Признать случившееся действительно сложно. Изначально, как известно, в европейских и местных политических кругах преобладало мнение, что британцы обязательно передумают и организуют еще один референдум. Затем стало популярным объяснение, что "брекзит" является выбором британских пенсионеров, а поскольку пенсионеры о Евросоюзе якобы ничего не знают, то главной ошибкой Европы была объявлена недостаточная коммуникация о выгодах от нахождения в ЕС.
Но давайте посмотрим на "Брекзит" под другим углом — без напрасных иллюзий и упреков в адрес людей преклонного возраста (лично мне не верится, что с годами люди глупеют). Давайте просто вспомним те времена, когда Великобритания искренне очень хотела участвовать в проекте Евросоюза. Объединенное королевство, как известно, не значилось среди шести стран-основательниц ЕС (ими были Германия, Франция, Италия, Бельгия, Голландия, Люксембург). Тем не менее уже в 1961 году Британия выразила желание присоединиться к союзу. С первой попытки это не удалось — на заявку было наложено вето Франции. Но в 1975 году мечта британцев осуществилась. На референдуме о присоединении к ЕС "за" проголосовали 67% жителей. Почему? В двух словах — ради экономического развития.
В период с 1951-го по 1961 год в каждой из шести стран-основательниц Евросоюза экономика росла стремительнее, чем в Великобритании. В Германии средний рост реального ВВП достигал 7,41%, в Италии — 6,28%, во Франции — 4,43%. В Великобритании в середине XX века он составлял всего 2,74%. Похожие отличия сохранялись и в период с 1961-го по 1975 год. В глазах британцев Евросоюз тогда представлялся экономически успешным клубом, куда, естественно, им хотелось вступить.
Но за последнее десятилетие ситуация изменилась. Из европейского аутсайдера Великобритания выбилась в лидеры. И если в странах еврозоны с 2005-го по 2015 год средний рост реального ВВП не превышал 0,8%, то в Объединенном Королевстве он был 1,2%.
Конечно, идея Евросоюза включает в себя намного больше составляющих, чем только материальное благосостояние и рост ВВП. Но тем не менее в академических кругах уже долгое время ломают голову над процессами, ради которых создаются объединения стран и из-за которых они распадаются. Есть разные теории, но существует единство мнений об одном постулате — союз различающихся государств никогда не бывает естественным. В нем всегда заложен конфликт двух противодействующих сил — объединяющей (экономические выгоды от членства в крупном объединении) и разрушающей (неспособность повседневно договариваться по вопросам общей политики). Договоренность — это всегда компромисс, которым ни одна сторона не будет полностью удовлетворена. Если экономические выгоды сравнительно велики, то объединение расцветает и привлекает новых участников. И наоборот. Если экономические приобретения от сотрудничества ничтожны, а различия между странами по-прежнему ощутимы, усталость и раздражение, которые рождаются из-за вынужденных компромиссов, могут взять верх.
Что происходит с Евросоюзом в мировом масштабе? Его роль сильно ослабевает. В 1900 году в Европе жила четверть всех жителей Земли, сегодня — только 6% (данные за 2015 год). Удельный вес суммарного ВВП, произведенного странами Евросоюза за последнее десятилетие (с 2004 по 2015 гг.), снизился с 26 до 22%. Удельный вес ВВП Китая за этот период вырос с 5% до 15%. Европа не представлена в глобальных соревнованиях между такими гигантами будущего, как Google, Facebook, Alibaba и др. Прогнозируется, что к 2045 году в сфере оборонных расходов Китай достигнет паритета с США. А расходы Великобритании на оборону — из всех стран-участниц ЕС это государство ближе всех по развитию отрасли к Китаю — за аналогичный период, по прогнозам, будут меньше одной десятой от того объема, что потратит Китай. И, конечно, нельзя забывать проблему стремительного старения. К 2030 году европейцы станут самой возрастной группой в мире — половина из нас будет старше 45 лет. В это время среди жителей Азии каждый второй будет младше 35 лет, а в Африке — младше 21 года.
Что же делать? А главное — чего делать ни в коем случае не нужно? Не стоит прикидываться теми, кем мы не являемся. Не нужно делать вид, что мы принимаем решения там, где мы на самом деле их не принимаем. Наша главная обязанность и в отношении себя, и в отношении Европы — научиться самостоятельно решать свои проблемы. Перед нами стоят конкретные задачи — уменьшить отставание латвийской экономики, предотвратить массовый отъезд людей в более развитые европейские страны, ликвидировать зависимость от еврофондов. И нам очень важно понять, что никто другой за нас этого не сделает. Никто.
К сожалению, часть того политического спектра, которая должна была бы предложить план движения вперед, сейчас парализована: многие латвийские политики понимают проевропейскость как послушание и обязательство не предпринимать ни одного шага без указания Еврокомиссии, Международного Валютного Фонда или Всемирного Банка. Но подобный подход, по сути, лишь усложняет ситуацию еще больше, усиливая подозрения, что в обозримом будущем менее развитые страны продолжат отставать в развитии и будут нуждаться и дальше в поддержке еврофондов. Настоящее развитие возможно только при условии, что вы находитесь на шаг вперед от конкурентов, молниеносно реагируете на возможности и думаете своей головой.
И что сейчас делает Латвия? Один пример: известно, что в результате брекзита Европейское Агентство лекарств, чей ежегодный бюджет составляет 325 млн. евро, планирует переселиться из Лондона в другую европейскую столицу. Казалось бы, это и есть уникальная возможность для развития нашей фармацевтической отрасли и города Риги как региональной метрополии. Но правительство Латвии почему-то не желает участвовать в конкурентной борьбе. А вот другой пример: буквально неделю назад появилась новость, что правительство Венгрии намерено "вытеснить" из страны один из сильнейших в регионе вузов — Университет Центральной Европы (Central European University). Должностные лица соседней Литвы отреагировали мгновенно и заявили: "Приходите к нам!" Латвийские министры и политики хранят гробовую тишину.
Что делать с "брекзитом"? Искать возможности в новой реальности!
Лондон — один из главных мировых финансовых центров. Поскольку существуют риски, что доступ Великобритании к европейским рынкам в будущем окажется осложнен, часть финансовых учреждений может переселиться в другие города ЕС. Конечно, было бы наивно полагать, что Рига сможет конкурировать с Франкфуртом, Парижем, Мадридом или Дублином за право получить у себя центральный офис какого-либо банка. Однако не исключено, что часть финансовых операций (так называемый back–office) будет переведена в Варшаву. А это уже намного ближе к Риге.
Польша давно активно работает в данном направлении, благодаря чему в стране появилось 150 000 новых рабочих мест в так называемых центрах единого обслуживания (SSC — shared service centers). Опыт поляков успешно перенимают литовцы — в Вильнюсе недавно открылся SSC известного британского банка Barclays, и там работают 1300 человек. Ну, а пионерами течения можно считать ирландцев — благодаря активным усилиям властей в Ирландию в свое время перебрались центры обслуживания многих американских компаний, и сейчас Дублин наряду с Франкфуртом и Парижем является одним из самых серьезных претендентов на финансовое наследство Лондона.
Мне лично трудно представить, что ирландцы, поляки и литовцы достигли таких успехов только потому, что им подобное предписывалось в ежегодных рекомендациях Еврокомиссии, а нам — нет. Прежде всего эти страны проявляли активность, целеустремленность, самостоятельность в мышлении, старались не упускать возможностей. И я не верю, что есть причины, почему мы не можем действовать так же.
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
