Странно только, что при всей эмоциональности обсуждения молчанием обходится самая удивительная составляющая цены электричества.
Не буду рыться в поисках точных данных — для самых простых рассуждений годятся и приблизительные. Так вот, если около 40% стоимости электроэнергии составляет ее выработка на электростанциях, около 10% — особо ненавистный обязательный компонент, связанный с закупками так называемой "зеленой энергии", то остальное — половину — мы платим за распределительные сети, по которым электричество поступает в наши дома.
О том, что поставщика электричества мы будем выбирать, что ново и вызывает недоверие, все уже знают. Что проклятый компонент погубил могучий металлургический завод в Лиепае — наслышаны. А о сетях, которые тихо-мирно подсчитывают свои затраты и несут в регулятор, беспрекословно перекладывающий эти расходы на нас, почему-то никто ни слова. Приходится восполнять пробел.
Разумеется, сети нужны — в авоське электричество не принесешь — и что-то они стоят. Сегодня все просто: расходы на эти сети делятся на количество потребленной энергии в быту — вот вам и главная составляющая цены киловатт-часа. Между тем расходы эти у самих энергетиков распределяются очень неравномерно.
Большинство из нас живет в многоэтажных домах крупных городов. В незапамятные времена советская власть, а то и предшествовавшая ей буржуазная, подвела к этим домам электрические кабели — и никаких тебе забот. Сидит себе где-то в теплом зале диспетчер с кроссвордом и стаканом чая, время от времени бросая взгляд на огромное табло, где мирно горят зеленые лампочки, и вполне может подремать до прихода начальства — все равно ничего не случится.
Конечно, какие-то расходы есть — трансформаторы и выключатели обслуживать изредка надо, а иногда даже менять. Но припомните — когда вы последний раз видели, чтобы электрики выкапывали старые кабели, чтобы их заменить новыми? Вот то-то. Эти линии очень надежны и долговечны. Бывает, конечно, разгильдяй на экскаваторе порвет кабель, так бригада приедет, исправит, и с него еще и деньги за эту работу справедливо сдерет.
А где-то в конторе сидит бухгалтер и радостно потирает руки: с каждым годом эта почти бесплатная сеть приносит все больше прибыли. Потому что при всем своем обнищании народ упрямо покупает себе компьютеры, морозильные камеры, стиральные машины, электрочайники — все то, чего не было лет двадцать назад. Если у вас сохранились советские квитанции — посмотрите, во сколько раз вы увеличили потребление электроэнергии.
Но есть и другие распределительные сети. На заре далекой юности я был инженером-электриком и проектировал электрические линии в сельской местности, так что примерно картину помню. Вот идет высоковольтная линия по лесной просеке несколько километров, выходит на открытое пространство и заканчивается у трансформатора. Справа от него ферма на сотню голов скота, слева — мастерские. А в разные стороны разбегаются низковольтные линии к близким и отдаленным хуторам. На ферме гудят насосы и электродойка, в мастерских сверкает сварка и работают станки, на хуторах горит свет и имеется кое-какая механизация.
А теперь сегодняшняя картина. Линии и трансформатор на месте, но ферма зияет выбитыми окнами, а в мастерских тишина. Пара хуторов превратились в фермерские хозяйства, в других доживают свой век бывшие колхозники, а в большинстве домов светятся окна только летом и то по выходным — хутора стали дачами. Иные и вовсе заколочены — хозяева в Ирландии. Потребление электроэнергии, естественно, упало во много раз.
А эксплуатационные расходы даже возрасли. Столбы гниют, провода корродируют — раз в 15-20 лет надо всю линию менять. Надо чистить просеки, и не только в лесу: на бывших колхозных полях тянутся вверх березки и осинки, норовя залезть в провода и вызвать короткое замыкание. Даже за линией, которая идет к заброшенному лет пять назад дому, надо следить: если будет замыкание, на подстанции выбьет защиту, и без света останется соседская бабушка.
А периодически случаются природные катаклизмы, и мы читаем в газетах: столько-то тысяч домашних хозяйств остались без электричества. Правда, большинство о своей беде и не узнают — они работают в Риге, хутор стоит пустой. В понедельник отшумела буря, в среду все починили, а хозяин до дачи только в субботу добрался. Между тем бесперебойность электроснабжения — главный критерий качества работы распредсетей. Поэтому нанимаются дополнительные бригады, работают ночи напролет, сверхурочные текут рекой. Ударными темпами восстанавливаются линии, которыми никто не пользуется!
