Убить гаденыша

Только что изданная в Риге "Занимательная история латвийских русских", без сомнения, подольет масла в огонь. В ней читатель найдет массу малоизвестных фактов, которые в советское время замалчивались из–за политкорректности, в независимой Латвии — из–за русофобии, вирусом которой заражена национальная элита. Уверена, что вокруг содержания "Занимательной истории…" схлестнутся взаимоисключающие суждения.

Занимательная — значит доступная

Но меня озадачило заявление на последней странице книжки: "Издательство в полемику не вступает!".

— Авторы исторических исследований обычно открыты для дискуссий. Почему же ты с ходу решил отгородиться от возможных оппонентов?— этот вопрос я задала составителю книги, редактору журнала "Клио" Игорю Гусеву.

— В одной из латвийских газет была опубликована рецензия на мою книгу. После нее на форуме начались горячие баталии — половина авторов комментариев безоговорочно поддерживала, другая охаивала книгу, переходя на личность автора. Но при этом книгу никто не читал — она тогда еще не поступила в продажу! Когда у людей диаметрально противоположные взгляды, доказывать что–либо друг другу — мартышкин труд. Я слишком дорожу своим временем, чтобы тратить его на бесплодную болтовню. И потом, моя книжка — не научный труд и никакой научной полемики не предполагает.

— Мои коллеги иронично оценили сам жанр — "занимательная история". Это что за дефиниция?

— Люди постарше помнят такие книжки — "Занимательная физика", "Занимательная математика" и т. п. В них наукоемкий материал подавался в очень доступной для ребенка форме. Вот и я постарался написать историю предельно простым языком. Занимательная история — в смысле любопытная и общедоступная. Это выжимка из огромного материала, который я изучил за десятилетие своего увлечения историей Прибалтики, славянства и русского народа. Конечно, я мог бы сделать том объемом пятьсот страниц и снабдить его академическим цитированием — но кто бы стал читать такую книгу? Разве что горстка специалистов.

Мимо острова Руяна…

— Почти половина объема книги посвящена истории древних славянских племен. О них сохранилось мало материальных свидетельств. Здесь многое строится на версиях, порой весьма спорных. Нужно ли было углубляться в такую седую старину, ведь ты тем самым невольно подставляешь себя под шквал критики?

— Обязательно нужно углубляться! Меня всегда изумляло — какая куцая история русского народа, если судить по учебникам. Там рассказывается о каких–то первобытных племенах — потом бац! — сразу появляются Вещий Олег, Рюрик, Киевская Русь… Все, что было до IX века, упоминается одной строчкой. Когда я копнул это время, то обнаружил потрясающий пласт! Взять хотя бы Аркону — сакральный центр древних балтийских славян на острове Руян — ныне Рюген. Это интереснейшая тема, которую до революции серьезно исследовали Гильфердинг, Гедеонов и другие академические историки. Что у нас знают о вендах, населявших юго–западное балтийское поморье?

Ученые с мировыми именами из разных стран сходятся в том, что венды — это бесспорные славяне. И лишь в одной стране этот факт яростно опровергается — в Латвии! Почему? Да потому что венды — самая "страшная тайна" национальной истории! Они оставили на земле Балтии свой след в обычаях, топонимике и даже… в государственной символике ЛР! Ведь это венды водили свои суда под красно–белыми флагами.

Ну неужели человеку, который считает себя русским, неинтересно, откуда пошли его предки? Из–за таких пробелов в русской истории появилась и другая тенденция — возводить происхождение славян чуть ли не к гипербореям и атлантам… Это полная чушь! Гипотез вообще всяких много, но я использовал лишь те источники, которые заслуживают наибольшего доверия.

Русификация — страшилка латышской пропаганды

— Ты пытаешься развеять много расхожих мнений. К примеру, о политике русификации, которую проводила Российская империя два века в Прибалтике.

— Факты говорят о том, что царизм в Остзейском крае полностью игнорировал интересы русского народа и российского государства. Это не моя версия. Я лишь объединил в единое целое суждения многих уважаемых исследователей, изложив их в упрощенном литературном стиле. Так вот русификация — это удивительный миф. Это подтверждают многочисленные факты униженного положения русского населения в крае, где всей властью и исключительными привилегиями пользовались остзейцы — дворяне, чиновники, духовенство и бюргеры.

