Почему карантин больше всего бьет по одиноким и как извлечь из этой ситуации максимум пользы

"А как же я? Я же одна! Кто обо мне позаботиться, если что?". Эти вопросы сегодня крутятся в головах многих людей, которым не с кем разделить карантин. Потому что в периоды кризисов воображение может легко нарисовать сорок пять вариантов ближайших трагедий, даже если раньше единственным нормальным ощущением себя была твердая финансовая, эмоциональная и физическая устойчивость.

Как же адаптироваться к неуютному апокалипсису, если рассчитывать приходится только на себя?

deutche_welle_video

Да, у вас сорвалась поездка, командировка и отдых, и, возможно, даже не вернуть деньги (не все отели одинаково надежны в эти времена). Но вы можете себе сделать ванну с хвойной солью, которую можно купить в пока еще открытых супермаркетах.

Да, в ближайшее время не порадовать себя шопингом и давно запланированная покупка уплывает из рук. Но можно наконец перебрать весь свой гардероб, с новым уровнем заботы и ценности знакомых вещей, чтобы почувствовать себя осознанным потребителем, который поддерживает экологию.

Да, сейчас не отправиться в путешествие, но можно выйти в ближайший сквер, ведь даже итальянцам разрешают по одному выходить на прогулку с одолженной у соседа собакой. Это даст необходимый мозгу кислород, и у него будет больше шансов подпитать очень нуждающийся в кислороде неокортекс. Потому что придумывать новый ходы в альтернативной реальности будет именно он.

Есть специалисты по выживанию, которые достигли своих навыков благодаря ужасному опыту, а именно выживанию в концлагере. Среди них Виктор Франкл и Эдит Ева Эгер, которые потом стали психотерапевтами. Так вот, они отмечают, что повышенной устойчивостью к прохождению сквозь страшные кризисы обладают те, кто имеет глубокий смысл в жизни.

Для Франкла стало миссией выжить, чтобы рассказать о том, что творилось во время фашизма, чтобы человечество никогда больше не воспроизвело этот кошмар. Для Эгер — мантра "сегодня я выживу" для того, чтобы однажды встретиться со своим любимым и все-таки стать балериной: ни то, ни другое не свершилось, но после войны она нашла для себя новые, еще более глубокие смыслы — выводить из внутренней тюрьмы вины и стыда тех, кто оказался в ней в результате травматических событий жизни.

Обратите внимание, насколько различны по смыслу и по масштабу у Виктора Франкла и Эдит Евы Эгер эти смыслы. Это ничего, у каждого он свой, в этом как раз и есть смысл смысла. У кого-то это вообще энтомология.

Особенность ситуации одиноких людей в том, что у них нет обычной для семейных людей опоры на заботу о самых близких как смысл каждого дня. Эта опора, прямо скажем, не всегда осмысленная и искренняя, но в кризисы она зачастую срабатывает как полезный инстинктивный механизм сплочения — "возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть по одиночке". А если за руки брать некого, то как раз и возникает ощущение "сейчас я в одиночестве и пропаду". И возникает соблазн сдаться (силе смерти вообще отдаться гораздо уютнее, чем силе жизни, которая требует воли и энергии).

Какой здесь выход? Использовать появившееся время именно на поиск личных смыслов. Что мною движет? Каковы мои ценности? Что делает меня счастливой?

Если вы удовлетворены своим интровертным образом жизни, то вы имеете на это право. Наука давно уже решила, что для части из нас естественно быть контактными и общительными, в то время как норма для других — обособленность и бытие с самим собой как форма счастья. Уровень экстраверсии и интроверсии это, скорее всего, врожденное качество, и не стоит пытаться себя переделать.

Но вот если вы не выбирали свое одиночество и тяготитесь им, то именно сейчас для вас открыто окно возможностей. Люди объединяются по любому поводу — от помощи бабушек в подъезде и активации чата или группы в Facebook соседей района, до онлайн-баров и всплеска активности в Tindet. Это и понятно — в периоды турбулентности нам, как древним социальным животным, хочется приблизиться друг к другу для добычи базового чувства безопасности: "Я не один в этой стихии". И даже если раньше у вашего племени этой потребности не было, или она реализовывалась лениво, то нынче многие с повышенным энтузиазмом ринулись социализироваться. А вам только того и надо.

Помните выражение "фронтовые товарищи"? На войне люди объединялись так, что потом на всю жизнь становилось главной близостью. Ведь только в кризисы мы проявляемся из своей самой настоящей сути — и именно это делает отношения по-настоящему близкими.

Если над вами смеются знакомые, когда вы идете за пятой антипанической закупкой туалетной бумагой, пусть смеются. Если маленькие окопы и бункеры с запасами дают вам ощущение большей безопасности, лучше добыть себе ощущение безопасности, чем удовлетворить социальные ожидания. Они выживают веселым кланом в тридцать человек, а вам не на кого надеяться, кроме себя самой. Поэтому сейчас все средства хороши.

Как пишет Элизабет Кюблер-Росс, специалист по кризисам и утратам, "негативное мышление ведет только к одному — усилению негативного мышления". Если пакетик гречки уводит вас от него — гречка лучше воспитания в себе ложной стойкости.

Кризисы — прекрасное время, чтобы задать себе неудобные вопросы. Обычно мы склонны от них сбегать, а тут жизнь их ставит так остро, что и не сбежишь. Можно заниматься с психологом или коучем по Skype или Zoom. Но если к этому вы не готовы, можно задать несколько вопросов самому себе — в домашних условиях.

Из семи миллиардов на Земле у вашей жизни основной автор все равно вы, несмотря на все пандемии и обвалы. И раз уж вы уже привыкли рассчитывать только на себя, вы уже более подготовлены к кризисным временам, чем те, кто нежился в уютной зависимости или созависимости. Поэтому отчасти вас можно поздравить, отчасти — пожелать вам не утрачивать бдительность и создать нынешний период как потенциал к большей близости с другими уязвимыми человеческими существами. И может быть, даже полюбить уязвимость свою и чужую. Потому что уязвимы все мы.