Когда редакционный совет Латвийского радио обратился к общественности с письмом о том, что в стране сужаются границы свободы слова, журналисты подвергают себя самоцензуре из-за нападок в социальных сетях и растет давление с требованием выражать только "правильные" мнения, а не их разнообразие, реакция “твиттера” была предсказуемой. Снежинки, а не журналисты! Если бы они жили в 90-х, они бы не то еще увидели! Если ты не выдерживаешь давления, что ты тогда делаешь в профессии!?
Читая письмо и отзывы, я спросила себя, а когда же мне перестало быть смешно.
Мне было смешно, когда после того, как мы организовали в Даугавпилсе мобильную редакцию Re:Baltica, мы получили письмо от Фонда интеграции общества (SIF) о том, что фонд был у нас с внеочередной проверкой (идея мобильной редакции получила финансирование на открытом конкурсе SIF). Причина — крики сторонников Национального объединения в соцсетях о том, что призыв говорить с журналистами на палатке мобильной редакции был как на латышском, так и на русском языке (и не было хэштега конкурса SIF).
Я объяснила и SIF, и в социальных сетях, что когда журналисты хотят узнать мнение людей, а не продемонстрировать отношение, то они говорят на том языке, который проще для собеседника. Что большинство населения Даугавпилса в повседневной жизни говорит по-русски. Что надпись соответствует требованиям закона. В конце концов, если это внеочередная проверка, можно подойти и сказать, если что-то не так.
Не подошли.
Я все еще смеялась, когда меня потом срочно вызвали на заседание совета SIF, в котором нет экспертов, оценивающих проекты, зато есть политики. У некоторых, в том числе министра культуры Науриса Пунтулиса, были вопросы о цели проекта.
Я охотно пошла бы и объяснила, что у СМИ можно требовать отчеты об использовании финансов. Редакционную независимость, то есть что и как журналисты решают делать и о чем говорить, на конкурсах SIF никто не отменял.
Так как меня не было в Латвии, я ответила, что могу прийти на следующее заседание или ответить письменно, если это срочно. Но это никому не понадобилось. Это было последнее заседание Пунтулиса в качестве министра.
Я посмеялась, когда тогдашний руководитель Даугавпилсского отделения Нацобъединения, обругав последними словами Re:Baltica в соцсетях, подал жалобу в совет по этике СМИ по поводу вывески. Совет отклонил жалобу и напомнил ему о вежливости.
Я предложила этому человеку прийти в редакцию и изложить свое мнение в документальном фильме, но ему не хватило смелости.
Мне по-прежнему было смешно, когда лидер партии Latvija Pirmajā vietā (LPV) Айнар Шлесерс возмущался в соцсетях, что Re:Baltica "за государственные деньги" сняла сериал "против его партии". Шлесерс, бывшие партии которого должны государству почти миллион за нарушения финансирования! О сериале, который вышел не во время предвыборной кампании.
Каждый может убедиться, что ничего подобного там нет (видео выложено на YouTube). LPV согласилась, что видеооператоры будут следить за их усилиями по организации революции, в том числе в социальных сетях. Единственное, чего они не знали, так это того, что снимает Re:Baltica, а не студенты.
Эксперименты в журналистике применяются, когда информацию невозможно получить иным способом. Очевидно, что в интервью LPV ни за что не расскажет вам то, что вы видели на экране. Поэтому партия протестовала против того, что мы показали правду.
Партии фигурируют в трёх из четырёх серий сериала "Раскол" (Škēlšanās, снят Re:Baltica). Поддержка Андреем Элксниньшем "кремлинизации" Даугавпилса. Нацобъединение и Алексей Росликов ("Стабильность") в политически выгодном поединке о российских пенсионерах. "Единство" и Валдис Домбровскис, при правительстве которого началась покупка поездов, и Каспар Бришкенс ("Прогрессивные"), при котором эти поезда наконец прибыли в Латвию, тут же развалились, а в Даугавпилс они не поедут еще как минимум лет двадцать. И методы LPV по систематическому сеянию дезинформации. Как это ни парадоксально прозвучит, но для серии о хейтерских кампаниях в интернете мы выбрали LPV, потому что они делают это максимально профессионально.
Как после просмотра можно всерьез воспринимать шумиху о том, что в сериале, отражающем раскол латвийского общества, речь идет об одной оппозиционной партии?
Кстати, я принимаю критику, что больше хотелось бы услышать об ответственности "Единства", которое допустило и раскол общества, и нашу растущую экономическую отсталость от балтийских соседей. Партия главы правительства задает повестку дня – следовательно, несет за нее ответственность.
