Латвийский патриотический блокбастер "Стражи Риги" (Rīgas sargi), премьера которого состоялась 11 ноября — событие для местного кинематографа совсем не рядовое. Редакторы Delfi посетили один из первых сеансов и спешат поделиться первыми впечатлениями. Внимание: текст содержит спойлеры!
Сюжет картины — одна из центральных тем в истории независимой Латвии, битва за Ригу в 1919 году. Этот фильм о том, как "главный герой ленты Мартиньш возвращается с полей сражений Первой мировой войны на родину, к невесте Эльзе, но даже не подозревает, что решающая битва — и за сердце любимой, и за свободу Латвии — еще только впереди. К Риге приближаются войска генерала Бермондта, и Мартиньш с горсткой смельчаков с оружием в руках решает бороться за независимость молодого государства".
"Стражей Риги" снимали три года. Это первый фильм в истории латвийского кинематографа, бюджет которого превысил 2 млн. латов, причем большую часть из них составили государственные дотации. На эти деньги под Тукумсом построили несколько кварталов рижского Задвинья в натуральную величину, пустили трамвай по набережной начала ХХ века, а также вырыли "Даугаву". Теперь это наш латвийский Голливуд — киногородок Cinevilla, туристический объект государственного значения.
Движущей силой проекта были продюсер картины и руководитель LNT Андрейс Экис и режиссер Айгар Грауба ("Страшное лето"). В главных ролях снялись популярные латышские актеры Янис Рейнис и Элита Клявиня.
Ульманис и бревно
"Стражей Риги", конечно, нужно оценивать по "гамбургскому счету наоборот". То есть глупо проецировать первый латвийский опыт крупнобюджетного кино с патриотическим уклоном на аналогичные американские или российские проекты — не те деньги, не те технологии, не тот размах. Но на фоне того, что снималось в независимой Латвии, "Стражи" — несомненный (и большой) шаг вперед, новая точка отсчета и стандарт жанра. Поэтому скажем сразу: как бы вы ни относились к латвийской истории и латвийскому кино, смотреть фильм нужно, и желательно — на большом экране (по тв его, конечно, тоже покажут, но чуть позже). Это действительно событие в культурной и политической жизни страны.
Главное здесь, конечно, не спецэффекты, не сюжет и не игра актеров. Все это вообще не главное в фильмах подобного жанра, а уж в данном конкретном случае, когда вся картина — от начала до конца — была госзаказом, и подавно. Даже Голливуд может позволить себе гораздо больше: там хотя бы деньги частные, от киностудий. Здесь же над авторами картины возвышалась тень Хелены Демаковой, а вместе с ней — и всех создателей современной версии официальной истории Латвии. Сверхзадача картины в том, чтобы добавить убедительности и привлекательности, воспитать, в чем-то мифологизировать, где-то очеловечить период обретения Латвией независимости. И эта задача, судя по аплодисментам после завершения фильма, успешно решена.
Поэтому не стоит удивляться тому, что сюжет постоянно перебивается кинохроникой и "голосом за кадром" (и текст, который этот голос проговаривает, от своей патетичности легко обходит новогодние обращения президентов и премьеров). Это сделано специально для тех, кто не понял основной мысли непосредственно из фильма. А понять должны все, потому что фильм наверняка будет рекомендован, например, к показу в школах. Да, есть множество сюжетных нестыковок и просто откровенных цитат из киноклассики. Да, есть совершенно анекдотические сцены (к примеру, только что демобилизовавшийся Мартыньш вдруг на мосту встречает президента Ульманиса и пьет с ним из горлышка водку). Да, Ульманис, который чем-то напоминает, вы будете смеяться, Айгара Калвитиса, лично роет в центре Риги окопы, а потом — через час экранного времени — не дает вырвать из рук белый флаг, предотвратив таким образом капитуляцию Риги. Но все это по большому счету неважно, потому что латвийский кинематограф наконец обрел в кадре "ленинское бревно". Которое, похоже, появилось всерьез и надолго.
Василий Иваныч и тесная Рига
Что же до чисто кинематографических моментов, то нужно отметить: выбор актеров неплох, простые герои бермонтиады в точности такие, какими и должны быть. Кто-то немного смешон, кто-то вызывает сочувствие, кто-то ходит весь фильм с одним — героическим — выражением лица, а кто-то, как Артурс Скрастыньш в роли веселого, но героического алкоголика Йошки, добавляет всей картине жизни.
Что же касается политических фигур, то здесь перед нами штампы. Ульманис почему-то не попадает в артикуляцию латышской речи, братается с Мартыньшем и в ключевой момент фильма уступает последнему место на броневике. Главнокомандующий немецкой армией в Курземе граф Рюдигер фон Дер Гольц изображен эдаким цепным псом, желающим поработить Латвию, ну а уж генерал Бермондт-Авалов Павел Рафалович (в фильме он почему-то полковник), напоминает Василия Ивановича даже не из советской классики, а из советских анекдотов.
