Мы хотели ребенка, но пришлось сделать аборт. Как с этим жить? Рассказ читательницы Delfi  (3)

"Мне двадцать. И полгода назад я вышла замуж за любимого мужчину. Спустя полгода забеременела, и мы были этому рады. Об этом знали только мои родители — и хорошо, это избавило нас от ненужных волнений, вздохов, переживаний бабушек, дедушек, теть и дядь.

Единственное, что беспокоило меня с первого же дня — это невыносимая боль. Тянущая, постоянная, не делающая перерывов. Учась в "меде", я сразу почувствовала неладное и на третий день уже была у врача. Мало ли что — лучше исключить всякие внематочные неожиданности и прочее. Узнали, что все в порядке, что беременность как надо, и что никакие обезболивающие пить нельзя.

deutche_welle_video

Это, кстати, то, что стоит сделать всегда. Бывают и благополучные беременности, сопровождающиеся болями и т.д., но никогда нельзя пренебрегать походом к врачу. Впоследствии это вас же самих сохранит от бесконечного самоистязания, если что-то пойдет не так, от вот этого "а вдруг, пойди я к врачу раньше, еще можно было бы что-нибудь сделать, вдруг я бы его уберегла" и т.д.? Сходить к хорошему врачу — проще и надежнее любимого всеми женщинами "самонакручивания".

Еще более месяца я дисциплинированно носила ребенка, не забывая о нем ни на минуту, заботясь о себе, четко выполняя все инструкции врача и следя за здоровьем. Боли не прекращались. Более того, волей-неволей вспоминая недавние беременности приятельниц, меня все больше смущала разница в наших ощущениях.

Да, у кого-то был жуткий токсикоз, кто-то мучился со спиной, кто еще с чем, но всех объединяло одно — некая окрыленность, легкость, радость. Им было непросто, но все они буквально "летали" от одной мысли о малыше. А я носила этого дорого мне маленького человечка, такого желаемого, любимого и мной, и мужем, но чувствовала в себе какую-то невыносимую тяжесть.

Тяжесть в голове, в теле, в душе. Все время казалось, что что-то не так, что эта боль не такая, как надо, все виделось кругом сероватым и не таким насыщенным, как обычно. Тяжело воспринималась информация, не было ни сна, ни отдыха.

Помню, как я, такой уравновешенный в обычной жизни и не особо сентиментальный человек, звонила как-то вечером маме и рыдала в трубку со словами "Мама, я не знаю, жив ли он вообще. Мне бы только узнать, живой он или нет!". А на том сроке сонография еще не показывала мне этого.

В назначенный день снова отправились к врачу. Она попросила прийти, если боли не прекратятся, еще до первого скрининга, на всякий случай. Пришла, поговорили, посоветовала сделать внеурочную сонографию — тоже на всякий случай. В Страстную Пятницу, как раз перед Пасхой, отправилась в очередной раз смотреть на ожидаемого первенца. И большое счастье, что муж выкроил время и присоединился ко мне, поддержать в любом случае, радоваться или печалиться вместе. Пришла, сделала. Видела на экране ручки, ножки, голову. Такой маленький, но уже такой… очевидный.

Я никому не желаю услышать деликатные слова узиста "мне очень жаль, но у ребеночка нет сердца". То есть оно, конечно, есть, но биться перестало. Не желаю брать у врача направление на аборт, получать необходимые распечатки сонографии, не желаю выходить к мужу в коридор и не поднимая глаз говорить это сухое "все плохо, в общем" и утыкаться ему в плечо.

А через два дня я пришла в Страдыня делать аборт. Накануне решила поговорить об этом с опытным и адекватным священиком, которому я доверяю. Пришла, рассказала, взяла благословение на эту предстоящую жуть. Он посмотрел мне в глаза и задал всего один вопрос: "Скажи честно, твоей вины в этом нет?". И это самое верное, что он мог спросить. Естественно, я сказала, что, мол, отче, ребенок был желанный и любимый, никаких тяжестей я не таскала, гадостей не пила, избавиться не пыталась. Погиб, потому что так сложилось и никто в этом не виноват. И не услышала в свой адрес ни слов осуждения, ни попытки обвинить меня в том, что, вот, аборт — это плохо, и надо было бы подождать, или что "а вдруг". Только слова поддержки.

