаторов, включая оперную труппу. «Знаете, театр есть театр, когда актеры репетируют, пусть даже произойдет землетрясение, ничего не остановится. Был утвержден Латышский Народный совет, который 17 ноября решил, что наступил тот самый момент, когда необходимо провозгласить независимость. Требовалось место, где это можно было сделать. И были такие варианты – или Рижский замок, или Второй городской театр. В замке было меньше помещений, поэтому, чтобы не получилось «сами дуем, сами горим», и независимость бы не провозгласили бы между собой, договорились об этом театре. Но 18 ноября до часа дня здесь проходила репетиция оперной труппы. И они действительно все это время репетировали. Только после этого можно было установить сцену, с которой в четыре часа собирались провозгласить независимость. Новости распространялись очень быстро, и половину четвертого уже стали запускать публику, лучшую часть общества, студентов и других. Но есть свидетельства, что даже еще в то время, когда публика уж входила в зал, по сцене носили лавровые деревья, а кто-то пытался прикрепить занавес цвета флага Латвии. На известном снимке Ридзиниекса (фотограф Вилис Ридзиниекс) видно, что с левой стороны занавес немного приспущен. Но ровно в четыре собрались латвийские политики, и с этой сцены провозгласили независимость Латвии», - рассказывает Мелнаце.

Об этом важнейшем событии свидетельствуют две таблички на фасаде. Одна находится на углу бульвара Кронвальда и ул. Кр. Валдемара, где на четырех языках указано, что здесь была провозглашена Латвия, а вторую оригинально открыли возле дверей театра с участием Карлиса Ульманиса, но в советское время, конечно, ее убрали. Немного уменьшенная копия с точным текстом теперь украшает стены дома со стороны канала.

В латышский театр вломились коммунисты

После провозглашения независимости Латвии события стали развиваться очень стремительно. Немецкие войска сменило коммунистическое правительство Петериса Стучки и именно тогда Второй городской театр передали латышской труппе – тогда был создан Первый рабочий театр. В то время театр возглавлял латышский писатель Андрейс Упитис, который подписал декрет о передаче театра латышским актерам. Многие рижские актеры к той поре вернулись в Ригу. Интересно, что с тех времен сохранилась фотография открытия этого театра, правда, это происходило в другом месте. 23 февраля Рабочий театр открывали на нынешней сцене оперетты, поскольку там есть три балкона, которые вмещали больше людей. После этого все работы вновь переместились сюда. Далее последовали полные трудностей и хаоса лето и осень, когда Рига пережила и красный террор, и Освободительные бои, положившие конец войскам Бермондта-Авалова. 30 ноября открылся занавес Латвийского Национального театра.

«У колыбели» названия стоял один из замечательных латышских писателей - Янис Акуратерс, который подсмотрел идею национального театра в Осло, в Норвегии», - рассказывает Мелнаце. 

 Эту идею воплотил в жизнь Райнис, который после возвращения из ссылки пять лет возглавлял театр – в это время было поставлено особенно много авторских работ, а также классиков. Были привлечены и латышские режиссеры – и знаменитые, как Альфред Антманис-Бриедитис, и молодые. Это время не пошло на пользу самому Райнису, поскольку творчество ушло на второй план. В честь Райниса на стене театра со стороны бульвара Кронвальда также установлена памятная доска.

Многие театралы хорошо знают галерею портеров актеров. Эта традиция началась в 20-х годах XX века с барельефа, посвященного Рудольфу Блауманису за пьесу «Блудный сын» - на премьере роль Крустиньша исполнял Петерис Озолиньш, который к той поре уже был успешным предпринимателем, подаривший эту работу театру. Ее вмуровали возле входа в Большой зал. 

 «После войны все были бедными, и театр тоже, но когда в 30-ые годы уже появился некий капитал, для симметрии к барельефу Блауманиса заказали второй – портрет выдающейся актрисы Берты Румниеце. Ее портрет заказали скульптору Теодору Залькалнсу. Она была очень интересной личностью – пришла в театр молодой девочкой, но никогда при этом не играла молодых девушек, а все время тетушек, старушек, поэтому ее принято называть также и мамочкой латышского театра», - рассказывает Малнаце. Позже такие барельефы делали на юбилеи знаменитых актеров. Самый новый из них – портрет легендарного актера и режиссера Альфреда Яунушанса.

Самое популярное представление

Когда в Ригу вошли советские войска, в театре убрали старую вывеску. «Назвали Театром драмы Латвийской ССР. Когда через год пришли немцы, они эту вывеску сорвали и установили новую: «Рижский драматический театр». 

