- Вы поддерживаете институт всенародно избираемого президента. Почему вы сами не хотите быть инициатором подобной поправки в Конституции?
- Чтобы изменить порядок избрания президента, необходимо внести коррективы в Конституцию. Это можно сделать двумя способами. Первый — голосованием 2/3 депутатов Сейма. Однако я не слышала, чтобы в Сейме кто-то хотел отказаться от привилегии выбирать президента. С моей стороны было бы глупостью предложить парламентариям подобное. Нет никакого смысла это делать. Второй вариант — собрать 10000 подписей и передать их в избирательную комиссию. После их проверки может состояться референдум, и по его результатам — изменена Конституция. Я полагаю, что желание и инициатива иметь всенародно избираемого президента должны идти от народа. Я не думаю, что мне как президенту, который выбран парламентом, будет корректно с этим выступать.
- Почему вы вообще столь неактивно используете cвое право законодательной инициативы?
- Сатверсме предусматривает, что законодатель — это Сейм. В парламенте работают избранные народом депутаты, которые несут за свою деятельность политическую ответственность. В их руках значительные средства, чтобы заботиться о законодательстве, это их задача, их прямой долг. У президента Латвии — целый ряд других функций, которые надо выполнять. И законодательная инициатива для него — не приоритет, а исключение. Глава государства может ею воспользоваться только в той ситуации, когда видит, что в Сейме что-то очень значительное не сделано.
- Вы долгое время жили за пределами Латвии. К чему вам здесь было сложнее всего привыкнуть?
- К советскому менталитету. Он подразумевает грубое отношение людей друг к другу. Например, чиновник в советской системе — это маленький царек. Когда к нему кто-то приходит за услугой, то он позволяет себе быть грубым. В магазинах был дефицит товаров, и продавцы считали, что у них есть право грубить людям. В западном мире нормой является элементарная вежливость, и проявляется она где бы то ни было. Это самое большое отличие. Но с каждым годом ситуация в Латвии становится лучше.
- Было ли вам стыдно когда-либо за свое государство?
- За отдельных людей. Если кто-то делает что-то особенно неприглядное или некрасивое, какое-нибудь свинство, то это бросает тень на всю Латвию. Зачастую мне больно за свое государство. У нас слишком много людей, которые страдают от нищеты, не видят для себя будущего и перспектив. Особенно на селе это чувствуется. Экономическая активность там низкая, и люди спиваются. Это меня очень беспокоит.
- Не хотелось ли вам за время вашего президентства иметь больше полномочий?
- Мир был бы проще, если бы был абсолютный монарх, который бы делал только то, что придет ему в голову. Иначе происходит, когда власть ограничена. Есть определенные функции, которые в других странах выполняет президент. Например, активнее участвует в выборе судей. Я получаю, если запрашиваю, CV назначаемых на свои должности судей. Мне интересно знать о них больше. Но если бы у меня была власть участвовать в их назначении, это было бы потерей времени. Учитывая все мои остальные обязанности, вряд ли это возможно. Я знаю, что столько времени у меня не будет. И то же самое относится ко многим другим полномочиям. Если человеку дана власть, то это не значит, что он делает что хочет. Власть — это ответственность.
- У вас много советников…
- Ну, не много. Неполная дюжина. По сравнению с теми функциями, которые приходится выполнять, это немного. У каждого депутата в Сейме есть помощники. У президента, который представляет все государство, советников, я думаю, мало.
- Вам бы хотелось больше?
- В некоторых областях. Например в законодательной. Сейчас за всеми законами и за тем, что происходит в Сейме, следит Сандра Кукуле. Она также организует собрания здесь, в замке, если, например, к нам поступает просьба вернуть закон на доработку в парламент, используя право президента. Работникам канцелярии необходимо связаться со всеми сторонами, пригласить их в замок и вместе все обсудить. Это огромная нагрузка. И одному человеку, даже с помощниками, это трудно делать.
Например, в службу помилования поступает где-то 900 просьб о помиловании в год, около 190 писем с жалобами ежегодно приходит по юридическим делам. Только силами канцелярии их надо очень тщательно изучить. Бывает, что человек не удовлетворен судебным приговором. Мы знакомимся с его делом и объясняем ему, что это за ситуация. Президент не может изменить приговор суда. А приславший жалобу, в свою очередь, сердится, что мы только описали ситуацию. Я сама слежу за тем, как ведется работа. Это очень серьезный труд. Каждое дело рассматривается очень малым количеством людей — двумя-тремя. И мы достигаем результата. Есть целый ряд случаев, когда я как президент обращалась к полиции или прокуратуре выяснить, почему не возбуждено уголовное дело. Оказывалось, что это была ошибка с их стороны, которая потом исправлялась.
- Расскажите, пожалуйста, подробнее, как проходит ваша работа с советниками. У вас бывают собрания, например?
