Есть ли у ЕС план для Беларуси и почему Лукашенко не доверяет никому  (85)

И не потому, что сравнения белорусской ситуации с украинской или грузинской (где европейский выбор был альтернативой российскому) действительно неуместны. В этом смысле еврокомиссар не сказал ничего нового.

А потому, что подобные заявления высокопоставленных чиновников ЕС могут означать готовность Евросоюза по-прежнему признавать Беларусь сферой влияния Москвы со всеми вытекающими обстоятельствами: когда после не соответствующих международным стандартам выборов и репрессий в Беларуси ЕС лишь ограничивается традиционными заявлениями о глубокой обеспокоенности, ставшими уже давно политическим мемом, а еще не слишком болезненными санкциями в отношении Александра Лукашенко и его окружения, к которым ему с конца 1990-х не привыкать и которые смягчаются всякий раз, когда в Брюсселе видят намеки на либерализацию белорусского режима.

Будет ли в этот раз все по-другому? Есть ли у ЕС понимание, как действовать? Каким будет давление на Лукашенко? Будет ли Брюссель пытаться снова стать посредником между властями и оппозицией, как во времена украинских "майданов", и будет ли судьбу Беларуси обсуждать с Москвой, минуя Минск?

Слова еврокомиссара по промышленности Тьерри Бретона о месте Беларуси в Европе не являются исключением. Верховный представитель по внешней политике и безопасности ЕС Жозеп Боррель в интервью испанскому изданию El Pais сказал, что "белорусы не выбирают папу или маму. Они просто требуют свободы и гражданских прав. На демонстрациях нет европейских флагов. И ЕС тем более не намерен превратить Беларусь во вторую Украину".

О том, что протесты в Беларуси не являются геополитическими, говорила, выступая во вторник дистанционно в Европарламенте, и лидер белорусской оппозиции Светлана Тихановская.

По ее словам, в Беларуси происходит демократическая революция, которая "не является ни пророссийской, ни антироссийской. Также она не является антиевропейской или проевропейской".

Однако Москве ситуация видится иначе. Министр иностранных дел России Сергей Лавров называет происходящее не иначе как геополитикой, "борьбой за постсоветское пространство", и предостерегает ЕС от повторения украинского опыта.

"Всех тех, кто говорит, что это посредничество - единственный выход из нынешней ситуации, призываю не забывать о том, как наши западные коллеги "посредничали" в 2014 года в ходе "майдана" в Киеве. Тогда уважаемые представители Европейского союза "посредничали", достигли договоренностей, и все мы помним, что из этого вышло", - говорит Лавров.

Соглашение об урегулировании политического кризиса на Украине, подписанное 21 февраля 2014 года тогдашним президентом Виктором Януковичем и лидерами украинской парламентской оппозиции при посредничестве ЕС, предусматривало немедленное возвращение к парламентско-президентской форме правления, формирование правительства национального доверия и досрочные выборы президента до конца 2014 года. Также предполагался вывод силовиков из центра Киева, прекращение насилия и сдача оппозицией оружия.

Однако Майдан соглашение не устроило. Оно было подписано после массовых убийств протестующих, и сохранение Януковичем власти в той или иной степени было неприемлемым. Лидеры Майдана потребовали немедленной отставки Януковича и перешли к активным действиям, захватив правительственный квартал. Янукович бежал и потом неоднократно обвинял ЕС и США в невыполнении соглашения, называя его "ловушкой для власти".

Российские действия на Украине стали кошмаром для Евросоюза, их повторения Брюссель опасается больше, чем сохранения у власти Лукашенко.

Не случайно словенский премьер Янеш Янза в интервью изданию Politico говорит, что ЕС необходимо не допустить прямого вмешательства России в белорусский кризис, а еще - выработать долгосрочную стратегию на белорусском направлении, помочь оппозиции, через ОБСЕ добиваться проведения новых выборов, при этом начав прямые переговоры с Лукашенко.

Впрочем, как считает белорусский политический обозреватель Артем Шрайбман, сделать это будет сложно: "Лукашенко не доверяет европейцам, он не доверяет никому. Он считает, что единственная их цель - его свергнуть, поэтому ни о каком западном посредничестве в его глазах речи быть не может".

