Детский психиатр: "Перенесенное в детстве насилие необратимо меняет структуру мозга"  (3)

Руководитель Клиники детской психиатрии Никита Безбородов уверен, что насилие над детьми — крайне актуальная тема, о которой нужно говорить больше. Каждый год в Европе от физического насилия погибает около 850 детей в возрасте до 15 лет, а в странах Африки, Азии и Ближнего Востока эти цифры еще больше. В США каждый четвертый ребенок столкнулся как минимум с одним видом насилия.

По результатам исследования, проведенного в 2010-м и 2011-м годах, 32 процента детей и подростков сталкивались с эмоциональным насилием, 27 процентов пострадало от физического насилия, 24 процента — от эмоционального пренебрежения, 16 от физического, а 10 процентов пережило сексуальное насилие. Похожие показатели встречаются почти во всем западном обществе.

В 1990-х годах в США провели масштабное исследование, в котором примерно 17 000 человек рассказали о том, подвергались ли они какому-либо виду насилия. Рассматривались 10 видов насилия:

Выяснилось, что из 17 тысяч участников 36 процентов не испытали ни одного вида насилия, 26 процентов — одно, 16 процентов — два вида насилия, 9 процентов — три, а остальные — четыре и больше. Также стало известно, что виды насилия "притягивают" друг друга — если человек перенес один вид насилия, то очень вероятно, что за ним последуют и другие.

Несмотря на широкое распространение насилия, организациям по защите прав детей о таких случаях сообщается в 10 раз реже, чем они происходят на самом деле: "Нам видна лишь верхушка айсберга, а остальной негативный опыт и насилие остаются за дверьми домов", — говорит Никита Безбородов.

Выделяют несколько видов насилия.

47 процентов населения Латвии считает, что рукоприкладство в целях воспитания допустимо, а 32 процента родителей в Латвии применяют телесные наказания. 54 процента родителей не знают, что физическое наказание детей в Латвии запрещено законом.

Закон о защите прав детей определяет эмоциональное насилие как оскорбление достоинства ребенка или психологическое воздействие (угрозы, брань, унижения и другие способы, вредящие здоровому эмоциональному развитию). В этом случае большее значение имеет не непосредственность действия или умысел, а последствия, которые проявляются в психике ребенка.

По данным центра "Dardedze", в 80 процентах случаев сексуального насилия по отношению к несовершеннолетним происходит в кругу семьи.

Это насилие проявляется в равнодушии и отсутствии интереса к жизни ребенка, его увлечениям, самочувствию и эмоциональному состоянию, а также частому оставлению ребенка без присмотра. По словам детского психиатра Никиты Безбородова, этот вид насилия оставляет чуть ли не самые разрушительные последствия.

Дети, которых до 2 лет забрали в приемную семью, ничем не отличаются от тех, кто всегда рос с родителями, а мозг тех детей, которых забирали после двухлетнего возраста, почти не отличался от тех детей, что остались в детдоме. По словам детского психиатра Никиты Безбородова, первые три года — это время, когда мозг ребенка легче всего поддается влиянию, претерпевая необратимые последствия.

Выяснилось, что воспитанники детдомов не реагируют на большинство стрессовых ситуаций — это ненормально. Когда ребенок долгое время находится в стрессовой ситуации, то он адаптируется к ней, притупляя остроту реакции на изменения в среде или другие стрессовые факторы.

Развитие мозга подвержено влиянию генетики и среды: "В агрессивной среде мозг адаптируется к неблагоприятным условиям — ребенок, страдающий от вербальной агрессии, предпочитает не видеть и не анализировать услышанное. Ребенок, перенесший сексуальное насилие, предпочитает ничего не чувствовать. К сожалению, это травмы, которые в подавляющем большинстве случаев остаются с человеком на всю жизнь".

В ранее упомянутом исследовании были собраны данные о 17 000 человек и была выявлена следующая закономерность: если человек не испытывал ни одного случая насилия, то его шансы стать алкоголиком были равны 2 процентам, в случае одного вида насилия этот риск поднимался до 6 процентов, а в случае 4 и более видов насилия — до 16 процентов.

Примерно такая же ситуация обстоит и с попытками самоубийства: при отсутствии истории насилия риска самоубийства почти нет, если человек столкнулся с одним видом насилия, то риск подскакивает к трем процентам, а если больше, то к 20 процентам. То же самое относится к развитию депрессии, употреблению наркотиков, рискам заболеваний.

По словам Никиты Безбородова, именно по этим причинам насилие является гораздо более серьезной проблемой, чем ее считает общество: "Мы сосредотачиваемся на проблеме курения и алкоголизма, но в первую очередь мы должны создавать безопасную среду для детей во время их развития, поскольку в будущем им придется иметь дело с последствиями всех этих отрицательных событий".

Специалисты и общество в целом должны заботиться не только о своем, но и о будущем других детей, поскольку никто не сможет позаботиться о них кроме нас.

Не всегда насилие можно увидеть, поскольку дети и взрослые чаще всего отказываются говорить на эту тему, поэтому важно, чтобы дети и подростки не оставались равнодушными и могли говорить на эту тему с друзьями и взрослыми.

Родителей следует информировать о разных видах насилия, поскольку нередко дети сталкиваются с ними в школе и за ее пределами. Возможно, ваш ребенок и сам является тем, кто проявляет насилие, задевает и оскорбляет других, или сам стал жертвой такого одноклассника.

"Мы должны изменить свой подход — вместо того, чтобы спрашивать: "Что у вас болит?", мы должны спрашивать: "Что с вами случилось?", поскольку часто именно поэтому человек оказывается на приеме у врача", — говорит глава Клиники детской психиатрии Никита Безбородов.

При выборе лечения человека обязательно следует учитывать его травматичный опыт, поскольку физические недуги часто являются последствием насильственных травм.

В таких случаях врачи должны лечить не последствия, а саму причину — травму, причем не лекарствами, а психологической и социальной помощью. Правда, это возможно, если только такая помощь интегрирована в нашем обществе. "Сейчас система здравоохранения крайне раздроблена и очень сложно понять, где начинается одна сфера и заканчивается другая. Чтобы помочь детям, пострадавшим от насилия, мы должны изменить систему, чтобы она работала отлажено и всеобъемлюще".