Оплачиваем же этот трудовой героизм мы с вами, когда платим за свет. А дальше будет больше: просеки делают шире, предлагают линии укладывать под землю, что стоит вообще сумасшедших денег.
Выход из этой ситуации простой: каждый платит за себя, как положено при капитализме. По счетчику мы должны оплачивать собственно электроэнергию: стоимость ее производства действительно пропорциональна потреблению. А затраты на электросети от потребления не зависят, и их надо рассчитать для каждого потребителя отдельно. Скажем, для городского дома это будет латов 200 в год — разделим на сотню квартир и не заметим. А для хутора тогда — 500 латов, и пусть хозяева выкручиваются.
Разумеется, они сначала взвоют. А потом выяснится, что все не так страшно: бабушкам помогут социальные службы, фермерам — какие-нибудь европейские фонды, ведь дают же им деньги просто так, за гектары — дадут и за электричество. Можно даже залезть в бюджет — это все равно дешевле нам с вами обойдется, чем субсидировать сельских жителей, оплачивая для них лампочку Ильича.
Дачникам же никто ничего не даст, и они, выпучив глаза, бросятся писать заявления об отказе от услуг Латвэнерго. А потом купят себе портативные генераторы и будут жечь свет только тогда, когда находятся на своей любимой фазенде. Электрические линии к их домам можно будет демонтировать, и тогда эксплуатационные расходы сетей действительно снизятся.
Тут, конечно, неизбежен вопрос — а куда это нас зовет эгоист-автор? На дворе XXI век, а нам опять к лучине возвращаться, к вонючему и трескучему генератору? А холодильник на неделю отключать? А как же ледяная водочка сразу по прибытию в родные пенаты?
Прежде чем ответить, сделаю лирическое отступление о хуторах. Их роль в сельском хозяйстве оценить не берусь — не специалист. Зато уверен: лучшего места для отдыха на природе, чем хутор, не существует. Устроишь шумную гулянку — а никто не услышит, привезешь чужую жену — никто не заложит, решишь искупаться нагишом у себя в пруду — никто не увидит. Ягоды, грибы и дрова для камина растут в шаговой доступности — протянул руку и сорвал или срубил. И красиво как: вышел из лесу на пригорок — и сколько охватывает глаз — милые домики тут и там разбросаны с вековыми дубами рядом, прямо как на пятилатовой купюре.
Но увы, за удовольствие надо платить: инфраструктура хуторской застройки невероятно дорога, намного дороже, чем там, где люди живут в сермяжных деревнях. Не случайно сплошная электрификация Латвии завершилась намного позже, чем по СССР в целом. Даже я, работавший проектировщиком в конце семидесятых, пару раз подключал забытые богом домишки, где до того света не было.
Мы знаем общие цифры: за последнюю четверть века население Латвии сократилось на треть. Но ведь это произошло неравномерно, опустели не столько города и бывшие центральные усадьбы колхозов, сколько именно хутора. И количество должно перейти в качество — мы же и не собирались тянуть к каждому домику газопровод и телефонную линию, а теперь постепенно и простое электроснабжение становится дорогим удовольствием.
Давайте я в заключение приведу пример из местности, горячо любимой и знакомой мне много десятилетий. К низковольтной сети протяженностью примерно три километра, половина из которых идет по дремучему лесу, подключены шесть домов. Постоянно люди живут в двух. Из остальных хозяева ушли давно: в 1964, 1972, 1995 годах. Периодически появлялись жильцы, но все больше дачники. Сеть эту полностью меняли за 40 лет два раза. Хотелось бы сравнить средства от платы за свет с расходами только на эти капитальные работы.
Один из этих домов несколько лет назад купил местный предприниматель. Перестроил его и ждет покупателей, дом заколочен. Предпринимателя этого вы все хорошо знаете, его зовут Андрис Берзиньш. За эти годы он сделал удачную карьеру: стал президентом страны. Вот вы сидите у компьютера, читаете статью, счетчик крутится. Как считаете — это справедливо, что половина уплаченных за свет денег идет на поддержание бизнеса даже столь уважаемого человека?
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