Родители тоже восприняли это спокойно, поддержали, сказали, что в жизни случается и такое, и случается часто. В дальнейшем я пообщалась со многими на эту тему и выяснила, что нет практически ни одной женщины, которая не имела бы никаких сложностей в этом вопросе. У кого внематочная, у кого замершие, у кого выкидыши, резусы и прочее, до бесконечности. Из пяти взрослых и имеющих, кстати, по нескольку детей, женщин, окружающих меня, нет ни одной, у кого количество беременностей совпало бы с количеством детей. Через это проходят многие, но мало кто об этом говорит и делится этим. Поэтому девушки, оказавшись в такой ситуации, невольно могут решить, что это они одни такие, несчастные, во всем свете, уникально-бракованные, поломанные и ненужные. Да нет же, это жизнь.

А потом был аборт. Сначала медикаментозный, и, на следующий день, когда оказалось, что он не помог, хирургический. И этого я никому не пожелаю. Никому, даже самому страшному сферическому врагу в вакууме. Потому что это адски кроваво, больно, невыносимо, тяжело. Это длится сутки и кажется вечностью, это жар, боль, сгибающая в три погибели, кровь по локти и куски собственного ребенка, которого ты так ждала.

Не хочется описывать эти медицинские подробности, но хирургический аборт, после которого муж забирает тебя лежать дома — кажется счастьем и легчайшим испытанием, по сравнению с медикаментозным.

Случись со мной такая трагедия снова — я бы сразу предпочла хирургию. К тому же врачи в Страдыня прекрасные, как и весь персонал. Меня вообще приятно поразила та деликатность, мягкость и сила этих женщин, явно работающих там уже много лет, которые настолько грамотно умеют обходиться с такими как я, чтобы и не задеть за живое (что очень сложно, учитывая наше положение), и не ранить дополнительно, и поддержать, и сказать, что все еще будет.

Конечно, это тяжело. Особенно спустя неделю-две, когда физическая боль начинает сходить, оставляя место душевным переживаниям. Мне кажется сейчас, что все население Риги — одни беременные женщины. Нелегко отвечать на бесконечные вопросы, задающиеся молодой семье из благих намерений и для поддержания беседы, вроде "ну, когда маленького заведете?", "детишек не планируете?", или "вот такая-то вчера родила! Здорово, да? А вы когда?" — и далее следуют подробности о росте, весе, цвете и форме того, кого родила "такая-то". И ты, в целом, рада, и даже очень рада за нее, готова даже написать и поздравить. Но сил отвечать на эти вопросы о себе самой нет.

И желания объяснять нет. Хотя я считаю это правильным — объяснять. Не стесняться этой ситуации. Нужно понимать, что четверть-пятая часть всех беременностей оканчиваются неблагополучно, что зачастую это случайный сбой, который никогда не повторится, что почти все женщины после замерших беременностей имеют здоровых и полноценных детей, что жизнь состоит и из таких моментов тоже.

Поэтому хочется сказать о двух вещах, которые НЕ СТОИТ говорить девушкам в моем положении. Не знаете, что сказать? Промолчите, обнимите, скажите "мне жаль". Этого хватит. Первое, это не нужно вот этого "моя сестра/тетя/дядя/троюродная подруга моего кузена тоже пережила выкидыш, и ничего". Во-первых, нам в этом состоянии не особо есть дело до теть, дядь и подруг, которые это пережили — мы можем максимум сопереживать им. Во-вторых, выкидыш и погибший ребенок, которого нужно из себя извлечь, это, как говорят в Одессе, "две большие разницы". И в-третьих, говорить об этом можно только если вы сами, лично, на себе, или максимум — если вы мужчина — ваша жена, которая ваша же плоть и кровь, пережили это. Тогда, да, это действительно имеет и силу, и вес, и реально является поддержкой для нас.

И второе. Это не говорите, пожалуйста, женщине, которая видела ручки и ножки своего ребенка, которая жила с ним и дышала с ним, что "это был не ребенок" или "это же еще не ребенок", или, мое любимое — "природа избавляется от всего ненужного". Если сами не чувствуете, что это бестактно, то просто молчите. Пишу это, потому что слышала и не однократно лично эту фразу. Профессор эмбриологии, одна из самых уважаемых личностей в медицинской науке в Латвии, на мой рассказ о моем горе сказала сама "И не думай, что это не был ребенок. Он был, жил, и был счастлив. Думай о том, что ему было хорошо с тобой". Это сказал мне человек, изучающий эмбрионы уже много десятков лет.

Мы должны подождать немного, пока я не восстановлюсь нам нельзя иметь детей. Но мы будем им рады и будем ждать их и любить их, когда они придут в нашу жизнь. Всему свое время. И слава Богу и за такой тяжелый и печальный опыт. И слава Богу за мужа, который постоянно, изо дня в день, напоминает мне и доказывает, что я — его любимая и единственная женщина, который, после всего пережитого, видит и ценит во мне женщину. И у нас обязательно будут дети".