Опыт необходим, потому что президент должен быть хорошо понятен парламенту и обладать его доверием, не вызывая раздражения даже у оппозиции. А политические звезды не годятся в главы государства, потому что у них есть конкуренты, которые просто не переживут такого успеха соперника — еще хуже, если речь идет о сопернице. Представляете себе, что стало бы с Солвитой Аболтиней, если б вдруг президетншей избрали Сандру Калниете!
Вейонис под эти критерии подходит идеально, разве что слишком молод. После второго срока ему будет всего 57 лет — а что дальше? Помните, как нелепо выглядели Гунтис Улманис и Валдис Затлерс, когда вдруг после президентства стали простыми депутатами? Оба быстро оценили унизительность такого положения. Впрочем, участие в Евросоюзе дает возможность наслаждаться разными синекурами в Брюсселе, так что при удачном развитии карьеры нашему герою пенсионная скука не грозит.
В парламентской республике президент — скромный винтик замысловатой неспешной системы принятия не слишком важных решений. Нормальным образом все прекрасно обходятся без него. Только пару раз в году, если правящие закусывают удила и принципиально не обращают внимания на разумные возражения оппозиции, глава государства ставит их на место, возвращая закон на четвертое чтение и побуждая спорщиков искать компромисс.
Другая функция — аварийная. Если политики уж совсем вдрызг разругались, а решение принимать надо, на авансцену выходит президент. Пример показал Улманис еще в 1994 году, когда вопреки всем поехал в Москву и подписал договор о выводе войск. Но так поступать главе государства допустимо только уж совсем в исключительных случаях.Все остальное время он нужен только для церемониальных функций и произнесения нудных банальностей.
Поэтому удивительно, что до сих пор депутаты избирали неподходящих президентов и сами потом страдали от этого. Ситуация с Улманисом простительна: в те горячие годы просто не было желающих становиться Кисой Воробьяниновым вселатвийского масштаба — шла приватизация, и все активные политики рвались в Остапы Бендеры.
А вот Вайра Вике-Фрейберга и Затлерс — классические примеры, когда неудачно применялся принцип "выбирайте самого большого идиота!". В данном случае "идиот" — не унизительная характеристика, оба в своей жизни многого добились. Герой одноименного романа Достоевского тоже отнюдь не дурак — просто жизнь его ставит в ситуации, где его добродетели не могут проявиться.
Точно так же ни канадская профессорша, ни выдающийся травматолог ничего не понимали в отечественной политике. Кукловоды считали, что неумехи будут послушной игрушкой в их руках. Но не вышло: система, идеальная для выбора мэра какой-нибудь Юрмалы, на президентском уровне не работает. У мэра всегда рыльце в пушку, на него есть компромат и его можно переизбирать в случае непослушания хоть каждую неделю. Президент уголовный кодекс повседневно не нарушает, переизбрать его трудно, и он быстро выходит из подчинения.
Тут важно понимать, что в Латвии есть серьезный разрыв между либеральной политической системой и консервативным строением общества. Парламентская демократия хорошо работает тогда, когда каждый человек считает себя кузнецом собственного счастья и лишь в малой степени связывает свои успехи и неудачи с действиями власти. Поэтому законотворческий процесс нетороплив, народ не слишком политизирован и хочет видеть политиков, чей главный жизненный принцип "Не навреди!".
А наше общество настроено патерналистки и привыкло винить во всех личных и общественных неудачах власть предержащих. Какие бы решения ни принимали депутаты, они обречены быть непопулярными. Поэтому для неумелого президента, не способного понять и принять свою достаточно скромную роль в системе, есть простой путь к дешевой популярности — вступить в конфликт с парламентом и правительством. Он сам ничего вообще не делает, поэтому ошибок допустить не может, и большинство народа его охотно поддержит.
Все это плохо, потому что в системе все взаимосвязано. Президент, который берет на себя больше полномочий, чем у него должно быть по логике политического устройства страны, только усугубляет ситуацию. Если мы перевозим грузы на телеге, то нет смысла запрягать в нее лимузин или танк — лошадь предпочтительнее.
ВВФ была смешна и когда взбегала по трапу самолета встретить Буша, и когда словно по вызову летала в Австрию встретиться с катающимся там на лыжах Путиным — президент не должен подменять министра иностранных дел. Категорически не понимая русскую половину общества, она наговорила кучу глупостей — от совета школьницам одеваться потеплее на демонстрацию против реформы образования до рассказов о вобле и водке на празднике 9 Мая. Затлерс все время грозил противному Сейму, а когда парламент дал понять, что на новый срок его не изберет, обиделся, как ребенок, и разогнал депутатов, ввергнув страну в бессмысленный политический кризис.
После этих чудиков Андрис Берзиньш выглядел образцом благоразумного президента. Но он ударился в другую крайность: не противопоставлял себя системе, а демонстративно держался вне ее. Если Затлерс и Вике-Фрейберга справедливо раздражали политиков мелочной амбициозностью и стремлением получить как можно больше материальных благ от своего поста, то Берзиньш обидел их полным пренебрежением к этим благам. А причина точно та же: отсутствие парламентского опыта.
Мы же помним по прошлому разу: Берзиньша избрали главным образом голосами Союза зеленых и крестьян и "Согласия". Не думаю, что эти партии разочаровались в своем выборе: последний президент был намного адекватнее своих предшественников, избегал говорить глупости, а к резким мерам прибегал только в чрезвычайных ситуациях, вроде увольнения Валдиса Домбровского после трагедии "Максимы". Тем не менее пост он сохранить на второй срок не сумел.
Вероятно, тут вмешалось "Единство": оно разрешило своим партнерам из СЗК и выбрать кандидата в президенты, и привлечь голоса оппозиции для его избрания. Условие было одно: президент должен быть человеком системы, и это условие сработало.
Замечательный поэт Михаил Светлов гордился тем, что прожил жизнь, "никому не причиняя зла". Это и есть важнейший критерий для кандидата в президенты. А поскольку прожить уж совсем никому зла не причиняя, трудно, то можно этот круг сократить хотя бы до числа своих прямых работодателей — депутатов парламента.