Русских и латышей с эстонцами они за людей не считали. Русский публицист Ю. Самарин в 40–х годах XIX века писал, что ему кажется, будто "Россия присоединена к Остзейскому краю и постепенно завоевывается остзейцами". Самарин, в частности, привел факты жестокого обращения немецких цеховиков с русскими подмастерьями. За это публицист был обвинен в разжигании революционных настроений и заключен в Шлиссельбургскую крепость!

Космополитизм — предтеча 1917 года

— Значит, антирусские настроения шли из столицы империи?

— Дело в том, что в XIX веке русское общество было в большой степени национально, в то время как элита во главе с императором считали себя европейцами и смотрели на русский народ и его традиции свысока. Своим презрительным отношением они постепенно заразили всю просвещенную часть общества. И когда Александр III выступил в роли "кондового русофила", общество, уже пронизанное духом космополитизма, его позиции не приняло. Забавный факт: когда этот царь— богатырь, ломавший руками подковы, ввел в русской армии форму а–ля рюс — сапоги гармошкой, шаровары, кафтаны вместо традиционных мундиров, это вызвало возмущение гвардейских офицеров. Многие из них в знак протеста ушли в отставку!

— Не этот ли ментальный и этический разрыв между верхушкой и народом привел к событиям 17–го года?

— Безусловно! Слой российской элиты, которая сочетала в себе лучшие русские качества — духовность, честность, самоотверженность с высокой культурой и образованностью, — был очень тонким. К тому же этим людям сильно не хватало патриотизма — они ведь считали себя европейцами, а свою родину — варварской страной. Добавьте к этому чудовищную пропасть в материальном уровне разных сословий. Между "барами" и "холопами" был ужасающий разрыв. Неудивительно, что народ воспринимал свою элиту как нечто чужеродное и даже враждебное. Отсюда все жестокости XX века.

Мы русские, и это значит…

— Я не случайно поместил в конце книги главу об идеализированных качествах русского человека. Хотя мне за нее уже крепко досталось. Но ведь должен быть какой–то эталон — как в Парижской палате мер и весов есть эталонный метр. Должен быть и "эталонный русский", который олицетворяет в себе ценности русской цивилизации.

— Это для многих смутное понятие. Ты лично что под этим разумеешь?

— Я попытался сформулировать это понятие с помощью опять же исторических источников. Одна из фундаментальных ценностей русской цивилизации — обостренное чувство справедливости, извечное стремление к ней. Это, кстати, очень ярко проявилось у нас в борьбе против реформы русской школы. Латышский подход: это закон, закон надо выполнять по–любому. Русский подход: это несправедливый закон! Если закон в себе несет неправду и несправедливость, его исполнять нельзя. Так было всегда. Почему в 1917–м победили большевики?

По ста причинам. Но одна из них и важнейшая — они дали людям веру, что наконец–то пришла справедливая власть. Равенство, брат-ство, земля — крестьянам, заводы — рабочим, мир — народам… Все эти лозунги легли на почву, которая уже была готова к посеву. Люди истосковались по правде и справедливости! Я видел фотографию в журнале "Огонек" — февраль 17–го года в Петрограде: питерские официанты вышли на демонстрацию с требованием прекратить унижать их чаевыми!

Что позволено Британии, то не дозволено России?

— И сила, и слабость России в том, что она включила в себя много малых народов. За что заслужила нелестный эпитет "жандарм народов". Потеря покоренных территорий, с твоей точки зрения, для России благо или начало ее заката?

— Многие коренные россияне убеждены, что избавились от "нахлебников". Я, упаси боже, не призываю к возрождению СССР. Но Россия чаще всего объединяла людей не силой, а своей притягательностью. Это было мощное государство, оно давало защиту от врагов и стояло на более высоком уровне цивилизованности, чем многие из присоединенных земель. В середине XIX века в Средней Азии еще торговали рабами и головы отрезали. Это варварство прекратилось, когда эти азиатские территории стали российскими. Появились дороги, учебные заведения. Многие народы только в лоне империи получили университеты и даже письменность.

А как бурно развивались прибалтийские губернии во второй половине XIX — начале XX века! Лишь в 1939 году промышленная продукция Латвии достигла 87 процентов от уровня 1913 года. Смешно обвинять Россию в имперском духе. Середина XIX века — над Британской империей не заходит солнце, она вся обросла колониями! Бельгия, Франция, Германия, Португалия, Испания — все имели колонии. Не захватывали новых земель только самые слабые. Но ругают почему–то за это одну только Россию.