- Да. У советников есть собрания с г-ном Бондарсом, руководителем канцелярии президента, также со мной. Это происходит, например, когда организуем поездки в сельскую местность. Все планирование идет на уровне советников. Они ездят, встречаются с людьми, выслушивают их пожелания и предложения, все это обобщают и приходят с готовым материалом к президенту. Мы не можем просто сесть в машину и ехать. Это надо спланировать. Нам приходят приглашения. На какие-то я сразу соглашаюсь, потому что это важно, целесообразность других поездок прошу оценить советников. Они также готовят необходимую информацию. Например, карту города, справку из энциклопедии, CV тех людей, с которыми мы будем встречаться, и т.д.
- Как часто вы беседуете с советниками?
- У нас есть индивидуальные встречи. Например, в прошлом году, когда было 60-летие со дня депортации 1941 года, я часто встречалась с г-ном Зундой, советником по вопросам истории, потому что принимала участие в 11 различных мероприятиях, связанных с этой датой. Когда чередой идут зарубежные визиты, тогда я больше беседую с г-ном Пилдеговичем, советником по вопросам внешней политики. Также регулярно встречаюсь со всеми советниками, чтобы обсудить актуальные вопросы.
- Как вы оцениваете общую экономическую ситуацию и предпринимательский климат в Латвии?
- У нас очень хорошая экономическая ситуация, если посмотреть на экономические показатели. В мире был если не кризис, то замедление экономического развития. Как в Европе во многих государствах, так и в Америке. Недавно был кризис в некоторых районах на Дальнем Востоке. С учетом этого мирового контекста то, что наше государство продолжает развиваться стремительными темпами, является большим достижением. Мы можем только радоваться этому. Экономический рост указывает, что предпринимательская деятельность существует, и у нее есть перспективы и возможности. В такой же мере это относится и к климату в государстве, который тесно связан с другими важными событиями. Приглашение в НАТО служит гарантией надежности государства, где не ожидается никаких существенных потрясений. Это вызовет интерес зарубежных инвесторов. Думаю, также увеличатся перспективы сотрудничества для бизнесменов.
Позитивно оцениваю, что до сих пор целый ряд правительств продолжали сотрудничество с предпринимателями. Я очень надеюсь, что и новое правительство продолжит этот диалог. Это очень важно. Бизнесмены дают знать исполнительной власти, где и какие существуют проблемы. А она уже решает, как их исправить: или издать распоряжение Кабинета министров, или изменить законодательство.
- Как вы думаете, после вступления в ЕС Латвия сможет стать центром Европы?
- Региональным центром — да. Европа большая. Ни географически, ни экономически мы никогда не сможем быть центром всей Европы. Мы не настолько велики. Но региональным центром — безусловно. В том числе благодаря географическому положению и финансовой активности. Я рассчитываю, что правительство тоже считает, что Латвия может быть финансовым центром в этом регионе. Я очень хотела бы, чтобы Рига усилила свои позиции как культурный центр. Помимо этого привлекала бы международные мероприятия — конгрессы, конференции, собрания, саммиты и т.д. Это реклама Латвии и Риге, а также экономическая выгода. Приезжают 5000 человек, живут в Риге 3-4 дня. Для хозяйственной активности это плюс.
- Под регионом вы подразумеваете Латвию, Литву, Эстонию и Скандинавию?
- Я вообще думаю, что это может быть территория вокруг Балтийского моря. Это перспективы на будущее. Включены могут быть Дания, Швеция, Финляндия, Балтийские страны, Польша, Германия, а также две области — С.-Петербургская и Калининградская. Мне кажется, это все единый регион, и он имеет перспективы для динамичного развития.
- В феврале 2001 года вы встречались с президентом России Владимиром Путиным. Пресса оценила это событие позитивно. Но до сих пор говорить о стремительном улучшении отношений между Латвией и Россией не приходится. Почему, и кто в этом виноват?
- Я думаю, ничего не изменилось в отношении России к Латвии. Министерство иностранных дел России, очевидно, очень консервативно смотрит на взаимодействия с Латвией. В этом заметны отголоски веяний "холодной войны". Президент Путин, вступая в должность, оставил впечатление, что он мыслит прогрессивнее, и стиль отношений между нашими странами может быть другим. Его желание к этому я восприняла очень позитивно. У нас был очень открытый и конструктивный разговор. Между прочим, во время этой беседы я ему объяснила, что в Латвии есть определенные вопросы, которые не дискутируются. Например, движение в НАТО. Нравится России это или нет, это ее проблема. Президент Путин сказал: "России надо признать, что у каждого государства есть свои права". Он также отметил, что его стране путь Латвии в НАТО не очень нравится. По другим вопросам мы тоже дебатировали. Я сказала, что мы о многом можем говорить, но есть вещи, которые не подлежат обсуждению. В настоящее время это вопрос о двух языках в Латвии. Это не тема для дискуссии. Многое делается, чтобы облегчить жизнь русскоговорящим жителям. Но я не заметила, чтобы что-то изменилось в отношении МИДа России к Латвии.
- Т.е. во всем виноват российский МИД?
- Во всяком случае, они выходят с регулярными заявлениями, которые я бы не назвала дружественными. Складывается впечатление, что МИД России недостаточно информирован о реальной ситуации в Латвии. Вся планета, все другие страны — наши друзья. Если 199 государств настроены положительно, а одно нет, то, я думаю, проблема в нем.