По мнению Шрайбмана, Лукашенко и России не доверяет, он лишь пугает Москвой оппонентов: из-за протестов вы можете потерять независимость страны. "Он пытается придать этому внутреннему конфликту внешнеполитическое измерение и таким образом сделать Беларусь ареной борьбы Запада и России", - говорит белорусский эксперт.

По мнению Шрайбмана, Лукашенко заинтересован в сохранении статус-кво, но не будет "сдавать" Беларусь России, поскольку роль номинального царька его не устраивает. "Ему эту роль уже много раз предлагали. Это не тот человек, который готов быть номинальным, зависящим от воли Москвы губернатором. Его это не устраивает, и не сомневаюсь, что не устроит. Его желание абсолютной власти и есть причина этого кризиса", - замечает белорусский эксперт.

Лукашенко успешно играл в многовекторную политику. С Москвой он не желал делиться суверенитетом, то есть собственной властью. Слова о братских народах, союзном государстве, общей истории и общем будущем всегда оставались лишь риторикой, за которой не следовало введение единой валюты или создание наднациональных институтов, с реальными, а не номинальными полномочиями.

Министр иностранных дел России Сергей Лавров назвал "неприятным эпизодом" отказ Беларуси размещать на своей территории базу российских ВВС в конце прошлого года. Неприятным, но давно уже не неожиданным после того, как Лукашенко не признал присоединение Крыма к России и независимости Абхазии и Южной Осетии.

Отношения действующего белорусского президента к ЕС вписываются в эту многовекторную изобретательность, главная цель которой - сохранение абсолютной власти Лукашенко.

Бывший посол Британии в Беларуси, эксперт Международного института стратегических исследований Найджел Гулд-Дэйвис называет определяющим фактором нынешнего белорусского кризиса слабость позиций Лукашенко.

"И в отношении России, и что касается популярности среди собственного населения. Он растерял всю поддержку за исключением силовых ведомств, даже бюджетники, которые раньше были с ним, его бросили. Да, их могут заставить вновь работать, но их поддержку он потерял и никогда уже не вернет", - замечает бывший посол в интервью Русской службе Би-би-си.

По его мнению, в силу этих обстоятельств санкции будут гораздо более действенным инструментом, чем раньше. Но они должны быть умными. "Нужно вводить санкции не постфактум, а говорить, что к такому-то и такому-то числу они будут введены. Если вы продолжите делать это и это, то такого-то числа, скажем, первого октября, будут введены санкции, нужно действовать на опережение", - полагает бывший дипломат, который участвовал в обсуждении санкций на уровне ЕС в бытность работы послом в Беларуси.

Но, по его мнению, важны не только санкции. Важно, что ЕС предложит элитам, окружению Лукашенко. "Если политика ЕС будет сводиться к "вас накажут, вас привлекут к ответственности", что-то в этом духе, то у них будет стимул держаться Лукашенко", - замечает Гулд-Дейвис.

В этом смысле для него было важным обращение Светланы Тихановской к силовикам, которых "примут" в случае раскаяния и "перехода на сторону народа".

Переодевание Александра Лукашенко и его сына Коли в военную форму, облет на вертолете Минска с комментариями о разбежавшихся крысах и признание в любви к силовикам - "вы - красавцы" - не столько желание Лукашенко показать себя бесстрашным Рэмбо, сколько стать своим для силовиков.

"Единственным гарантом безопасности Александра Лукашенко являются силовики. Москва является отвлекающим фактором. Он не готов положиться на российских военных или на российскую тотальную поддержку внутри страны. Это ему тоже не нужно. Ему нужно, чтобы народ успокоился, и все вернулось на круги своя", - говорит Артем Шрайбман.

Лукашенко, хотя и не готов положиться на российскую поддержку внутри страны, но охотно отдал ей роль посредника на переговорах с ЕС. "Я не вижу роли для себя в качестве посредника с того момента, когда Лукашенко отказался говорить со мной, о чем я сожалею", - сказала немецкий канцлер Ангела Меркель после того, как Лукашенко отказался от всех запросов на созвон.

