Ночной эскорт
Везти решили ближе к ночи, когда успокоится трафик: груз негабаритный, пять метров длиной, три высотой. Сварили козлики, погрузили коня и всадника и положили набок на тягач.
Накануне позвонил Валдису Хмелевскому, начальнику ГАИ, попросил дать машину сопровождения. "А тебе что, разрешили? — удивился он. — Позвони Боярсу, проверь".
Думой тогда руководил мэр Гундарс Боярс, социал-демократ, а вице-мэры — Сергей Долгополов, ЦС, и от ТБ Андрис Аргалис и Инесе Вайдере. Перед самым праздником вице-мэры от ТБ поклялись — умрем, но не допустим демонстрации памятника.
Ровно в полночь 16 августа колонна, под президентским эскортом из полицейских экипажей с мигалками, двинулась от Северстальлата, где "чинили" статую, в Стрелковый парк. Место, очень удачное, около Управления Свободного порта, предложил сам Управляющий Леонид Логинов. Народу на улицах было еще много, праздник, Риге — восемьсот лет.
Везли без огласки. "Куратор" операции, Вита Забловская, помощник Исполнительного директора Думы М.Тралмака, передала просьбу — "не шуметь". Да я и сам хорошо помнил, как бабушки-ультрас чуть ли не легли под грузовик, который вез Колонну Победы на приготовленный ей когда-то еще Рубиксом гранитный постамент в центре сквера у Арсенала. Теперь остатки той Колонны валяются на свалке около крематория.
Позже я сделал фотомонтаж: поставил на место Колонны памятник Петру и дарил календарь с этим фото друзьям и чиновникам Думы. Мне и сейчас это место кажется идеальным для памятника, хоть и слишком близко к Сейму.
Езды от Северстальлата — полчаса. Сгрузили краном на две доски прямо на газон. Накрыли парашютом из спектакля про Эдит Пиаф, одолженным в Театре Русской драмы.
Наутро — скандал. Все новостные ленты, красной строкой: стоит! Поставлен тайно, ночью, хулигански! Газетчики смертельно обиделись, что я их перехитрил: столько было разговоров — поставят-не поставят — а главный-то момент они и прохлопали.
Рано утром– звонок: Боярс. "Вы бы не могли снять со скульптуры покрывало? — Зачем? — Надо!".
Долгополов объяснил: по их сценарию — не должно быть никаких торжеств и "открытия памятника". Губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев, мол, прогуливается по парку, и вдруг натыкается — "О! А это что?" Подходит, оглядывает, впечатляется и уходит, молча.
Приезжаем — парашюта уже нет. Пропал реквизит! Потом нашли у в офисе Порта. Боярс, говорят, ждать не стал, сам снял.
На тройке с бубенцами
В двухтысячном году нашей компании исполнялось десять лет. Решили по этому поводу сделать подарок городу — восстановить знаменитую конную статую Петра I скульптора Густава Шмидт-Касселя. Ее приключения стоят отдельного романа.
Установленная в 1910 к двухсотлетию присоединения Лифляндии к России, она стояла до 1915 году там, где сейчас статуя Свободы. В начале Первой мировой войны ее увезли в Санкт-Петербург, но по дороге корабль затонул. В 1934 году эстонские водолазы достали ее, и Рига выкупила статую, но ее место уже было занято. Лет шестьдесят ее собирались восстановить, Анатолий Собчак просил отдать Петербургу, — отказали. А она путешествовала по складам, пока в начале девяностых ее не выбросили на свалку за универмагом "Доле". Там ее подобрал и, в сущности, спас рабочий-металлист Станислав Разумовский. Он пытался собрать скульптуру в своем гараже, но власти отобрали детали силой. Праведник Разумовский боролся в суде и, конечно, проиграл.
Обломки статуи хранились кварталах в пяти от нас, в гаражах военной части на Крустабазницас. Специалистов нашли в Питере — литейщика Дениса Гочияева и скульптора Алексея Мурзина. Они взялись, хотя года за три до того важные питерские музейные люди признали памятник невосстановимым.
Еще мы по случаю юбилея пригласили в Межапарк Джо Кокера, его первый концерт в Риге. Была веселая задумка– восстановленную лошадку со всадником поставить на колесики, украсить лентами, шариками, провезти с музыкой по городу и поставить перед эстрадой в Межапарке перед концертом.
Пришел я в марте 2000 г. на прием к вице-мэру Аргалису: понравится ли городу такой подарок — ремонт статуи Петра. Он, как нормальный рижанин, сказал, не подумав, что мысль хорошая. Это потом ему объяснили линию партии, и он перестал со мной здороваться. Наверное, мое заявление так и замотали бы в думских дебрях, если не скромный тогда рядовой депутат Долгополов. Он "приделал к бумажке ножки", и в мае мне выдали обломки статуи.
И тут разразился ад. Вдруг оказалось, что в новейшей истории Латвии Петр I — неполиткорректная фигура, так как русская армия, мол, истребила дотла лифляндское крестьянство.
