Самые сильные доводы против поспешного введения евро отметаются как несущественные. Самые содержательные возражения не замечаются. К чему доводы, если смысл введения евро не в экономической целесообразности. Смысл — спрыгнуть с российской колесницы по возможности дальше. Завершается грандиозный исторический проект отделения от Российского континента.
Когда на это указывает политический оппозиционер — это одно дело. Совсем другое, когда в этом признается бывший посол и недавний министр Айвис Ронис: "Мы устали от статуса бывшей советской республики". Год назад эстонский президент Тоомас Хендрик Ильвес точно также, не вдаваясь в экономические последствия введения евро в своей стране воскликнул: "Мы счастливы! Евро как нельзя лучше показывает нашему восточному соседу — мы расстались навсегда".
Признание Айвиса Рониса потрясающе пересеклось с недавно прошедшей по новостным сайтам аналитической запиской о перспективах формирования пророссийской правящей коалиции (так в заголовке меморандума) в Латвии.
Записка, как утверждают, была подготовлена одним из околокремлевских политических центров. В ней тычут пальцем больше в сторону "Центра согласия" как возможного политического гаранта сближения Москвы и Риги. Но никто не обратил внимания на то, что авторам записки на самом деле совершенно все равно, кому поручать "национальное согласие". ЦС не подойдет, так пусть кто угодно, потому что для российской "экономической элиты" безразлично — кто. Латвия представляет для них ценность, как государство-член ЕС, а еще больше — как территория, включенная в еврозону. Читатель, Вы следите? Чем глубже латвийская политическая элита прячется в Европу от элиты российской "экономической", тем более лакомым куском Латвия представляется этой самой российской элите.
Напрашивается вывод ошарашивающий. Обеспечат латвийскую независимость не НАТО и не ЕС, а российские толстосумы, для которых "Латвия ближе, чем Швейцария". Им триста лет не нужна Латвия в составе России. Им нужна Латвия именно такая, какую аж устал ждать Айвис Ронис — не только юридически независимая от России, но до макушки интегрированная в ЕС и еврозону. А окажись латвийская налоговая гавань вдруг в России, то будет это уже не гавань, а родная российская служба госдоходов.
Переход на евро завершится, и — свободны! Но потом что? Пройдет год-два, и окажется, что все по-прежнему. Те же страхи. Та же Россия под боком — ну, не перенестись и не разместиться Латвии между Шлейзвигом-Гольштейном и Данией. Вот, проклятие!
Разочарование от несостоявшейся мечты станет еще горше, когда начнут сбываться предостережения экономистов об уязвимости государства со слабой экономикой, которое в довершение всех бед, постигших ее в кризис, добровольно лишилась и самостоятельной монетарной политики, отказавшись от национальной валюты. Но это будет уже другая история.