В качестве переговорщика с ЕС Лукашенко выбрал Владимира Путина, которого попросил передать Меркель просьбу "не вмешиваться во внутренние дела страны".

Но Брюссель и сам боится резких движений, опасаясь повторения 2014 года.

Один из дипломатов ЕС на условиях анонимности в интервью изданию Politico говорит, что "для Франции и Германии, да и не только для них, сейчас неподходящее время идти на жесткую конфронтацию с Россией. Но не надо называть это слабостью - это просто прагматизм".

Российский фактор стал не просто важным, а едва ли не определяющим в политике ЕС по отношению к событиям в Беларуси. По словам отвечающего за внешнюю политику ЕС Бореля, Брюссель находится в постоянном контакте с Москвой: "Председатель Евросовета уже говорил с президентом Путиным и с министром Лавровым, чтобы избежать непонимания, и чтобы с российской стороны не было решений, которые могли бы дестабилизировать ситуацию".

По мнению Найджела Гулда-Дэйвиса, сам факт переговоров важен, но нужно быть реалистами и трезво оценивать ожидания: "Меркель понимает ситуацию, Россию и Путина лучше, чем кто-либо, и у нее не будет никаких иллюзий, она прошла весь украинский кризис с самого начала, и я очень рад, что она во главе этого процесса".

По мнению бывшего дипломата, в переговорах с Россией необходимо четко понимать игру Москвы. Он считает, что Россия не заинтересована в сохранении статус-кво в отношениях с Беларусью. Но и не считает, что Россия хочет сделать Беларусь своей провинцией.

"Могут быть договоренности, при которых Беларусь формально останется независимой, но практические вопросы, вопросы военные и безопасности будут согласовываться и определяться Россией. Беларусь, таким образом, превратится в сателлита Москвы, как восточноевропейская страна времен холодной войны", - считает британский эксперт.

А это означает, что любые действия Брюсселя будут совершаться с оглядкой на Москву, что сильно сокращает возможности давления ЕС на Александра Лукашенко с целью заставить его пойти на диалог с оппозицией и добиваться новых выборов.

И ЕС может вновь действовать по привычной схеме. Белорусская журналистка Мария Садовская-Комлач описывает отношения между ЕС и Беларусью эпохи Лукашенко формулой - "репрессии, санкции, оттепель, смягчение санкций".

Подобная формула действует больше двадцати лет. Вслед за репрессиями и фальсификациями на выборах в Беларуси ЕС вводит санкции, которые затем ослабляет или вообще снимает, пытаясь сделать Беларусь Европой в том самом политическом смысле, о котором говорил Тьерри Бретон.

Последний раз санкции были сняты после относительно спокойных (хотя и не соответствовавших международным стандартам) президентских выборов в Беларуси в 2015 году. Они проходили на фоне войны на востоке Украины, непризнания Лукашенко аннексии Крыма и освобождения им политических заключенных.

Но любые сравнения предыдущего опыта общения ЕС и Лукашенко сейчас неуместны: нынешние протесты по своим масштабам являются беспрецедентными, как и уровень задокументированного насилия в отношении их участников.

Реакция ЕС тоже беспрецедентна, хотя бы в части непризнания Лукашенко. "Мы не признаем Лукашенко легитимным президентом. Как и не признаем президента Венесуэлы Николаса Мадуро. С этой точки зрения, Мадуро и Лукашенко находятся совершенно в одинаковом положении. Однако, нравится нам это или нет, они контролируют правительство, и мы должны продолжать вести с ними дела", - считает верховный представитель по внешней политике и безопасности ЕС Жозеп Боррель.

В условиях, когда ЕС не пойдет на серьезные санкции, чтобы не навредить простым белорусам, влияние персональных санкций, скорее всего, как происходило до этого, окажется весьма ограниченным.

Как и оказание финансовой помощи ЕС оппозиции. После того, как глава Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен пообещала выделить 53 млн евро для белорусского народа, Александр Лукашенко сказал, что до оппозиции эти деньги не дойдут.

А все это вместе означает, что действия ЕС вряд ли станут решающим фактором в разрешении белорусского кризиса.