С того момента, как Симона узнала о диагнозе, прошло примерно полтора года. Тот день она помнит очень хорошо. Диагноз не могли поставить несколько месяцев, и в какой-то момент Симону отправили на магнитный резонанс. "В середине обследования специалистка меня вытащила и ввела контрастное вещество. Ее отношение вдруг изменилось, она вдруг стала очень милой. Я вышла из кабинета и, помню, позвонила маме и сказала: "Мне кажется, они там что-то увидели". Мы тогда посмеялись, что у меня паранойя — человек ведет себя вежливо, поэтому мне сразу кажется, что что-то не так", — рассказывает Симона.
Спустя две недели женщина прочитала описание обследования, где врач в заключении написал "следует предположить демиелинизирующее заболевание центральной нервной системы (ЦНС)". "Прошло некоторое время, прежде чем я решилась поискать в Google, что это значит. Оказалось, что демиелинизирующих заболеваний ЦНС три, и одно из них — рассеянный склероз. Прочитав это, я поняла, что тут рассказывается обо мне, потому что где-то год-полтора назад у меня было обострение, я была у невролога, и она предположила такой вариант", — рассказывает Симона. В тот момент она не поверила предположению врача, потому что та больше цеплялась к вопросу, не имеющему никакого отношению к здоровью Симоны — почему у нее нет детей.
Никаких знаний о том, что такое рассеянный склероз и как он проявляется, у Симоны не было. Единственная ассоциация — детское воспоминание о каком-то знакомом с этим заболеванием, который ездил на инвалидном кресле. "Это было мое единственное представление — какие-то нарушения двигательной системы, которые доводят до инвалидной коляски", — признается она.
