"До катастрофы еще далеко"

–Мирослав, главной причиной поражения многие называли деньги. С другой стороны, деньги — вещь серьезная, но все–таки не главная даже в политике. Когда поднялось движение в защиту русских школ, спонсоры пошли чередой. Кризис партийной идеологии — не в этом ли главная причина поражения? Вы ведь даже штабную волну не смогли использовать, не говоря о том, чтоб добиться отмены реформы.

— Да не готовы были русские в 2004 году ни к каким революциям! Общеизвестно, что ситуацию ломают 5 процентов населения, и если б они вышли, мы сегодня жили бы совсем в другой стране. Но в том и суть, что, сидя у телевизоров, сочувствовало протестам огромное количество народу, а реально в них участвовало не больше 2 процентов. И в большинстве это были школьники. Что, их надо было вести на штурм сейма?

Настоящего народного подъема не случилось, что, впрочем, естественно — бывшие младшие научные сотрудники, инженеры, учителя, врачи, которые сейчас составляют костяк политической элиты русской Латвии, за 15 лет не успели создать действующей цельной общины, аналога политической нации. Это происходит не так быстро.

Так что не надо себя обманывать — русской общины в Латвии не существует, есть 40 процентов разрозненного населения. То была первая проба сил, а теперь мы переживаем период спада, когда происходит осмысление ситуации, накопление сил, выдвигаются новые лидеры, строятся новые отношения. Какими мы придем к следующему подъему — это самый важный вопрос. Что касается протестов, в начале года мы заказывали соцопрос именно русскоязычных. Результат: лично протестовать согласны 5%, еще 25% сочувствуют участникам, но остальных 70% акции просто раздражают!

— Так ведь дело не в массовости акции, а в ее качестве. Живой пример — антифашисты. Без всякого "мощного центра" на свои деньги они сшили робы, встали на пути эсэсовцев, и весь мир не смог их не заметить. Результат: нимб над эсэсовцами сильно померк.

— Да, и активисты ЗаПЧЕЛ участвовали в той акции. Впрочем, я не отклоняю претензии к ЗаПЧЕЛ, ошибок было море. В частности, нам нужно было быть более гибкими и всеми силами привлекать к общей борьбе членов других русских партий, сочувствующих идее, а не отталкивать их. Потому что за пределами штаба осталось много порядочных людей.

— А в чем логика объявленной вами "левой альтернативы"?

— Мы исходили из победных рейтингов — в нормальной стране вторая по популярности партия вполне логично входит во власть, и мы готовились. А для этого требовалось привлечь как можно больше избирателей. Но, как показала практика, пока что запросы русских и латышей не совпадают, национальный вопрос остается на первом месте.

— Не кажется ли вам, что все эти призрачные идеи "альтернативного согласия" приведут к тому, что русские политические партии будут похоронены в принципе вместе с надеждами на равноправие? Избиратели просто перестанут голосовать.

— Вот это и есть проблема, на решение которой русская общественность должна сейчас работать. Что произошло в Эстонии — там 60% русских граждан не ходят на выборы. Они не ассимилируются, не меняют ориентиров, просто им не за кого голосовать, ни одна из партий не выражает их интересов. Удел русских политиков в эстонских партиях — муниципальный уровень, выйти на парламентский и провести какой–то закон в интересах русских — этот путь для них закрыт неписаными правилами.

Европейские коллеги удивлялись нашей предвыборной ситуации — у них невозможно массовое оболванивание избирателей тупой телевизионной рекламой путем вбрасывания огромных средств (я имею в виду не только "Согласие", но и правые латышские партии). Потому что в нормальной стране много авторитетных, критически мыслящих людей, которые в случае опасности укажут обществу на угрозу обмана.

Наше гражданское общество находится в зачаточном состоянии, мы еще не выросли из тоталитаризма. Известные люди лихо торгуют своими мнениями, а самые совестливые уходят во внутреннюю эмиграцию. Если у нас не сформируется критически мыслящее меньшинство внутри общины, не податливое на промывку мозгов, лет через 5–7 наступит массовое разочарование в русских партиях и мы придем к эстонскому варианту.

— Немало народу еще надеется на "руку Москвы" — а вы как?

–Лично я считаю это вредным. И мне не понравилось на недавнем конгрессе соотечественников именование всех зарубежных русских "россиянами". Возможно, "россиянство" — это выход для москвича, уехавшего в Австралию 5 лет назад, но мы — общность, сформировавшаяся за пределами России еще в советское время. Современные россияне — это не советский народ, к которому мы все принадлежали. У них своя история, свои мифы, своя независимость, в конце концов, в том числе и от нас. И это "оброссиянивание" грозит превращением общины в индивидуальных эмигрантов без внутренних связей. Для которых центр не здесь, в Латвии, а в Москве.

Это удар по идентичности русских латвийцев, потому что ассимиляция как бы становится естественной. Из национального меньшинства превращаясь в эмигрантов, люди становятся просто чужими в стране, и им легче отказаться от своей идентичности. При таком "россиянском" подходе русская община Латвии просто не будет существовать как субъект истории.

— И что этому можно противопоставить? Особенно с учетом того, что община–то все слабеет — реформа, маргинализация, Ирландия…

— Если говорить о ЗаПЧЕЛ, мы учимся на ошибках. Я, кстати, не считаю результаты выборов провалом. Мы просто упустили возможность сделать шаг вперед, но прежние позиции сохранили. Идет анализ ошибок, коррекция целей. Одно из направлений — позиционирование себя как партии русской общины. Самое главное в межвыборный период — инициировать большую общественную дискуссию для того, чтобы появилась та самая критическая масса критически мыслящих людей. Которые смогут конструктивно обсуждать важные для всех нас вопросы. В том числе в этом хорошо бы участвовать и русскоязычным политикам из разных партий. Так мы сможем изменить ситуацию в свою пользу. Община, конечно, уменьшается, но до катастрофы еще далеко. В тех же школах много хороших учителей, в семьях достаточно крепкие связи. Общественный подъем все равно вскоре наступит, он начнется примерно через 4 года, потому что главные проблемы русских остаются нерешенными. Нам сейчас нужно бороться не столько с государством, сколько за качество своей общины. Чтобы эффективнее воспользоваться новой революционной ситуацией.