Мы хвать — искать связи, родственников — никого. Завещательного распоряжения от неопытности не брали. И что делать?
Доверенность на руках, хоть и утратила силу, но банк не в курсе. Сдвинуть на другой счет и ждать пока кто-то объявится? Или пока крутить самим? Посовещались — нет. Это деньги мертвого человека, мы их даже касаться не хотим. Уведомили банк, деньги там лежат до сих пор, с процентами. Звали его Михаил Дилаян, если есть наследники — отзовитесь.
Недавно опять поднялся вопрос о компенсации еврейской общине Латвии за Холокост. При чем тут покойный Дилаян? А вот при чем.
До войны в Латвии было около 80 тысяч евреев. После войны осталось человек сто шестьдесят. Их семьями выгоняли из принадлежащих им домов, немаленьких домов и селили в гетто. Оттуда удобно было отправлять на расстрел. А жильцы-арендаторы, почистив их квартиры, спокойно жили себе дальше.
Домовые книги вели дворники. Еще довоенные немцы завели строгие порядки, и дворники аккуратно вписывали против фамилий хозяев — «выписан в гетто». А в гетто выжили единицы. Вот так, по-простому дворники оформляли смертные приговоры.
Настала денационализация. Всякая собственность возвращалась бывшим хозяевам и любым их потомкам, подлинным и не очень. Но за многим так никто и не пришел: некому было. Потому что уничтожили всех, — и семьи, и родственников, истребляли весь род под корень, в трех коленах сразу, и следа не осталось. Называется это — Холокост.
Латвийская республика, муниципалитеты, — не постеснялись оформить их собственность на себя. Бывает, что с убитых стаскивают сапоги, кольца, выдергивают золотые коронки. Это мародерство, и на войне за него расстреливают. Государственное же мародерство называется «переход выморочного имущества в собственность государства». Этим имуществом государство пользуется и сейчас, — само там сидит, сдает в аренду. Большую часть продали, и деньги давно в бюджете.
Никто не требует «разорять пенсионеров». Просто — отдайте имущество замученных. Верните музейные ценности, конфискованные у евреев. Не носите их кольца, драгоценности и золотые зубы. Уже продали? Верните деньги. Архив сохранил записи дворников, и скромная компенсация, 30 миллионов латов, подсчитана с их учетом.
Всеобщее возмущение! Война же косила всех! Почему евреям?
Есть категории, по которым разумное человечество давно определилось и вывело их за пределы обсуждения. Правительства не ведут дебатов, не осталось ни одного невысказанного аргумента за и против, — можно только повторяться, — и решения приняты. Эти решения основаны на принципах гуманизма, а не демократии, потому что гуманизм выше демократии. Попробуйте опросить население, нужна ли смертная казнь? «За» проголосуют 90%. И тем не менее, в большинстве цивилизованных стран она отменена.
Холокост — одна из этих катерий. Чтобы попасть в газовую камеру, мало было быть латышом или русским. Евреем — достаточно. Кстати, и цыганом. Его устроили нацисты, но человечество приняло вину за гибель 60% евреев Европы на себя. Программа ликвидации последствий Холокоста существует в том или ином виде в большинстве стран Европы. Очень многим это не нравится. И потому в некоторых странах отрицание Холокоста есть уголовное преступление, наряду с антисемитизмом.
Бессмысленно спорить с антисемитами, это комплекс неполноценности на зоологическом уровне, Сэр Уинстон Черчилль диагностировал его по-английски элегантно: «Почему в Англии нет антисемитизма? Потому что мы не считаем евреев умнее себя».
Налоги надо платить. Имуществом мертвых пользоваться только по завещанию. И чтить их память.