А сколько выходцев из "униженных, захваченных, порабощенных" вошло в российскую элиту: Аксаков, Апраксин, Бердяев, Булгаков, Бухарин, Кутузов, Куракин, Юсупов… Сотни именитых, прославленных и почитаемых людей нерусского происхождения. Ни одна мировая цивилизация не имеет в своей элите столько потомков инородцев.

Об ослиных головах в национальной трактовке истории

— В книге есть глава "Убить гаденыша". В твоем понимании "гаденыш" — это насаждаемый миф об исторической вражде двух наших народов?

— Это гаденыш ненависти, который создается официальными латышскими историками в сознании людей. Ведь в современных учебниках что пишется? Древние славяне постоянно нападали на предков латышей, пытаясь их захватить и поработить. А ведь по всем археологическим канонам именно тогда эта территория входила в административные границы Древней Руси.

Предки русских и латышей соседствовали, и случались между ними ссоры и конфликты. Но ни кровавой розни, ни кровопролитных сражений между ними не было! Древняя Русь вобрала Прибалтику в свою административную систему МИРНО!

В этот период здесь был подъем благосостояния — вместо глиняных появились бронзовые украшения, утварь, оружие. Какой же это грабеж? Без всяких оснований и фактов русским детям внушают комплекс вины за мифические преступления их предков, а латышским детям — неприязнь к русским завоевателям. Подобные семена ненависти рассеяны в десятках книг, сотнях статей.

Вот "Книга о Риге" Андриса Колбергса, известного мастера детективного жанра. Открываю страницу 60 и читаю: "При царе в латышских школах вешали на шею ученикам знак позора — ослиную голову, если кто–то с кем–то заговорил или ответил по–латышски". Имя, мессир, имя! Ссылка! Откуда такой факт?! У читателя такой белиберды сразу реакция: какие бедные латышские дети, как их русские при царе угнетали.

Я тоже могу вспомнить, как мне в 70–м году полусумасшедшая старуха плюнула в глаза со словами "Русская свинья!". Так что, я теперь буду писать: "В 70–е годы XX века пожилые латышские женщины регулярно плевали в лицо русским детям на улицах Риги"? Будем возводить частный случай в историческую закономерность?

Я пытался узнать, откуда у Колбергса такая информация. Оказалось, с подачи одного историка, который ссылался на воспоминания своей бабушки, жившей в Валке. Но даже если бы нашелся дебил–учитель, который вешал ослиную голову ребенку на шею, это не была государственная система! Ведь если у нас отдельные учителя бьют учеников, это не значит, что наша школа основана на насилии!

Время собирать камни…

Вот я в своей книжке сделал попытку собрать побольше фактов дружбы и сотрудничества между латышами и русскими. Возьмите хотя бы образ Петра Великого в дайнах.

В одной латышской газете был напечатан материал профессора Инфантьева о том, что в десятках дайн о Петре народ отзывается о царе весьма благожелательно. А в конце статьи комментарий обозревателя: у наших предков не было негатива по отношению к Петру потому, что они до конца не осознали весь тот вред, который Петр принес Балтии. Ах, умный какой журналист!

Вот он осознает вред, а они триста лет назад не понимали и сдуру сочиняли про русских и про Петра какие–то положительные байки. А шведов почему–то поносили.

Вот этими ослиными головами недобросовестные люди вбивают клин в отношения двух народов. Моя книга — это попытка подлинной интеграции, хотя денег на ее издание мне в Министерстве интеграции не давали и никогда не дадут. Но я делаю по сути их работу — ищу точки соприкосновения.

— Но оставляешь за кадром самые драматические страницы нашей общей истории — XX век…

— Да, книга заканчивается началом XX века. Потому что весь XX век — это отдельная и громадная тема. И по ней есть море материалов авторов маститее, чем я. В "Занимательной истории…" я старался собрать то, о чем известно мало или ничтожно мало. Но, может, со временем я напишу и об этом сложном периоде — каким я его вижу.

— Ну что ж, успехов тебе в твоих изысканиях и мужества принять все критические стрелы, которые обрушат на тебя противники.

С Игорем Гусевым беседовала Наталья СЕВИДОВА.