Вообще, (почти) все мы родом из советского детства, и Айгар Грауба, судя по всему, тоже. Василий Иванович Чапаев вспоминается не только в связи с усами Бермондта. Сцена главного военного совета, в которой кроме героев принимает участие Ульманис — прямая цитата военного совета в "Чапаеве". Только в советской классике были карта и картошка, а в "Стражах Риги" в ход вмести картошки пошли рюмки. Плюс на заднем плане наливали для бодрости (в советских фильмах красным комдивам было ни-ни!). Кстати, нужно отметить, что герои картины вообще ведут не очень здоровый образ жизни. Постоянно употребляют на улице и в помещениях, пытаются закурить в момент выполнения ответственного диверсионного задания, берут с собой на задание бутылку водки… Это может стать определенным препятствием для воспитания патриотизма у молодежи. Вообще же нужно отметить, что штампы советского проросли сквозь фильм в особенно патриотических сценах, и это порой вызывает жестокое дежа-вю.
Стоит сказать и положительных сторонах. Картинка в фильме отменная (кстати, оператор картины — россиянин Владимир Башта), звук на уровне, декорации крепкие, броневики на ходу. Однако при просмотре создается стойкое ощущение, что все действие происходит не в крупном городе, а в провинции, на маленьком пятачке. Особенно если иметь несчастье посетить Cinevilla до просмотра фильма: магия кино исчезает мгновенно.
Обилие средних планов, которое диктовали построенные под Тукумсом декорации, сыграло с фильмом злую шутку. Ему не хватает воздуха, объема и ширины. Редкие и быстрые фронтальные панорамы Риги, напоминающие этикетку шоколадки Laima, не дают ощущения, что воевали именно за столицу. К тому же компьютерная графика невиданного для Латвии уровня кажется избалованному Голливудом зрителю слабоватой, и на большом экране статичные "задники" режут глаз. Зато атака на мосту и прочие боевые действия очень понравились. Это действительно хорошо сделано. Жаль — мало.
Забудь о политкорректности
Интересно, некоторые СМИ перед премьерой фильма писали, что "Стражи Риги" посвящены чуть ли не единственному историческому событию, которое по-настоящему сплотило всех жителей Латвии (или, по крайней мере, Риги), вне зависимости от национальности. И, наверное, если бы картина снималась по голливудским рецептам "патриотического жанра", среди второстепенных героев можно было бы обнаружить представителей русского или, например, еврейского населения столицы. Раввин с винтовкой, конечно, выглядел бы несколько искусственно. Но — при том, что фильм снят по заказу государства и на государственные же средства — стремление вызвать чувство сопричастности не только у латышского зрителя было бы совершенно оправданным. Да и исторически наверняка более точным.
Однако там, где в американском фильме героический подвиг совершают белый, афроамериканец, толстяк и блондинка, "Стражи Риги" обходятся силами четверых латышских парней. На улицах города не слышно ни русской, ни немецкой речи (хотя таблички на трамвайной остановке на русский честно дублируются). Национальный расклад крайне прост: русские и немцы — враги молодого латвийского государства, союзники со своей эскадрой занимают выжидательную позицию (что, кстати, никакой симпатии к ним тоже не вызывает). Эстонских солдат, оказавших рижанам значительную помощь, в картине нет вообще.
При этом порой кажется, что фильм снимался не в Латвии, а в США — то есть там, где русский без бутылки водки и балалайки в кадре практически не появляется. Так и здесь: когда Бермондт танцует лезгинку под какие-то карибские ритмы, подсознательно ждешь появления цыган и медведя. Если на столе стоит графин, то Бермондт обязательно выпьет рюмку, даже когда находится наедине с дамой и размышляет о политической ситуации в регионе. Ну и, конечно, апофеоз: на подоконнике захваченной церкви в Пардаугаве Бермондт шашкой вырезает: "Здесь былЪ БермондтЪ". Понятно, что авторы фильма не ставили перед собой цели вызвать к бермонтовцам хоть какую-то симпатию, но набор штампов и та непосредственность, с которой они подаются, приводят к тому, что Бермондт и компания воспринимаются как комические злодеи. "Я кровожадный? Кровожадный! Я злой разбойник? Злой", — говорил близнец Бермондта по типажу, Бармалей из советского мультфильма. Немцам, кстати, повезло куда меньше. Здесь никакой симпатией и не пахнет. Все они, начиная с Рюдигера фон дер Гольца и заканчивая безымянными солдатами из массовки, заставляют живо вспомнить советские фильмы про войну. Разве что до разметки заборов поверх трупов советские режиссеры все же не доходили.
Если же говорить в целом — "Стражи Риги" — это пропаганда "в лоб", без полутонов, сомнений и упреков. Однако по талантливо сделанной пропаганде в последнее время начинаешь даже скучать. Да и то, что в Латвии, наконец, снят по-настоящему большой фильм — несомненно, радует.
А если уж здесь был Бермондт — подтянутся и другие.