На самом деле разорять все на пути для любой армии было тогда правилом. Наступающая армия съедала, все что попадалось, а отступающая еще и изничтожала остатки провианта, чтобы противник голодал. Пока петровская армия столовалась в Латгалии, Карл XII утюжил Польшу, и так они играли в салки по всей Европе.
Интересно, что Пушкин в "Истории Петра" упоминает письмо Петра — не увлекаться, "ибо нам же придется разоренное исправлять". Но куда деться от подсознательной обиды: если бы не русский царь, то мы все тут до сих пор были бы шведами.
Отдайте мою голову! Голову отдайте!
Собрали воедино детали, выданные Думой, и скульптор взялся за работу. Для образца отлили копию маленького "петруши" с гипсового авторского макета в 1/3, что и сейчас стоит в Крестовом ходе Домского собора.
Не хватало пары бедер, правой руки, сбруи, ушей и нижней челюсти коня. В брюхе коня зияла большая дыра — памятник взорвали водолазы, чтобы легче поднимать.
Голова, вполне по-булгаковски, тоже отсутствовала. Станислав Разумовский ее успел спрятать. Прорвался в российское посольство и сунул тяжеленный рюкзак, килограммов тридцать головизны, оторопевшему советнику Леониду Будакову. Тогдашний посол Александр Ранних мне потом рассказывал, что чуть Будакова не убил. Взял, понимаете, неизвестно что, неизвестно от кого, сомнительного происхождения! Так или иначе, эта голова у Будакова под письменным столом и простояла лет семь.
"Запчасти" мне передали, но без головы. Слухи были, но как спросить посольство напрямую — не прячете ли вы случайно нашу собственность? Дирекция Памятников дипломатично пишет Посольству: "Так мол и так. Вы чего-нибудь про голову случайно не слыхали? Посол Александр Удальцов ответил мудро: "Есть. И отдам тому, кто докажет на нее право собственности", — зная, что у Думы по документам с этим было плохо, памятник еще и сейчас не на балансе. Но потом не стал рядиться и отдал ее нам.
Любовь и голуби
Вылепленные детали в Питере отливали в бронзе, вставляли на место. Сваривали аргоном детали, латали дыры, заваривали трещины, шлифовали стыки. Скульптура выглядела как ребенок после ветрянки, вся в пятнах зеленки.
Контролировать нашу работу обязали Общество латвийских реставраторов. Два раза они заходили, обсуждали процесс с литейщиками, кивали, соглашались. А потом страшно нас обругали: нарушили, мол, сваркой аутентичность. Но в 1910 сварку еще не изобрели, литейщики завальцовывали и склепывали детали. А однажды расклепанное склепать повторно невозможно.
Главный реставратор Даце Чоударе ревниво заявила, что мы погубили памятник, отчистив "благородную зеленую патину", образовавшуюся в 1910-1915 годах, когда еще не было автомобильных выхлопов. А новая патина будет "злокачественной" и разрушит памятник лет за пятьсот.
На самом деле бронза патинируется медленно, в основном голубями. Барклай стоит уже восемь лет — ни пятнышка, голуби его уважают. Кроме того, мы заказали анализ, и профессор Ацтиньш из Политехнического, ничего не зная об образце, удивленно отметил: "странная хлоридная патина, словно образец пролежал на дне моря лет двадцать". На один год ошибся профессор.
Естественно, петербуржцы делали ремонт, а не научную реставрацию. Отличие в том, что не велись реставрационные журналы. Но в Латвии реставратором считается только специалист с латвийским дипломом. Мы предложили, чтобы здешние "профессионалы" исправили наши огрехи и придали работе статус реставрационной. Они согласились и довольно непоследовательно предложили за пять тысяч латов счистить остатки патины внутри статуи!
Государственная комиссия по охране памятников, VKPAI, тоже обследовала работу и согласилась: художественная ценность утрачена, скульптура стоит 30 тысяч латов, почти как металлолом. Потом мне объяснили эту чушь: один дедушка, член комиссии, сказал, что все детали, наверное, поддельные, настоящие мы украли и продали в Петербург. Госкомиссия согласилась: не мог не украсть.
Забавно, что зрители заметили неожиданный огрех Мурзина: "Конь вылеплен так точно, что ясно — это жеребец семи лет. А зубы почему-то как у двухлетнего", — обсуждали в чате на DELFI.
Так памятник стал "совместной собственностью", тушка городская, руки-ноги-зубы — мои.
Darbam
Тем временем г-н Аргалис с компанией делали "работу над ошибками". Рижский консул в Питере Юрис Аудариньш договорился с губернатором Яковлевым, что статую им подарят. В Риге собрали чрезвычайное заседание Думы и оформили подарок под предлогом трехсотлетия Петербурга, до которого еще было три года.