Я перестала смеяться, когда перед совместным спектаклем Re:Baltica и Театра Чехова, в котором мы рассказывали оставшиеся за рамками сериала сюжеты, мне позвонила директор театра. Билеты на спектакль в Риге запросил KNAB, чтобы убедиться в отсутствии агитации против партии Шлесерса (о LPV в спектакле есть одна фраза — партия принимает агрессию в интернете, потому что нападают и на них).
И уже совсем не смешно мне стало после следующего звонка в театр. Чиновницы Министерства культуры хотели посмотреть спектакль до премьеры. Потому что министерство спросят о содержании. И они беспокоятся только о том, не будет ли каких-нибудь инцидентов с безопасностью.
В тот момент я серьезно задалась вопросом, а живу ли я все еще в демократической стране, где есть свобода СМИ и творчества?
Вскоре после этого во время дебатов в Сейме депутат Вилис Криштопанс (LPV) заявил, что моя коллега Инга Сприньге, "похоже, агент ФСБ, может быть, даже двойной агент". Депутат по сути обвиняет журналистку в государственной измене, прикрываясь словом "похоже". Доказательств - ноль.
Должны ли мы как журналисты и вы как общество принимать это как побочный продукт нашей работы?
Затем последовал запрос от KNAB - объяснить, почему для серии о хейте в интернете выбрали LPV. И письмо из полиции председателю правления Re:Baltica с требованием дать объяснение моим высказываниям как редактора. По ним после жалобы была начата проверка о моей возможной антигосударственной позиции.
В одной из серий, рассказывая о причинах, почему во второй по величине город Латвии ходит самый старый поезд (а автобусов фактически нет), я горько пошутила, что новые поезда тоже не будут туда ходить, потому что зачем они Даугавпилсской народной республике? На мой взгляд, это была отчетливая ирония о том, что латвийское правительство на словах выступает за сближение Латгалии с остальной Латвией, но на практике ничего для этого не делает. Смотрите сами – это первые полторы минуты.
Неужели без наших объяснений инспектору не было ясно, что заявление — это очередная кляуза героев из интернета, и что мою якобы антигосударственную деятельность доказать нечем?
Председатель правления ответил сотруднице полиции, что редакционная независимость в Латвии гарантирована законом, а подобные действия полиции являются пустой тратой ресурсов и могут плохо сказаться на свободе слова.
Ну как, вы уже устали читать?
Это хорошо. Потому что тогда вы понимаете, что значит аргументированно отвечать на все это, одновременно пытаясь делать свою работу.
Но вообще - за что все это? За то, что мы выполняли свой журналистский долг – показали разные мнения? За то, что мы напомнили вам: в Латвии живут и русские, и это тоже люди, а не не просто группа, на которую нападают в социальных сетях? Что война нас всех эмоционально раздирает, и на некоторые вопросы нет простых ответов – если не считать признания Латвии демократическим государством?
В журналистике я работаю с 1995 года. Видя, через что пришлось пройти Re:Baltica из-за "Раскола", я могу с уверенностью сказать, что мы близки к опасной границе. Если так будет продолжаться, журналисты вряд ли захотят исследовать сложные вещи или говорить о проблемах, которые не нравятся части общества. Когда вам нужна помощь в чем-то важном, к кому вы обращаетесь? К популярному тиктокеру?
Авторитаризм не приходит в одночасье, но демократия с каждой такой кампанией против журналистов понемногу умирает.
Что вы можете делать?
Если вы сотрудник государственного учреждения, наберитесь смелости и отвечайте на необоснованные заявления самостоятельно и по существу. Вы должны понимать, каковы пределы свободы слова и почему она необходима в условиях демократии. Вы не должны просить у СМИ объяснений о вещах, которые публично доступны или самоочевидны. Это отнимает время, которое мы можем посвятить журналистике.
Когда вы как читатель видите, как политически ангажированные или просто купленные люди ругают в социальных сетях журналистскую работу, которую вы считаете достойной уважения, возразите им. Выступайте за вежливую дискуссию, даже если ваши мнения не совпадают. Я считаю, что это все еще возможно и сделает наше пространство политического диалога более разумным.
И спасибо всем и каждому из вас, кто писал письма и приходил к нам, чтобы сказать спасибо за "Раскол". Вы помогли нам справиться с волной анонимных оскорблений, которая обрушилась на нас, и заставили нас снова вспомнить, зачем мы все это делаем.
Перевод Delfi.