Русские снова вернулись в 1944 году и оставили свое. С этим названием, только постепенно добавляя почетные звания, прожили до 17 ноября 1988 года. С приходом Атмоды все отказались от советских названий, и нам вернули прежнее название Латвийского Национального театра. Затем собрали все творческие объединения и решили 18 ноября 1988 года на этой сцене отметить 70-летний юбилей независимости Латвии. Это был сказочный концерт! Приглашения старались написать на языках всех национальностей, проживающих в Латвии», - вспоминает Мелнаце, добавляя, что не было проблем с еврейским языком, но сложней всего оказалось найти того, кто мог бы написать в приглашении на цыганском языке: «Расцветай, моя республика!» Так назывался тот концерт. “Тогда не было еще чайных свечей, но народ приносил свечки в баночках, создав путь света возле нашего театра! И весь театр был украшен картинами наших замечательных художников, которые с 1944 года находились в ссылке».

Однако кажется, для каждого жителя Латвии этот театр связан с запахом берез и «Днями портных в Силмачах» Блауманиса. Это было довольно смело, что именно главный режиссер Театра драмы ЛССР Алфредс Амтманис-Бриедитис 14 января 1955 года поставил этот вариант спектакля, который затем десятилетиями привлекал зрителей, заполнявших зал, и ежегодно незадолго до Лиго завершал очередной театральный сезон. Сейчас уже некоторое время постановка идет в режиссуре Индры Роги.

Стена плача

В театре есть одна таинственная и не видимая для зрительного глаза часть. Она словно в другом королевстве и начинается сразу же за занавесом. В Национальном театре такая тоже имеется и хранит немало историй. Например, возле сцены есть фойе, в котором могут отдохнуть и актрисы, а актеры. Там же можно войти в другой образ и переодеться, потому, что пока идет представление, невозможно быстро добежать до гримерки, расположенной на втором этаже. Здесь же рядом в актерском фойе находится и так называемая «стена плача» или доска, где прикреплены списки ролей, и любой может видеть, кто будет играть в новых постановках, а кому роль так и не досталась.

В свою очередь возле актерского входа находится доска, на которой десятилетиями указываются имена всех работников, и любой, приходя на работу, отмечается, чтобы другие это видели.

Особым миром являются и гримерки актеров. В них переживают и радость, и слезы. В Национальном театре существует неофициальный обычай театральных крестных родителей. В этой связи хочется отметить гримерку номер 9, где к постановкам готовились такие мастера, как Карлис Себрис, Альфредс Яаунушанс, Янис Кубилис, Гунарс Цилинскис и другие. Чтобы молодое поколение знало своих предшественников, возле стены гримерки можно увидеть такое «семейное древо» с указанием всех здешних обитателей. Сразу же возле входа видно и кресло, напоминающее трон, которое на 90-летний юбилей подарили незабываемому Карлису Себрису, оставившему его в наследство своему театральному крестному сыну Марцису Маньякову.

Новые времена, новые нравы

Cпустя 100 лет после строительства – в 2002 году – театральная труппа покинула дом на бульваре Кронвальда, вместо них туда прибыли рабочие, которые в течение двух занимались ремонтом, реновацией и перестройкой здания, а также строительством трехэтажной пристройки, где затем разместились Новый и Актерский залы. В это время у театральной труппы не было своего «дома», поэтому представления давали и во Дворце культуры ВЭФ, и в Малом зале театра Дайлес, и в «Доме Альфреда» на ул. Аситес. В 2004 году театр отремонтировали и обустроили заново, и незадолго до Лиго его открыли «Поэмой о Сцене» Мары Залите.

В настоящее время разгораются дискуссии вокруг идеи установить в 100-летней дубовой аллее, созданной главным садовником Риги Куфальдтом, культурного объекта «Аллея столетия», посвященного 100-летнему юбилею Латвии. Автором объекта является дизайнерское бюро H2E. И арбористы, и многие историки возражают против идеи создания «Аллеи столетия» в таком виде.

Как рассказали порталу «Delfi» представители Рижской думы, 19 марта на заседании Комитета городского имущества Рижской думы был утвержден проект договора о перенятии в собственность Рижского городского самоуправления принадлежащей государству собственности на бульваре Кронвальда, 2В или теннисного корта за Латвийским Национальным театром с перспективой расширения помещений Латвийского Национального театра. На этом месте также планируется возвести современную пристройку.