В МИДе России, однако понимали гаденький смысл подарка. Посол Удальцов вообще к памятнику испытывал теплые человеческие чувства, искренне хотел помочь и мечтал его увидеть готовым до отъезда. Иду к нему и наступаю на мозоль: "Вот, Александр Иванович, как латвийская дипломатия вбила клин между Москвой и Санкт-Петербургом". Удальцов взвился: "Я, — говорит, — дворянин! Я перед приездом в Ригу экзамен на дворянство сдал. Не допущу!"
Еще и Долгополов написал письмо, которое, говорят, дошло до Путина. В общем, "подарок" зарубили. Аудариньш два месяца просился но прием к Яковлеву, но в Смольном уже лежало письмо из МИДа — "руки прочь!", я его сам видел — пришлось несколько раз туда съездить. Смешно, звонят из Риги, а я — "извините, занят, я в Смольном. — Где-где?"
Руководил процессом от Питера Владимир Чуров, нынче Председатель ЦИК России, а тогда — сотрудник Комитета внешних связей Санкт-Петербурга. Так что разговаривали в кабинете бывшего Председателя Комитета В.В.Путина. В марте 2001 года Чуров приезжал в Ригу, и мэр Боярс ему лично обещал, что памятник во время визита Яковлева будет показан публично.
За два дня до начала мне звонят из Смольного: памятник будет? Если нет — делегация не едет. Боярс загнан в угол: визит московской делегации ему уже сорвали партийцы-конкуренты, не выдали визу какому-то чекисту, заму Лужкова. А теперь еще и питерскую? Три года готовились, и испортить праздник своими же руками? И Боярс ставит на моем письме резолюцию: Тралмаку — "Darbam". В работу, значит.
Потом меня за эту резолюцию комиссия Думы оштрафовала "за самоуправство" на 25 латов. Где, мол еще сто согласований, порядка не знаешь? Штраф принес мне всероссийскую славу, поскольку сообщения об этом идиотизме перепечатали все российские издания, включая, если не ошибаюсь, "Южно-уральский географический вестник".
Перерезать волосок может лишь тот, кто его подвесил…
Это время многие помнят. Люди не расходились все три дня. Стояли в благоговейной тишине: даже на двух досках, на траве, памятник был исполнен такого величия, что говорили только шепотом.
Забловска отбивалась от журналистов, — про памятник впервые слышу! — и звонила мне непрерывно: немедленно увози. На третий день Валдису Гарозе, директору Межапарка, велели увезти его к себе. Тот, не имея опыта перевозки, пригласил меня. Помню, пять утра, после салюта, чудесная заря, у парка два автокрана и платформа. Ну, — спрашиваю, — как грузить будешь? — А вот, по твоему же фоторепортажу, — протягивает мне "Час", где опубликовали мои фотографии поездки с завода. — А где у тебя спецмонтажное оборудование, козлики? — спрашиваю. — Ты его сейчас кладешь набок, нога под весом обламывается, а вот те фотографы в кустах — (которых я предусмотрительно позвал) — снимают, как ты вандалишь сокровище.
Валдис плюнул: "Пойдем, — говорит, — лучше кофе пить".
В общем, отдали памятник мне "на хранение". "Только увози срочно!". Ну, думаю, звездный час! Сейчас я вам попомню "ночного хулигана", проедем через город с бубенцами. Рапортую: "Стартуем в 14.00". Тут звонит почему-то начальник железной дороги Андрис Зоргевиц, паническим голосом: "Дождись ночи, иначе будет кровь!" Так и сказал. Ну что ту скажешь, ночью плохо, днем тоже! "Кровь" прозвучала уж слишком патетически, но — может он что-то знал? Дождались вечера. Патрулей с мигалками Хмелевский, получивший на всякий случай по шапке, официально уже не дал, но как приличный человек для присмотра две машины направил. Они и маячили на безопасном расстоянии, как бы не при чем.
"Клятвопреступникам" Вайдере и Аргалису пришлось уйти в отставку, правая коалиция в Думе сменилась на левую, — Петр I продолжал наводить порядок к Риге двести лет спустя. Мы часто ошибаемся, думая, что управляем событиями сами.
Через пару лет русский император "зарубил" памятник Чаксте: организаторы хотели любой ценой поставить его на место памятника Ленину. В любом другом месте он бы состоялся, но нужно было только там, ибо иначе "на этом месте mākslas mīļotājs Gombergs gribot uzsliet Pētera I pieminekli (A. Grūtups, Vakara Ziņas, 09.03.2005). А поскольку мне такое и в ум не шло, ясно кто их "вел".
Для Санкт-Петербурга мы с Чуровым придумали отлить точную копию со слепков. Она и украшает нынче Константиновский дворец, резиденцию Президента России. На доске ни слова про Ригу, но это уже другая история.
А тот самый Петр, теперь на гранитном валуне, в клумбе, уже девять лет мирно стоит на автостоянке по Бривибас 223. Он вполне доступен горожанам, и, случается, молодожены кладут к нему букет.
Статья была опубликована в майском номере журнала "Открытый город"